В соответствии с распоряжением командующего Северо-Кавказского направления, по приказу начальника штаба ЧФ И.Д.Елисеева, 1 июля в 1 час 30 минут из Новороссийска в Севастополь, вышли три катера 4-го дивизиона Новороссийской военно-морской базы, под командой командира звена старшего лейтенанта А. П. Скляра в составе:
-СКА №0115 (зав. № 187),
-СКА №078 (бывший ПК№99, зав. № 87),
-СКА №052 (бывший ПК№134, зав № 96)
Вслед за ними в 03.45 из Новороссийска в Севастополь вышли поочередно двумя группами быстроходные тральщики «Щит» (борт. № 14) и Т-16 (борт. № 16), а также БТЩ «Защитник (борт. № 26) и «Взрыв» (борт № 24) с грузом боеприпасов и продовольствия.
В 7.00 1.07.42г. вышел третий отряд, в составе пяти сторожевых катеров 1-го дивизиона, под общей командой капитан-лейтенанта Д. А. Глухова в составе:
-СКА №029 (флагманский, бывший ПК №123),
-СКА №028 (бывший ПК №92, зав.№52)
-СКА №046 (зав.№179)
-СКА №071 (зав.№171)
-СКА №088 (зав.№92)
Около 7:00 1.07.42г. вышел четвертый отряд, в составе еще двух катеров 4-го дивизиона НВМБ. Командовал катерами командир дивизиона, капитан-лейтенант А.И. Захаров. В составе отряда:
-СКА №0124 (зав.№183)
-СКА №0112 (тип МО-2)
Всего, вышло 4 БТЩ, 5 подводных лодок, 10 катеров МО. Теоретически, общая вместимость кораблей, направленных для эвакуации, составляла около 2 тыс. человек. Однако, следует обратить внимание на то, что основной задачей направляемых в Севастополь кораблей, являлась не эвакуация армии, а лишь доставка снабжения, и вывоз командного состава обратным рейсом. Вместимость двигавшихся к Севастополю плавсредств в точности соответствовало заявке: 2 тысячи человек комсостава.
После прибытия Ф.С.Октябрьского в Новороссийск в штаб флота, он дает распоряжение (не согласованное с вышестоящим командованием) о прекращении эвакуации.
Уже днем (01.07.42г.) в адрес генерала Новикова ушла телеграмма: «По приказанию К(омандования)ЧФ «Дугласы» и морская авиация присланы не будут. Людей сажать на БТЩ, СКА и ПЛ. Больше средств на эвакуацию не будет. Эвакуацию на этом заканчивать».
Старший командный состав, еще остававшийся на боевых позициях и в районе м. Херсонес, был собран на 35 береговой батарее для эвакуации. С позиций был отозван штаб 95-й сд, штаб 142-й осбр на посадку не прибыл, однако вместо него в районе посадки появилось несколько офицеров, сообщивших, что штаб разбит авиацией противника, и скорее всего, в живых никого не осталось. В районе 35-й батареи находились остатки штабов 9 бригады, 386-й сд, 79 бригады. Эвакуация должна была осуществляться с ряжевого причала в Голубой бухте. Как указывалось ранее, в ночь с 1 на 2 июля должны были подойти 14 кораблей и 5 подводных лодок.
Кроме того, в бухте Казачья отстаивались 13 катеров, включая два морских охотника 1-го дивизиона Главной ВМБ СКА №021 (зав. № 131) и СКА №0101, зарезервированные для эвакуации П.Г.Новикова и его штаба.
Противник наблюдал скопление из 23 катеров в Казачьей бухте, и в своих донесениях указывал, что производилась штурмовка катеров и гидросамолетов в бухте Казачья, при этом, некоторые плавсредства получили повреждения.
Стоит отметить, что не все корабли, направленные для эвакуации комсостава из Севастополя дошли до цели. Севастопольский историк Г.И.Ванеев в своей книге пишет: «Во исполнение приказа С.М.Буденного начальник штаба флота И.Д.Елисеев в 04.00 1 июля направил базовые тральщики «Взрыв» (командир капитан-лейтенант Н.Ф.Ярмак, военком старший политрук А.П.Воробьев), «Защитник» (командир капитан-лейтенант В.Н.Михайлов, военком старший политрук В.В.Гусев), «Щит» (командир капитан-лейтенант В.М.Генгросс, военком старший политрук Н.П.Савощенко) и № 16. На подходе к городу два последних атаковала авиация противника. Получив повреждения, они вынуждены были вернуться в Новороссийск» [1].
