Большую просторную квартиру-студию потревожил пронзительный телефонный звонок. Сигнал вызова разливался по пространству, раздражая барабанные перепонки в ушах, медленно пробуждал Джона от дивного и сладкого сна. Закутанный в чёрную ткань постели, он лениво повернулся в сторону телефонной трубки. На пиликающее устройство, из-за плотных, тяжёлых, чёрных занавесок, пробиваясь сквозь толщу воздуха, падал яркий луч солнечного света. Молча, будто пытаясь взглядом испепелить телефонный аппарат, Джон лежал недвижно. Звонок был очень настойчивым. Пришлось протянуть вялую руку и поднять трубку.
- Алло! Алло! – Послышалось на другом конце провода. – Это Вас беспокоит секретарь чрезвычайной комиссии Береснев. Главпред требует, чтобы Вы немедленно явились в зал заседаний. Немедленно!
- Медлить, конечно же нельзя. – Буркнул в трубку Джон и добавил: - Буду!
Откинув чёрное одеяло и оставшись на чёрном покрывале и чёрной подушке, Джон сильно потянулся и сладко зевнул. Проделывая свой путь к кухонному гарнитуру, он раскрыл занавески и в комнату ворвался поток солнечного света. Интерьер в квартире был мрачноватым, преобладающие темные тона на стенах, потолке и полу. Вся квартира напоминала гостиничный номер со строгим набором мебели и техники, где нет ничего лишнего, так сказать, гостиничный минимализм. Аккуратно расставленная мебель, чёрное лицо телевизора и на стене ровно висели многие награды и благодарственные письма.
Подойдя к холодильнику, открыв его, Джон ни разу не удивился, что там находится одно яйцо, пару огурцов и помидор, недоеденная томатная паста и открытая бутылка молока, которую в конечном итоге он и вытащил. Отпив пару глотков, поставив бутылку на столешницу возле окна, счастливый обладатель прекрасного завтрака натянул на себя первые попавшиеся майку, штаны и олимпийку, достал из ведра пакет с мусором и вприпрыжку выскочил на улицу.
Не спеша, дойдя до контейнера для сбора мусора, Джон успел рассмотреть, как колышутся листья на деревьях, как весело ребятишки играют на детской площадке и как медленно ползут машины по улице. Остановившись возле спортивных снарядов, он подтянулся около пяти раз, размялся и побрёл не спеша обратно домой.
Особым устройством в доме была кофе машина. Скромно находящаяся в уголке кухни, она вмещала в себя целый мир и была, своего рода, ритуальным местом. От одного нажатия на кнопку, квартира наполнилась звуком перемалывания кофейных зерен, вскипания воды и по воздуху потекли нотки свежемолотого, свежесваренного кофе.
Сидя за столиком напротив окна и потягивая горячий напиток, Джон изящно перелистывал страницы газеты, где в каждой статье было опасение о конце света, о мировом заговоре и о новом времени.
В ванной комнате, было всё скупо обставлено и висело одно белое полотенце. В зеркале, на Джона смотрел небритый пару дней мужчина лет сорока. Усталый вид, стильная прическа с пробором и зеленые глаза, которые уставились с той стороны зеркала на него, будто пытаются увидеть в нем то, что не может увидеть он сам.
Открыв кран с водой, и повернув переключатель в положение «душ», посетитель ванны начал ловить капли воды, причем буквально. Нет, вода не падала из душевой лейки, как это обычно для нас, вода выдавливалась оттуда. Это больше походило на разлив воды в космосе, когда вода, как густые гелиевые шарики выпадали из отверстий и под давлением других таких шариков опускались ниже.
Джон уже привык мыться этими бусинками, ловко двигаясь, подталкивая их руками и подставляя голову, руки и ноги. Нажав на кнопку, бусинки воды моментально всосались в пол душевой, и соответственно осушилось тело человека. Устройство всасывало в себя непослушную воду, сушило тело и дезинфицировало воздух.
Практически таким же образом побрившись, Джон растер бальзам по лицу, накинул рубашку, синий костюм, затянув галстук и причесав волосы набок, прыснул пару раз дорогими духами и выскочил на улицу.
Дорогой автомобиль бизнес класса доставил его до зала заседаний. Расплатившись с водителем наличными, Джон вышел из машины, подошёл к контрольному пункту, где предъявив удостоверение, его беспрекословно пропустили в белое здание, где заседал большой совет чрезвычайной комиссии.
Джон принципиально не ездил сам на автомобиле. Как только он садился за руль, начиналась какая-то паника, руки начинали потеть и глаза не могли сфокусироваться на дороге. Такси он заказывал самое дорогое и всегда садился сзади справа, так, чтобы было видно водителя.
Медленно поднимаясь по мраморным ступеням в зал заседаний, званный гость рассматривал убранство окружающее в этом дивном зале с античными нотками изящества.
