4 часа 25 минут 22 июня 1941 года. Это время первого воздушного тарана в первые минуты Великой Отечественной войны, совершенного летчиком Иваном Ивановичем Ивановым.
Грозное утро 22 июня 1941 года... Звено советских истребителей на самолетах И-16: командир — старший лейтенант Иванов, летчики Сегодин и Диев поднялись в воздух по боевой тревоге в 4:00.
— «Сокол»! «Сокол»! Я «Ястреб»! Пять «юнкерсов» внизу справа! — сообщил Сегодин командиру.
— «Ястреб», я «Сокол». Приготовиться к бою! — ответил Иванов. — Я атакую головную машину. Прикройте.
Но ведущий группы бомбардировщиков ушел из-под удара Иванова и «юнкерсы», беспорядочно сбросив бомбы, легли на обратный курс. Тут же появились еще три «юнкерса». Звено по команде командира атаковало врага и опять «юнкерсы», встретив стену огня, не ввязываясь в бой с «ястребками», ушли на запад.
Звено было уже более 20 минут в воздухе, бензин у всех был на исходе, и старший лейтенант Иванов дал команду на посадку. Сам, еще раз совершив круг над аэродромом и проведя, как принято у истребителей, осмотр неба, заметил тройку «хейнкелей-111», которые шли чуть ниже его «ишачка», на высоте 2000 метров.
Перейдя в пикирование, Иванов атаковал их сзади со стороны солнца. Один против трех! Но главное было — не дать вражеским самолетам сбросить бомбы на аэродром. Иванов нажал на гашетки пулеметов, но знакомого звука выстрелов не услышал. Боезапас иссяк.
Тогда он пошел на головную машину в лобовую атаку.
Гитлеровец переворотом через левое крыло с последующим пикированием попытался выйти из-под прямого удара, но не успел выполнить фигуру до конца. Иванов, прибавив газу, пристроился к хвосту «хейнкеля» и стремительно пошел на сближение, пока винт его И-16 не срубил хвостовое оперение врага и тот рухнул вниз.
Однополчане Иванова, возвращавшиеся в эти минуты с футбольного матча из Львова, и среди них авиатехник звена Ивана Иванова Евгений Соловьев, вспоминали:
Наша машина неслась из Львова по шоссе. Увидев перестрелку немецких бомбёров с нашими «ястребками», мы поняли, что это война. Момент, когда наш «ишачок» врезал «хейнкелю» по хвосту и тот камнем повалился вниз, видели все. И что наш пошел на посадку — тоже.А прибыв в полк, мы узнали, что к месту вынужденной посадки Иванова выехали батальонный комиссар С.Бушуев и старшина И.Симоненко.
Тот же Симоненко затем и рассказал , что, когда они с комиссаром выносили Иванова из кабины, он был весь в крови, без сознания. Поскольку врача с ними не было, помчались в госпиталь в Дубно. Но там застали весь медперсонал в панике — им было предписано срочно эвакуироваться. Ивана Иванова все же приняли, санитары унесли его на носилках, Бушуев и Симоненко ждали, помогая грузить оборудование и раненых в машины. Потом вышел врач и сказал: «Летчик умер».
«Мы похоронили его на кладбище, — вспоминал Симоненко. — Поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро, — установим памятник».
Памятник, и даже не один, установили, но через многие годы: на Украине при въезде в Дубно и на родине, в бывшей деревне Чижово, ставшей ныне одним из районов города Фрязино.
Старшина Симоненко на открытии памятника Ивану Иванову рассказал сыну героя: «Винт «ишачка» Иванова был погнут, что позволило засвидетельствовать факт тарана. Горючее в бензобаке — почти на нуле, потому самолет и не мог взорваться. Но нашли мы машину на холмистой, взгористой местности, уткнувшейся носом в кустарник. Видимо, при посадке она претерпела сильный удар на неровностях поля. Иван Иванович был без сознания, а часы на руке остановились на времени 4 часа 25 минут. Это замершее мгновение мы и посчитали временем тарана».
Именем Героя названы улицы в городах Щелково и Фрязино в Подмосковье. На аллее Героев в Фрязино установлен его бюст, а в родной деревне Чижово — памятник и мемориальная доска. В музее фрязинской школы №1, благодаря инициативе заслуженного учителя России Тамары Анциферовой, собран обширный материал о жизни и подвиге Ивана Ивановича Иванова.
На торжественные церемонии приглашались родные героя и однополчане. Центральные газеты печатали о нем очерки, приуроченные к 22 июня, цитируя слова командира 46-го истребительного авиаполка, впоследствии ставшего генерал-майором авиации Ивана Подгорного:
Таран — это не просто акт самопожертвования. Прежде всего — это особый прием боя. 85 советских летчиков были удостоены за таранные удары звания Героя Советского Союза. И мы гордимся, что среди них — наш однополчанин Иван Иванович Иванов, первым среди летчиков полка принявший бой с захватчиками, сорвавший им бомбежку нашего аэродрома. И в том, что, несмотря на вероломность нападения и огромное преимущество врага в воздухе, немцы за месяц боев потеряли 1284 боевые машины, есть заслуга нашего героя-однополчанина Ивана Иванова, показавшего как надо любить Родину.
И сейчас память о подвиге старшего лейтенанта Ивана Иванова, которому через годы, но все же было присвоено звание Героя Советского Союза, жива. Об этом свидетельствуют и вахты юнармейцев у бюста Героя, мероприятия в музее школы №1 города Фрязино, рассказы о его подвиге в средствах массовой информации и другие мероприятия.
Что же касается украинского Дубно, в небе которого и совершил свой подвиг летчик Иванов, то безоговорочно утверждать не буду, но те факты, свидетельствующие о сносе националистическими молодчиками памятников советским военноначальникам–освободителелям даже в русскоговорящих городах, не вызывают оптимизма. На западе же Украины вовсю переписывают историю, восхваляя боевиков из ОУН и УПА, наряду с государственными флагами вывешивают их флаги… А по словам моих друзей из Подмосковья, которые ссылаются на сына летчика-героя, улица в городе Дубно, где когда-то была размещена мемориальная доска в память о подвиге Ивана Иванова, теперь носит имя пособника гитлеровцев Степана Бандеры…
И все же верю, что здравомыслящие люди и там чтят подвиги советских героев в годы Великой Отечественной войны.
Автор статьи: Владимир Касьянов
Автор фото: из открытых интернет-источников