Повреждение тральщиков ремонтными документами не подтверждается. В отчете штаба немецкой авиации тоже нет информации об атаке двух боевых кораблей, следующих в Севастополь[2]. Есть информация о поддержке 54-го корпуса, об авиационной атаке хутора Гречишина, аэродрома плавсредств в Камышевой и Казачьей бухте, но упоминания об атаке на боевые корабли нет.
Возможно, тральщики получили по радио приказ командующего флотом о возврате в Новороссийск. На катерах типа «МО» мощные радиостанции отсутствовали. Лодки шли в подводном положении, и принять радиограмму не смогли, поэтому, корабли продолжили выполнение задачи.
Первая группа катеров «МО», под командованием ст. л-та А.П. Скляра, направленная в Севастополь из Новороссийска, поставленную задачу по эвакуации ком. состава из Севастополя не выполнила. Исключение составил СКА №052. Эта группа морских охотников, подошла к м. Сарыч в светлое время суток, и была атакована авиацией противника. Все три катера получили пулевые повреждения. На корме катера СКА №052 загорелись пустые бочки из-под бензина, которые были сброшены в море. Два катера СКА №0115 и СКА №078 во главе с командиром отряда возвратились в Туапсе, и доложили, что СКА №052 был охвачен дымом и, видимо, погиб.
Однако, экипаж этого катера, восстановив работу поврежденного третьего мотора, по приказу командира катера лейтенанта А. П. Радченко в 21.00 продолжил выполнение задачи, взяв курс на Севастополь. Этот катер подошел к причалу первым (около 22 часов)[3]. В связи с тем, что посадка была неорганизованной, на него с причала прыгнуло много людей. Катер накренился, и дал задний ход. Командир катера спустил шлюпку, и подобрал плавящих в воде, после чего взял обратный курс, имея на борту 70 человек.
И.С.Маношин указывает, что катера этого типа могли брать на борт до 90 человек. Эта цифра завышена. В соответствии с документом «Ориентировочные нормы приема десантных войск и техники кораблями различных классов», катера этого типа могли брать на борт до 50 человек, с потерей боеспособности. Катер явно ушел с перегрузом.
К сожалению, организовать эвакуацию должным образом не удалось. дошло до стрельбы по своим. Из воспоминаний старшины 1 статьи И.И.Карякина: «На скале находился капитан 3-го ранга Ильичев, оставленный Октябрьским старшим по эвакуации. Его попытки освободить мостик для прохода людей, подлежащих эвакуации, успеха не имели. Он сам и его автоматчики стреляли в передних, не давали вплавь добираться до скалы, и били короткими очередями».
Так в своих воспоминаниях описывал ситуацию на батарее бывший начальник штаба артиллерии Приморской армии полковник Н.А.Васильев: «На 35 батарее этот день прошел в крайнем напряжении. Радиосвязь с Новороссийском работала с перебоями. Телеграммы, получаемые генералом Новиковым, не были достоянием массы. Я видел только одну радиограмму. В ней запрашивалось: "Можете ли принять для посадки "Дугласы”? Тут же был дан ответ :"Да, можем".
Новиков никому не говорил о том, что и когда будет подано для эвакуации. Комнату, где он находился, буквально осаждала большая группа комсостава, требуя ясности в вопросе об эвакуации. Для успокоения людей товарищ Новиков приказал составить списки комсостава по сотням, обещая прибытие транспортов. Непосредственно этим занимался комиссар 109 сд.
Несмотря на ряд предпринимаемых мер, возбуждение среди комсостава усиливалось и к ночи дошло до того, что, когда Новиков стал выходить из комнаты с группой командиров, находившихся у него в комнате, ему преградили дорогу. Лишь применив силу, Новикову удалось протискаться к уборной, где он, комиссар 109 сд и другие офицеры, в том числе и я, полезли один за другим в темный люк, являвшийся входом в трубопроводы. Темнота и чрезмерно узкие трубы позволяли только ползти на животе. Множество разветвлений привело к тому, что люди ползли по равным направлениям. Я, и начсанарм Соколовский и другие вылезли из-под правой орудийной башни, находившейся в противоположной стороне от причала. Нам стало ясно, что нас обманули. Вдалеке мы увидели причал с огромной шумевшей толпой. Идти туда было бессмысленно, да и невозможно.» [4].
