Когда младшую сестру Джима Моррисона Анну Моррисон-Чунинг сопроводили в банковское хранилище, чтобы посмотреть на настоящий клад из записных книжек, которые 27-летний музыкальный бог, поэт и певец Джим Моррисон оставил после своей трагической смерти, она была потрясена.
В 2009 году, получив контроль над половиной поместья после смерти своих родителей, Анна Моррисон оказалась частично ответственной за продолжение наследия фронтмена The Doors. 74-летняя женщина и ее брат Эндрю владеют половиной поместья, в то время как другая половина находится под присмотром семьи покойной Памелы Курсон, которая умерла от передозировки в 1974 году, через три года после Моррисона, также в возрасте 27 лет.
“Я и не подозревала, как много Джим написал за свою жизнь”, - говорит Анна газете Daily Beast. “Это было очень интересно, потому что я всегда хотела увидеть эти бумаги. Затем, конечно, мы должны были решить, что будем с ними делать. Что обычно вы делаете с такими дневниками?”
Просматривая 28 блокнотов, исписанных почерком ее старшего брата, и различные другие листки разрозненных записей, в которых Моррисон делился своими размышлениями, стихами, идеями сценариев и текстами, Анна Моррисон наткнулась на одну страницу под названием “План для книги.” В нем было точно указано, что Моррисон имел в виду, когда все это писал, он уже придумал судьбу для всех своих работ—так что именно это она и сделала - выпустила книгу.
Результатом стало Собрание сочинений Джима Моррисона, вышедшее 8 июня этого года и опубликованное издательством Harper Collins. Это тяжелая, почти 600-страничная книга, в которой содержится все содержание дневников Моррисона, в комплекте с полноразмерными фотографиями самих блокнотов.
Объем работы поражает. Есть ранние стихи, написанные Моррисоном в начальной и средней школе, его первые упоминания о Короле ящериц (хотя мне всегда казалось, что это Король Ящеров) и Дионисе; повторяющиеся темы эротики и насилия; его сценарий для "Hitch-Hiker (Автостопщика)"; семейные фотографии; и пространный эпилог, составленный из мыслей Моррисона, разбросанных по многим его произведениям,—самое важное, что он оставил, чтобы попрощаться с нами.
Для Анны и ее семьи было важно, чтобы вИдение Моррисона было реализовано и чтобы он был единственным голосом на протяжении всей книги, в том числе в разделах, которые предполагали комментарии и объяснения к его иногда трудным для расшифровки записям. Даже выбор стоической черно-белой фотографии Моррисона для обложки книги был преднамеренным - он был создан для того, чтобы отодвинуть его бОльшую, чем жизнь, личность и раскрыть ее истинную глубину.
“Есть так много молодых людей, которые просто видят в нем рок-звезду”, - объясняет Анна Моррисон. “Я хочу развеять "Короля ящериц" и все те вещи, которые вы слышите. Мы хотели, чтобы читатель увидел всего Джима, увидел, что он был полноценным писателем во многих областях, думая в самых разных направлениях. Мне не нужна была чья-либо интерпретация. Я хотела, чтобы это был Джим, и словами Джима, говорящим о себе и сам объясняющий свои слова, а не мнения других людей о нем.”
Работая с автором и близким другом Моррисона Фрэнком Лисиандро, который написал аннотацию книги, стихи музыканта расположены в хронологическом порядке, хотя в этом нельзя быть полностью увереным, так как Моррисон часто не датировал свои записи и "прыгал" между записными книжками. Тем не менее, Анна говорит, что читатели могут видеть “внутреннюю работу его ума.” “Вы видите его заметки и весь его кажущийся бред, но вы видите и готовый результат”, - объясняет она. “Повторение некоторых вещей и то, что потом из всего этого получилось, вы знаете, его Hitch-Hiker и тексты других песен. Мне нравится на это смотреть. Это очень интимно. Это делает его ближе к тебе.”
В книге также впервые рассказывается о чувствах Моррисона без цензуры по поводу его громкого судебного процесса в Майами в 1970 году. Его обвинили в непристойном и похотливом поведении и публичном пьянстве, что является уголовным преступлением. Он был приговорен к шести месяцам тюремного заключения в октябре 1970 года, но был освобожден под залог, пока он обжаловал решение, которое все еще длилось в суде, когда он скончался в Париже.
Именно в этих юридических блокнотах и блокнотах с записями о 40-дневном судебном процессе, поклонники получают более четкое представление о Моррисоне и о том, как он думал. Резко отличаясь от своей сюрреалистической поэзии и абстрактной лирики, Моррисон показывает себя более наблюдательным. Он, кажется, удивлен серьезностью предъявленных ему обвинений. “Суд-это действительно суд”, - написал он. “Это образование в человеческой природе. Странная старая человеческая натура.”
В истинной манере Моррисона, разбросанные по его обильным заметкам, также короткие стихи и тексты песен. “Когда-то была группа под названием The Doors / Которая пела о своем несогласии с нравами / Когда они были молодыми, они протестовали / Они как свидетели своего времени/ В то время как их лидер .....(нецензурно)”, - рассказывал он в своих заметках.
Моррисон рассматривал процесс как поворотный момент в своей жизни, ясно дав понять, что он хочет, чтобы вся стенограмма его судебного процесса была включена в его будущую книгу. Возможно, это послужило сигналом к пробуждению, что он больше не удовлетворялся творчески, гастролируя со своей группой. Примерно в середине судебного процесса он пишет: “Радость от выступления закончилась. Радость от фильмов - это удовольствие от написания сценариев.”