Береснев, переминаясь с ноги на ногу, ждал на третьем этаже, как раз там, где был вход в зал заседаний. Этот неказистый, толстоваты и лысоватый мужчина, приближающийся к пятидесяти годам своего существования, вызывал непроизвольную улыбку и почему-то доверие. Безграничное доверие и непомерный заряд энергии. Костюм на его теле вот-вот разорвётся, но он же, этот костюм придавал Бересневу вид очень важного и нужного человека.
Увидев Джона, Береснев вскрикнул:
- Джон Маркович, ну время же…
- Говорить о времени, в нашем положении – это как минимум глупо! – невозмутимо ответил ему Джон и подойдя ближе добавил, – не так ли?
Береснев промолчал, взглянув в зелёные глаза сквозь свои узкие очки, и аккуратно открыл двухстворчатую дверь в огромный зал заседаний.
Джон пересек порог и оказался во внимании двух сотен самых важных людей планеты, которые собрались в этом зале, для обсуждения необычного вопроса. Зал погрузился в тишину.
Джон, медленно ступая по мягкой ковровой дорожке, направился к столам, где сидели видные деятели силовых структур, ученые и эксперты. Как раз, с края, пустовало место для него. Обернувшись назад и ухмыльнувшись, глядя на собравшихся вокруг, новоявленный гость сел на свой стул и сложив пальцы рук, три раза постучал по столешнице длинного стола. На возвышении, за громоздкой трибуной стоял грузный человек и яростно сверлил глазами опоздавшего молодого, или не очень молодого человека.
- Шатров! Вам не кажется, что Вы чуточку опоздали? Мы немного заждались Вас. – С презрением начал человек с трибуны.
- Сергей Поликарпович! При всём моём уважении ко всем собравшимся здесь, но так и хочется спросить: у вас, что времени навалом? – Попытался пошутить Джон, обращаясь к аудитории и к человеку, который уже руками от гнева сдавливал несчастную трибуну.
- Я, хочу напомнить вам, - обращался к аудитории Сергей Поликарпович, - мы оказались в непростой и непонятной для всех нас ситуации. Как уже было сказано ранее: мы должны сплотиться и выработать общее мнение, особое мнение. Еще не было ни одного случая, за всю историю человечества, когда оно не знало, что делать дальше. Как быть дальше? Стоит ли нам привыкать и приспосабливаться к существующей реальности или нам всё-таки необходимо принимать действенные меры? Когда лучшие умы планеты собрались здесь – в зале заседаний в Москве, когда привычный наш мир перестал существовать и быть таким, каким мы его привыкли видеть день ото дня, есть некоторые личности, которые позволяют себе вольности и шутя обходить уставы и регламенты стороной, игнорируя моральные принципы подхода к своей работе. Несмотря на заслуги Шатрова Михаила Михайловича, в связи со сложившейся обстановкой, я предлагаю применить действенные меры дисциплинарного воздействия на его внука Шатрова Джона Марковича.
- Причём тут мой дед? – Возмутился Джон.
- Джон Маркович! Я прошу Вас придержать свой пыл и соблюдать субординацию! – Более спокойно продолжил Сергей Поликарпович. – Перед Вами главный председатель чрезвычайной комиссии и сотни уважаемых людей кругом, которые уважают других и делают всё, чтобы разобраться в настоящей ситуации. Вы, не проявляете уважения ни к окружающим Вас людям, ни к себе, ни к человечеству в целом.
- Позвольте? – Резко встав со своего места, взбудоражился Джон. – Это уже не первое и не второе заседание. Для чего мы тут сидим? Для чего обсуждаем одно и тоже?
- Вопрос жизни всего человечества, Джон! – неподалёку встал человек в круглых очках и выразил своё презрение.
- Всего человечества? Кому эта ситуация навредила? Кому от этого стало хуже? – Не унимался Шатров.
- Джон, речь идёт не о том кому это навредило или кому от этого стало плохо? Речь идёт о совершенно новом устройстве нашего мира и совершенно новых принципах существования! – Уже более спокойным тоном продолжил главпред.
- Что плохого в том, что время остановилось?
- Нет! Оно не остановилось, мой мальчик. Его украли!
- Что?!
- Ты всё правильно услышал, Джон. Время не потеряно, как в той сказке, время не остановилось, время украли!
- Не может такого быть! – Улыбнулся Джон, будто это была шутка, и его разыгрывают. – Как можно украсть то, что не подвластно человеку?
- Также как можно украсть чужое сердце и украсть чужие заслуги. Есть вещи, которые не обязательно понимать, но можно их чувствовать. Это как чувство вины, которое невозможно понять, но оно есть. Это чувство любви, которое не нужно понимать, его надо испытывать, пробовать и наслаждаться. Это честь, которую не нужно понимать, а она есть внутри достойного человека. Время – его не нужно понимать, его нужно чувствовать и его нужно почитать. Оно не имеет женского или мужского начала. Оно – это оно. Обособленное. Таинственное. То, что невозможно постичь. То, что имеет свойство сжиматься и растягиваться, может неумолимо бежать вперед и предательски застыть на месте. Время, Джон – это отдельная вселенная. Эту вселенную кто-то украл!