Около 23 часов подошли катера, находившиеся в резерве для эвакуации П.Г.Новикова и его штаба. Одновременно с этим, подошли еще два катера (СКА №0112 и СКА №0124). Но генерал на катера, предназначенные для его эвакуации, не попал. В настоящее время рельеф Голубой бухты сильно изменен взрывными работами. Большая часть гротов в обрывах после войны была взорвана. В 80-е годы для чего-то были еще взорваны скалы, окаймляющие Голубую бухту, в связи с чем, рельеф местности очень сильно изменился. Причал имел две части: стационарную, расположенную на скальном выступе, с длиной причальной линии 40 метров, и подвесную (мостик между стационарной частью и отдельным камнем в море) длиной 30 метров. Длина Базового тральщика около 60 метров, в связи с чем, они могли швартоваться только поодиночке, только в одном положении.
Длина морских охотников типа «МО» около 30 метров (29,6). Это означает, что к причалу могли ошвартоваться только два катера типа «МО»: один к стационарной, другой к подвесной части.
К моменту подхода первой пары катеров, причал уже оказался заполнен людьми. Группа в составе которой находился П.Г.Новиков, находилась на оконечности подвесного причала, в районе отдельной скалы.
СКА №101, подошедший к причалу в районе стационарной части первым, вынужден был отойти от него, из-за того, что на борт ринулась толпа. Катер отошел от берега и лег в дрейф. Катер СКА №021, которому было поручено взять на борт П.Г.Новикова, несколько раз пытался подойти к причалу, но каждый раз был вынужден отходить, из-за толпы на причале, в связи с чем отошел и лег в дрейф.
После этого, к причалам подошел отряд к-н л-та А.И.Захарова (СКА №0124 и СКА №0112), на который удалось сесть группе П.Г.Новикова. При посадке, генерал-майор П.Г.Новиков был без гимнастерки, т.е. тоже без знаков различия.
Как указывал Д.И.Пискунов, со слов майора Какурина, начальника штаба 95-й стрелковой дивизии, выходившего на посадку вместе с генералом, перед ними на их пути из батареи встала стихия в лице находившихся на батарее людей, которые внимательно следили за деятельностью Новикова. В результате оказались задержанными начальник штаба 109-й стрелковой дивизии подполковник С. Камарницкий и начальник разведки 95-й дивизий майор И. Я. Чистяков.
После посадки П.Г.Новикова и А.Д.Ильичева на «СКА №0112» толпу уже никто не сдерживал, и люди ринулись на подвесную часть причала, которая рухнула под их весом в море. Из воспоминаний помощника начальника военного порта Севастополь М.И. Линчика: «После окончания распределения начсостава по кораблям, я по-прежнему находился в помещении столовой батареи битком набитой командирами. Время шло к полуночи, когда кто-то принес неприятную весть о том, что под тяжестью людей обвалился рейдовый причал. Подробностей не передавали, но стало ясно, что наш план эвакуации комсостава через причал потерпел крах. Что делать дальше, не было никакой ясности. Но вот появился Ильичев и подтвердил, что обвалился не весь причал, а только одна его секция. Но так как на причале и возле него находилась огромная масса неуправляемых военных и гражданских людей, то посадка на катера в такой обстановке невозможна. Единственный выход из создавшегося критического положения — выходить подземным ходом на скалистый берег под 35-й батареей, вызвать сигнальным фонарем к берегу сторожевые катера и произвести посадку командиров в таких сложных условиях. Это единственная возможность, чтобы выполнить задание командования СОРа по эвакуации начсостава. Ильичев скомандовал и мы пошли за ним. Впереди нас и позади шли нескончаемым потоком командиры всех рангов от полковников до майоров, политруки, комиссары. Все они еще надеялись, что наша опергруппа все же организует их отправку на Большую землю.
Списки на посадку теперь были не нужны. Вышли на берег. Ночь была не темной, как-то светло было. Недалеко от нас метрах в семидесяти слева просматривался силуэт рейдового причала с частью обрушенного настила причала. Возле причала в воде барахтались или плыли люди. Пройти к причалу с нашего места — подземного выхода на берег батареи из-за крутой стены, уходящей в море, было нельзя. На берегу к нам присоединился Островский с сигнальным фонарем Ратьера. Стали ждать прихода тральщиков и катеров» [5]
Из воспоминаний Лубянова: «До часа ночи ждали условного сигнала, но вместо трех красных ракет кто-то выпустил три белых, и все начали отход. В 2 часа ночи мне удалось вплавь пробраться к катерам-охотникам, но меня ударили крюками по рукам и подняться на катер не дали. На катер погрузились работники НКВД и штаба генерала Петрова. Катера отошли, и сотни людей бросились на мост. Он не выдержал и затонул. Начинался рассвет, я ушел в сторону ложной 35-й батареи, где и пробыл до 4 часов в цепи по охране берега, одерживая немцев огней из пулеметов, автоматов и винтовок. В 4 часа меня подменили, я пополз, спустился к морю и в 9 часов бил сильно контужен разрывом авиабомбы. Мое счастье, что меня отбросило к берегу. Меня подобрали, и я очнулся раздетым в пещере-госпитале. Правая нога была забинтована, на ней оказалась -рваная рана. Здесь я встретил, лектора Севастопольского горкома партии Алексеева. Он дал мне женское белье, брюки и китель. Утром я до рассвета пробрался к 35-и батарее. Здесь группа моряков морской пехоты сдерживала немцев. Я присоединился к ним»
Вскоре после полуночи был произведен подрыв башен 35 батареи. 1-я башня была взорвана в 0 час. 35 мин. и 2-я - в 1 час. 10 мин. (2 июля). Из воспоминаний бывшего начарта Приморской армии полковника Васильева: «Через левый компост мы вернулись на 35 батарею. В тот момент, когда мы подходили к компосту, батарея была взорвана, орудийные башни, электростанция, и другие жизненно важные объекты. Батарея оказалась без света, воды и воздуха вентиляция была разрушена, а самое главное - с уничтожением электростанции была прервана радиосвязь с Новороссийском».
