Уважаемая редакция "Красноярского рабочего", здравствуйте! Я не диссидент, как модно стало обзывать в некоторых СМИ молодых комсомольцев, но в силу своего возраста кое в чём разочарована.
О многом хотела бы написать. О том, что уже 55 лет ищу могилу своего отца. И не где-нибудь, а здесь, в Красноярске. О детях войны, к которым не вернулись отцы, то есть о безотцовщине. О молодых ребятах, которым не было и 18 лет, но их призывали воевать с Японией, это 1944-й год. О них просто забыли. Говорят: "Никто не забыт, ничто не забыто", но это далеко не так.
Я обращаюсь к нашему губернатору, не менее уважаемому А. В. Уссу и к депутатам Законодательного Собрания: почему не установлен статус детей войны тем, кто остался без отцов в раннем возрасте? Они ведь остались недоучены, потеряли здоровье, и всё это отразилось на их дальнейшей жизни.
"Красноярскому рабочему" хочу сказать большое спасибо (выписываю больше полувека и уже оформила подписку на следующее полугодие) за акцию "Лица Победы". В её рамках были опубликованы фотографии моих родных - Петра Лаврентьевича Дмитриева, Александра Петровича Дмитриева, Николая Николаевича Вершинского, Василия Николаевича Вершинского. Все газеты сохранены. Вот только мы и наш "Красноярский рабочий" о них помнят. Ещё раз спасибо!
Напишу о своём отце. Пётр Лаврентьевич Дмитриев был призван Уярским райвоенкоматом. Было утро, мне всего 7 лет, но помню всё - до единого слова.
Пошёл он на конный двор (машин-то не было) взять лошадь, чтобы привезти дров из леса (валежник, топить печку), но быстро вернулся, сказал:
- Аннушка (так звали маму), детки Вера, Саша, Маня, слушайте. Меня забирают, через час я должен явиться в контору, с собой велено взять пару белья, кружку, ложку, кусочек мыла. Вы со мной не ходите, может, я ещё вернусь...
Поясню, что в первый призыв отца не взяли, поскольку он был ранен.
В этот раз, уходя, он нам наказал:
- Детки, учитесь и работайте, слушайте маму, она не совсем здорова, садите много картошки, как-то держите корову, чтобы не голодовать.
Забрали всех раненых на Финской войне и даже не по возрасту. Часть формировалась в Канске - стройбат. Отец просился на передовую, но комиссию не прошёл. В 1941 году на станции Уяр (Клюквенная) стояли вагоны с ранеными, срочно надо было строить госпиталь, да не один.
В нашей деревне Белогорной, которой уже давно нет, остались старики и дети.
В Красноярске, куда попал отец, призванные работали день и ночь, кормили их килькой с капустой. Начался голод и эпидемия, брюшной тиф. Было страшно. Врачей нет, лекарств нет, умирали по пять человек за ночь в бараках на станции Злобино.
Последнее письмо отца: "Лежу в больнице после операции, хожу на своих ногах. Можно привезти кое-что из продуктов, сырые яйца, масло сливочное несолёное, варенье домашнее?"
Мама с сестрой поехали. Раньше электричек, конечно же, не было, а пригородные поезда называли мотанями. Ездить в них было страшно - могли отобрать продукты, изнасиловать, выбросить из вагона.
Ехали на свой страх и риск. И опоздали. Отец в эту ночь умер. В больнице рассказали, что схоронен он на Торгашинском кладбище. И предупредили: туда не пустят даже близко, ведь брюшной тиф - заразная болезнь.
И всё-таки поехали, нашли кладбище. Сторож был удивлён:
- Кто вам рассказал? Запрещено ездить на это кладбище, уходите, вас могут задержать.
Впоследствии было перезахоронение на Шинном кладбище. Я туда поехала, но увидела много больших крестов, а на них - ни одной буквы или цифры.
Сейчас поисковики находят могилы без вести пропавших солдат, государство оплачивает проезд в другие города, даже страны, а я бы пешком дошла, если бы знала, где могила моего отца.
Уходя из дома, отец наказал работать.
- Если я погибну, государство о вас позаботится,- сказал он.
Детей войны - настоящих - осталось мало, как и участников. Статистика недостоверна. Посчитали даже 18-летних, родившихся во время войны и после, значит, у них были отцы.
Поверьте мне, как трудно жить с клеймом "безотцовщина". Обидно, жизнь наших отцов оценили в 400 рублей. В Красноярске ко Дню Победы выдали единовременное пособие многим категориям - едва ли не по сотне тысяч, а детям войны хватит и тысячи? Спасибо.
Хочется спросить: кто же после войны восстанавливал город, не эти ли девчонки уезжали из деревень в Красноярск на стройки?
Нам уже по 80 и больше, после выхода на пенсию многие отработали по десятку лет. Пенсионный фонд аккуратно пересчитывал пенсии, индексации проводил каждый год, а получилось немногим больше 20 тысяч. Теперь говорят: мол, у вас большая пенсия, вам ничего больше не положено.
Мы жили очень трудно, работали и учились. В нашей деревне было четыре класса, а дальше - семилетка в Семёновке, в семи километрах. Семеро ребятишек ходили пешком туда и обратно два месяца, потом нас ставили на квартиры к бабушкам до весны, по два ученика.
Жили на таких условиях: нужно было возить воду из проруби, в бочке, привязанной к санкам, восемь вёдер. Два раза в неделю мыли полы в хате, прибирались, выбрасывали снег со двора. Продукты - свои. Готовила бабушка. Хлеба не было. Пекли хлеб из тёртой картошки и сухого щавеля. В городе уже были карточки на хлеб, а в деревнях - нет.
В то время к тому же государство установило большой налог, молоко сдавали, яйца - 300 штук в год, даже шкуры овец, у кого они были.
Я только окончила семь классов - подъехал бригадир, сказал маме:
- Забираем вашу дочь, вернее, мобилизуем на уборочную в соседнюю деревню на всё время до зимы. Если не отправите, не дадим место косить сено для домашнего скота.
И так до 16 лет. В 16 выдавали паспорта, никаких трудовых книжек не было и в помине. Полураздетые, обувь трудно было купить. Мы уезжали в город на работу, чтобы купить обувь, одежду и дальше учиться.
Мне уже много лет, а думаю: кто же придумал этот пресловутый прожиточный минимум в 10 тысяч, пенсию в 10-11 тысяч? Кто же может прожить на эти деньги? Олигархам, бизнесменам 20-30 тысяч не хватает и на один день. Откуда, с каких времён взят 13-процентный подоходный налог с любой зарплаты, даже с миллионов?
Я смотрела передачу, как директор ресторана плакался: месяц у них нет дохода, просил - помогите, пожалуйста! А есть в народе такой закон: продукты должны быть на месяц в каждой семье. Не зря же дачники сами консервируют, солят, варят, сами едят, да ещё и нам, пенсионерам, отдают, продают остатки.
Я могу ещё много писать, прошу, простите, дорогие журналисты, кто будет читать,- где буквы не дописаны, где слова, но это всё - правда. Уже такой возраст, да и рука травмирована, простите! Вы же просили писать о детях войны.
Мария ГОЛОДЮК.
Красноярск.