Согласно сообщениям того времени, Моррисон сильно выпил в тот день, уже пропустив свой рейс из Лос-Анджелеса в Майами. К тому времени, когда он появился на сцене от него страшно разило перегаром. Перепутав все песни, забывая слова, он проклинал толпу, называя их “идиотами” и “рабами".” Позже, размышляя о своем убеждении, он признался: “Майами подорвал мою уверенность, но, на самом деле, это я подорвал ее нарочно.”
Согласившись с тем, что суд заставил Моррисона понять, что ему нужна перезагрузка, и заставил его искать утешения в Париже, его сестра говорит, что поездка была “своего рода тем, в чем он нуждался больше всего.” “Он на самом деле сказал:” Может быть, это надо было сделать давно", - делится она своими размышлениями. - Он в то время был очень пьян, и кто знает, что он говорил. Но он сам пишет в блокноте: "Может быть, я хотел, чтобы это произошло, чтобы я мог на какое-то время покончить с этим".”
Анна узнала о смерти Джима по радио, сначала подумав, что это слухи. Она была опустошена потерей и его скорыми похоронами. “Джим всегда был моим старшим братом”, - говорит она. “Для меня самым трудным днем рождения был мой 28, потому что я подумала: "Теперь я старше своего старшего брата". Так не было ни в мой 30-й или 40-й день рождения, а было именно в 28-й. Я думаю про себя: у меня была такая насыщенная жизнь, а его жизнь оборвалась на год раньше.”
Отношения Моррисона с семьей были непростыми. Воспитанный в семье военных, его отец Джордж, который служил адмиралом в Военно-морском флоте США и умер в возрасте 89 лет в 2008 году, не мог до конца понять музыкальную карьеру своего сына, утверждает Анна. После того, как Джим покинул Флориду и отправился в Калифорнию, чтобы изучать киноведение в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе в 1964 году, он начал говорить, что его родители и братья и сестры умерли, описывая себя как сироту.
Анна считает, что Моррисон придумал эту ложь, чтобы отделить свой образ жизни тогдашней контркультуры от своей сдержанной, аккуратной семьи. “Я всегда верила, что он сделал это, чтобы защитить моего отца, который успешно продвигался по службе во флоте, и сохранить свою жизнь отдельно от своей семьи”, - говорит она.
“Мой отец имел своего рода "классическое воспитание"; он не выходил далеко за пределы своего круга. Когда он ушел с флота, он изучал древнегреческий, чтобы читать Библию. Он действительно не понимал музыки. В его окружении люди обычно говорили: "Это просто шум". Он знал, что [Джим] был знаменит, а моя мать хранила целую стопку газетных и журнальных статей о Джиме. Они обращали на это внимание, но ничего не понимали.”
Анна Моррисон настаивает на том, что отношения семьи с Джимом были относительно хорошими. Она вспоминает, как посылала Моррисону посылки, когда он учился в колледже, включая несколько рубашек на пуговицах. “Я думала, что они классные, но, конечно, он, вероятно, думал, что они ужасные”, - говорит она. “Я уверена, что он просто посмеялся.” Отмечая высокую стоимость междугородних телефонных звонков, Анна говорит, что тогда было совершенно нормально не поддерживать постоянную связь по телефону. “Когда я училась в школе во Флориде, мне кажется, что я ни разу не разговаривала с родителями по телефону в течение девяти месяцев”, - говорит она.
“Мы не были в тесном контакте, но когда он был в Лос-Анджелесе, мы несколько раз навещали его. Я предполагал, что, когда он вернется [из Парижа], мы увидимся с ним снова. Памела позвонила моему отцу после того, как вернулась в Америку после смерти Джима, и сказала, что Джим говорил о том, чтобы навестить родителей, - добавляет Анна. “Но просто не было времени, чтобы закончить… чтобы закончить дела.”
“Многие люди этого не понимают, но в своем завещании он оставил Памеле все, но если ее не будет в живых, все должно было перейти к моему брату и мне. Значит, он все еще заботится о нас.”
Для Анны просмотр сочинений ее покойного старшего брата был горько-сладким. Она была поражена огромным количеством работ, которые он написал в столь молодом возрасте. Но именно то, что Моррисон представлял себе в своем будущем, больше всего трогало Анну.
Лисиандро смог создать своего рода автобиографию Джима Моррисона, сплетя вместе строки из его дневников со стихами, с его песнями. Молодой музыкант размышлял о том, как в детстве переезжал из города в город, задавался вопросом, что случилось с потерянными записными книжками из его юности, сравнивал свой гнусавый вокал со “зрелым голосом” Элвиса и признался, что использовал алкоголь в качестве механизма преодоления себя самого.
Но слышатся проблески надежды, когда он также написал о своем “желании иметь семью” и хотел получить “шанс написать свой "Потерянный рай"?”
"Разве это не разбивает тебе сердце?” - спрашивает Анна Моррисон, добавляя, что она никогда не слышала, чтобы он говорил о желании иметь собственную семью, но она говорила, что он всегда был “очень мил с детьми.” - Он был еще так молод. но кто знает, где бы он был сейчас.”
В своих последних записях Моррисон, похоже, размышляет о том, чтобы полностью оставить музыку, желая перейти в кинопроизводство и быть принятым всерьез как писатель. “Конец с планами на будущее— больше не актер, а писатель и режиссер”, - пишет он. “Кого из моих современников будут помнить? Прощай, Америка, я любил тебя.”
Это вторая часть статьи о только что вышедшей книге "Полное собрание сочинений Джима Моррисона"
Часть 1. Джим Моррисон- от песен к поэзии
