Вчера я ходил играть в футбол во дворе с ребятами и одному из них, на вид лет двенадцати, сказал, что брянская школьница с хвостиком на шее - самая красивая девушка в мире. Он открыл рот, закрыл и заикаясь ответил, что это неправда.
Надо ли пояснять, что я парень из самой обычной московской семьи, живу в обычном районе Новогиреево и мне в жизни никто не говорил таких слов.
И дело не только в том, что мне этого никто не сказал. Но в том числе и в том самом школьном возрасте. Мне не было лет. Мне вообще было даже не года. И даже учитывая мой малый возраст - какие ещё могут быть слова.
Я помню, когда мой первый друг через несколько лет после нашей первой встречи, пытался меня убедить, что он тоже мальчик - просто был не такой рослый, как я.
Когда я приехал на родину и начал искать своих предков. Я не знал, кто есть кто. Я искал и мне повезло. Я нашёл своих на Украине, в архиве Министерства обороны. И я подумал, что этот мальчик, которому я не мог простить фразу, сказал правду. Это был её первый хромающий шаг.
Да, девочка ещё была в этом возрасте. И она не могла быть самой красивой. Но она была одной из самых красивых. Не знаю, стала ли она снова девушкой, но много красивых девочек в классе - были. И это, в общем, нормально, что их было столько много. Дело не в том - была она самой красивой или нет. Просто она была хорошей. Она не была правильной, но она была - своя. Она была своя. И ей никто никогда не говорил, что она - самая-самая.
Мне не было и десяти лет. Но я помню, как однажды, в 3-ем классе, на перемене, я подошёл к однокласснице, и сказал:
- Я тебя люблю.
- А я тебя тоже.
Шестнадцатилетняя девочка опустила глаза и ушла, а я с тех пор её никогда больше не видел.
Тот мальчик сказал правду: она была красивая. И та девушка, которую я любил... тоже. И потому я её, действительно, очень люблю. Это и было то самое детство, которое не забывается. А речь шла о девочке, ровеснице моего возраста. И именно она оказалась той самой. Она с ним, и он с ней. Два из самых милых созданий природы, созданных для того, чтобы в извечном противостоянии между любовью и желанием, мы, вопреки все