Не так давно я шла по своим делам, когда мое внимание привлекла табличка на стене одного из зданий Петербурга, гласившая «Вышина воды 7 ноября 1824». Я о нем, конечно, слышала, но и представить не могла, что на деле уровень воды достигал почти моего роста. Что же это было за наводнение такое, в чем причина и какие последствия понёс город? Мне стало интересно, так что я поспешила узнать о нем подробнее.
Если верить данным, сохранившимся в шведских хрониках, до завоевания земли, на которой затем был построен Санкт-Петербург, самое крупное наводнение на ней случалось в 1691 году. Тогда уровень воды достигал 762 см.
О борьбе с напастью Северной столицы задумывались с самого момента её основания. Ещё Пётр Первый в шутливом письме писал Меншикову о том, как «утешно» было ему на обывателей смотреть, на деревьях от воды спасающихся. Правда, в его времена борьба со стихией ограничивалась всего лишь подсыпкой берегов и укреплением прибрежных строений.
Вообще небольшие наводнения (забавная фраза, согласна, но все, как мы понимаем, относительно) случались неоднократно. Происходило это из-за особенностей климата, рельефа и, конечно, погодных условий, город и сейчас плотно ассоциируется с дождями.
7 ноября 1824 года в Питере тоже шёл дождь, при этом температура держалась на уровне + 8 °C. Дул сильный юго-западный ветер.
Начался резкий подъём воды в каналах, который поначалу привлекал зевак и ярко запомнился всем очевидцам наводнения, так как вскоре под водой, местами выше чем два человеческих роста (свыше 4 метров), оказался практически весь город того времени. Прогуливающиеся поначалу весело шутили над фонтанами, в которые превращались люки. Потом стало не до смеха.
Мало кто успел подготовиться к бедствию. Людям приходилось бежать в верхние этажи зданий, многие погибли, пытаясь перетащить скарб из подвалов и нижних этажей на сухое место. Силу урагана можно понять из сохранившего рассказа очевидца о том, что листы железа, сорванные с крыши нового строения Главного штаба, носились по воздуху, а буря играла ими, как пухом. На Дворцовой площади зеленоватая вода вертелась, как в огромном водовороте.
Генерал Бенкендорф разделся и мужественно уплыл по дворцовой площади на помощь пострадавшим. Император Александр I, наблюдавший маневр своего генерала, грустно заметил, что над стихией Божьей государи не властны.
Кроме обычной при наводнении непогоды, ветра, дождя, повышения уровня воды в реках и каналах днем со стороны моря неожиданно пришел страшный вал наподобие тихоокеанского цунами.
Как всегда, рядом с трагедией уживалось смешное. Помогая соседям перебираться по чердаку своего дома, баснописец Крылов обнаружил вывешенную на просушку еще три года назад шубу, которую тщетно разыскивал.
Незатопленными остались лишь Литейная, Рождественская и Каретная части Петербурга. Ущерб от наводнения был огромным, составив 15—20 миллионов рублей.
Весь город был покрыт трупами людей, животных, слоем грязи вперемешку с хламом, унесенными водой судами, дровами, строевым лесом и вымытыми потоком воды с окрестных кладбищ гробами.
На следующий день после наводнения наступил довольно сильный мороз и затопленные нижние этажи оставались необитаемы всю зиму 1824—1825 года.
Это было сильнейшим бедствием за всю историю города. В городской гавани на момент наводнения находилось 94 судна, спастись удалось только 12. Залив половину города, стихия полностью разрушила 324 дома и повредила половину всех имевшихся строений.
Данные о погибших разнятся, по меньшим подсчётам, погибло около 200 человек, по максимальным — порядка 4000. Люди, оставшиеся без крова, простужались и болели, но оперативно доставить помощь всем, кому она была необходима, было невозможно в принципе.
В поэме «Медный всадник» Пушкин описывал именно это наводнение. Сам поэт во время него находился в Михайловском имении, но был весьма наслышан о происходящем. В произведении Александра Дюма-отца «Учитель Фехтования», кстати, в главе VIII тоже можно найти краткое описание наводнения 1824 года. Уж не отсюда ли идут слухи, что Пушкин и Дюма-это один человек?
