Н.Н. Значит, у Вас так получается, что если Ваш отец пьянствует и гуляет, а Вы в это время в прозаических мечтах проводите время у станка, то это и является основанием того, что кроме как начать писать, у Вас и выбора другого не осталось.
А.А. Странно как – то Вы скомпоновали мой Вам рассказ, но уж тут что получилось, то получилось. Но вот только тут нам с Вами придётся всё же вспомнить, а какое тогда время у нас было. Тогда с одной стороны, у нас уже появилась в жизни как – бы и стабильность: никто никого никуда уже не сажал, заводы работали в три смены, дома росли как грибы, у людей появились заработки, а в магазинах дефицит, но при этом голодным или без одежды тогда тоже ведь никто не был. А вот с другой стороны, стало накапливаться тогда, не только ощущение надвигающихся перемен, но уже и их желание. Было ощущение какой – то надвигающейся грозы, которая разнесёт разом всю затхлость этой окружающей нас атмосферы. И вот это самое ощущение для меня тогда прозвучало как - бы созвучно ощущениям людей той далёкой страны, которые считали, что их золотой век уже прошёл и окружающее их благополучие может быть в любой момент уничтожено. Даже более того, они ведь точно и знали, что оно будет уничтожено. И что мог сделать в такой ситуации человек? А только то, чтобы прожить этот миг так, чтобы потом ему не было мучительно больно за бездарно упущенные возможности. Вот и встретились тогда мои Кисс и Алайя, а ещё и Протей с Иоланой, чтобы никакие силы не смогли бы их разделить до самого последнего конца того мира.
Да я и сам попытался было тогда несколько неуёмно так пожить, но только очень быстро и очень скучно мне стало на этом самом пути, - игры разума влекли меня. Но и эти путы не оказались тогда для меня единственными, так как случайно я оказался на скалах, и появилась в моей жизни та ещё развлекаловка, и моё временное окно возможностей полностью захлопнулось. Но так было только до окончания института, а потом, я хоть и работал на трёх работах, но всё же смог организовать себе временной досуг. Появились тут было и желания, да ещё и возможности к их осуществлению, но только вот и это тоже было как – то очень ненадолго, потому как я вдруг с удивлением понял, что не только я сам никому, по большему счёту, совсем и не нужен, но так ведь и мне, собственно говоря, тоже не был нужен никто. И оставалось для меня тогда только залезть в науку уже и с головой. Вот так и распределялось всё моё время: работа, тренировки, наука, английский и по выходным скалы. Тихо, умно и спокойно.