- С чего это вдруг, уважаемый главный председатель чрезвычайной комиссии, поверил в то, что время возможно украсть?
- Специальные службы натолкнулись на один очень интересный факт.
- Вздор! – Джон завёлся. – Смотрите, если нет смысла спешить куда-то, значит, дела можно делать когда угодно, если нет сроков, значит, нету спешки, если нету времени, как такового, значит, нам некуда торопиться жить. Я сегодня, хотя уже и слово «сегодня» несколько неуместно, пил свой любимый кофе. Ну, как пил, скорее потягивал желеобразную массу, но получал точно такое же наслаждение, хоть и способ его достижения непривычен. Вода – не движется в привычном её свойстве, но если я задам ей инерцию, то она переместится туда, куда я направлю её, стало быть, вода перемещается в пространстве, но не во времени. Ветер не дует на улице, а все ветряные потоки создаем мы сами, наши движения колышут воздух, стало быть, ветер также перемещается в пространстве, а не во времени. Смею предположить, что и мы с вами не стареем, так как мы застряли в определенной временной точке и можем двигаться в определенный момент времени, как угодно в пространстве. Что тут плохого? К этому миру необходимо привыкнуть и подчиниться его новым законам!
- Джон. Да, мы можем перемещаться в пространстве. Да, мы не стареем и болезни нас не берут. Да, мы можем перемещать воду и иные предметы, которые не подвержены времени. Молоко не портится, суп не киснет, вода не проливается, ветер не задувает, ураганов нет, цунами нет, дождей и снегопадов нет. Всё застыло в одно мгновение, в одно время, в одной секунде. Мы остались, только в пространстве, но не во времени.
- И хорошо! Считаю заседание можно закрывать!
- Шатров! Заседание закончится только тогда, когда я об этом объявлю. – Громогласно оповестил Сергей Поликарпович. – Взгляни на проблему иначе. Сейчас у нас есть запасы, мы питаемся, пьем воду, пользуемся газом и электричеством. Наши автомобили по-прежнему едут. Долго это будет продолжаться? Рожь не растет, вода не пребывает, электричество вырабатывается с трудом, нефти больше нет, газа нет, рыбы больше нет, животные перестали размножаться, куры не несут больше яйца, люди перестали рождаться!
В зале повисла неловкая тишина. Джон глубоко задумался над услышанным.
- То, что мы перестали умирать от старости и болезней – это не говорит о том, что мы бессмертны. Мы вскоре познаем всю горечь человечества застрявшего между стрелок часов. – Сергей Поликарпович с трудом проглотил ком в горле. – Посмотри вокруг, Джон. Жизнь – это нескончаемый поток времени и происходящее в пространстве. Нельзя отделять пространство от времени. Что будет, когда все точки в пространстве закончатся в этом самом моменте времени, в котором мы застряли? Представь, что лист бумаги – это и есть пространство. Сколько линий не рисуй, лист рано или поздно заполнится. Так вот этот лист – это пространство в один, наш, момент времени. Всё, что человечество делает сейчас, заполняет этот лист и вскоре он будет полностью заполнен. Что тогда? Твой дед, был одним из покорителей космоса, один из первых, который показал, что обратная сторона луны, такая же пустая, но такая же привлекательная сторона, как и другая. Обе стороны луны, оказались одинаковыми. Разместив космическую базу на обратной стороне луны, твой дед, мужественно выполнял все поручения высшего совета по всечеловеческому союзу. Только благодаря его заслугам перед целым миом, я принимаю решение. Шатров Джон Маркович, вместо заслуженного дисциплинарного наказания в виде ареста, в виду того, что срок пребывания под стражей исчислить невозможно, чрезвычайная комиссия определяет и назначает Вас, вести и раскрыть дело об украденном времени!
В зал занесли очень толстую, страниц в триста, папку, на лицевой строне которой была аккуратно наклеенная бумага с надписью: «УГОЛОВНОЕ ДЕЛО № 8 «Об украденном времени», статья - специальная». Дело положили на стол перед Джоном.
Зал постепенно опустел и Джон остался наедине с делом. Шатров сверлил взглядом этот толстый том дела, наверно самого необычного за всю историю человечества. Украли время. Подумать только…
В своей квартире детектив Шатров Джон Маркович прислонил к уху трубку телефона, и устало сказал:
- Ну, привет, Дед!
- Джон, здравствуй. Как прошло заседание?
- Дело поручили мне.
- Дело?
- Да. Завели уголовное дело об украденном времени.