Начало книги.
Это было 10 апреля. По весне, я как то вышел из ПАЭС, рядом с новой дизельной электростанцией. Светило солнце. Время было вечернее. После ужина уже прошёл целый час. Солнышко клонилось к закату. Еще везде лежал снег. Навстречу мне шел один из дежурных по штабу.
Служба в Армии мне уже поднадоела к этому времени. Впрочем, как и всем моим сослуживцам. Так мне хотелось домой всей душой, что я часто думал об этом.
Я крутил в голове одну и ту же картину. Даже представлял во всех подробностях то, как я приеду домой. Как одетый в парадную форму я выйду на станции метро Ждановская. Увижу площадь перед станцией, наполненную автобусами и людьми. Пройдусь по гладкому асфальту до своего дома. Вызову лифт и подымусь на свой этаж. Подойду к своей квартире. Почему-то, мои фантазии прерывались у двери моей квартиры.
Тоска по дому, это так естественно. Особенно, когда человек занимается не любимым делом.
С домом меня связывал тонкий ручеёк писем и бандеролей. Но этот ручеёк меня здорово поддерживал психологически и физически.
Об увольнении из Армии мы часто заводили разговор с сослуживцами. Часто обсуждали то, что каждый из нас хочет сделать первым делом после демобилизации. Мне предстояло оформиться для продолжения учёбы в институте.
Я и дежурный по штабу решили поговорить, так как и у него и у меня был ограничен круг общения. Давно мы с ним не виделись. Я поделился с ним об известных мне новостях в роте и гарнизоне. Он поделился некоторой информацией из штаба.
Его новости очень удивили меня. Он сказал мне, что скоро выйдет решение об увольнении студентов дневного обучения в ВУЗах. Так как в феврале 1989 года вывели все войска из Афганистана, то потребность Армии в службе студентов дневных ВУЗов отпала. Он сказал, что в штабе уже сформирован график увольнений и меня наметили уволить в первых числах августа.
Он мне не сказал, откуда у него такая информация. Видимо он, что-то слышал от командира КЭЧ во время неофициальных бесед между офицерами гарнизона.
Я не поверил ему полностью, но в моей душе зародилась надежда на скорое окончание службы. По сути дела, он мне негласно сообщил, что у меня пошел отсчет 100 дней до приказа об увольнении. Эта весть была так эфемерна и на уровне слухов, но он оказался прав. Всё, что он сказал, подтвердилось через три месяца.
Негласно для всех, в отношении меня и моих друзей появилась та самая веская официальная причина для смены моей дислокации. Об этом говорил Поляков в том январском разговоре командиров, пересказанном мне Борисом. Он, так получилось, полностью точно предсказал даже сроки появления этой причины. С момента его предсказания прошло около трёх месяцев. Так сложилось, что он оказался провидцем.
Через несколько часов я рассказал все Борису Митюшникову о готовящемся нашем с ним увольнении. Он тоже отнесся к информации из штаба с недоверием, но его душа тоже рвалась домой и на учёбу. Мы решили никому ничего не говорить, а понаблюдать и внимательно слушать новости по радио. На наших глазах возникала невероятная возможность вернуться нам домой раньше назначенного срока.
Ах, как я жалел, что не было человека способного донести мне слова офицеров и прапорщиков в тот момент. Но, я совершенно точно мог предположить, что обо мне они опять заводили разговор в дежурке. Они, вероятно, обсуждали вопрос моей скорой демобилизации и удивлялись прозорливости прапорщика Полякова.
Поставить лайк, подписаться или оставить комментарий - дело добровольное.
Оглавление