О взрыве никто предупрежден не был, в связи с чем, были погибшие и обгоревшие, в их числе был и командир 386 сд полковник Н.Ф. Скутельник, который обгорел при взрыве до пояса. Из воспоминаний бывшего зам. командира 345-й сд И.Ф.Хомича: «Числа шестого или седьмого июля, когда мы уже сидели под кручей, я увидел двух пробиравшихся по камням командиров. Молодой лейтенант вел за руку невысокого коренастого человека с наглухо забинтованной головой и руками. Когда они пробрались к нашему гроту, я узнал в раненом Скутельника. Разговаривать он не мог. Мне рассказали, что полковник обгорел при взрыве на 35-й морской батарее».
Посадка была продолжена около 2 часов ночи, после подхода тральщиков, пяти катеров из группы капитан-лейтенанта Д.А.Глухова.
Как указывалось ранее, из четырех тральщиков до Севастополя дошло всего два. Из боевого донесения командира БТЩ «Защитник» (борт. № 26) капитан-лейтенанта В. Н. Михайлова и военкома старшего политрука Ф. С. Рубана от 3.07.42 г.: «ТЩ 26 и 25, приняв по 45 тонн боезапаса и продовольствия каждый, снялись в 04.00 1.07.42 г. из Новороссийска. В 09.20 РДО за № 063, во исполнение которого выбросили за борт на ТЩ-26–27 тонн на ТЩ-25–50 тн. Море ухудшилось, ветер норд-ост 7 баллов, море 5–6 баллов, в 23.00 по счислению подошли к подходной точке фарватера ФВК № 3. Створных огней не было, поиск которых продолжался до 00.43. Определились по Херсонесскому маяку. Легли на 1 колено ФВК № 3. Идя по второму колену ФВК, увидели взрыв и пламя колоссальной силы. Это была взорвана 35-я береговая батарея, как было уточнено позже в 01.12 2.07.42 г. На траверзе мыса Фиолент корабли подверглись пулеметному обстрелу, который продолжался до поворота к рейдовому порту. В 01.15 подошли к рейдпорту близко. К этому моменту подошли 7 сторожевых катеров. С пристани передали семафор: «ТЩ к пристани не подходить» (Пристань разрушена, сильный накат). На катера с пристани передали: «Подходить к пристани и перебрасывать людей на тральщики».
В 2.50 катерами СКА №046 и СКА №028. на борт тральщиков было доставлено около 500 человек. БТЩ «Защитник» принял на борт 320 человек, БТЩ «Взрыв» 132 человека. Учитывая нормы погрузки, «Взрыв» мог принять на борт еще около 120 человек, без потери боеспособности. Скорее всего, он ушел с недогрузом, из-за нехватки времени: погрузка двумя катерами «МО» шла медленно.
Командир 79 ОМСБр полковник Потапов был доставлен на борт специально направленной для этого шлюпкой. Н.В.Благовещенский так же был доставлен на борт одного из морских охотников на шлюпке. Он утверждает, что это был «МО-140», но такого катера в списке кораблей нет. Возможно, имеется в виду «СКА №014», прибывший на м. Херсонес на следующий день. Военком бригады Покачалов на катер не попал, и остался на м. Херсонес.
Флагманский катер отряда к-н л-та Глухова СКА №029 зашел в бухту Казачья к сходням в районе современного дельфинария, для приема на борт городского партактива.
СКА 071 (командир лейтенант С.Т. Еремин) подходил к стационарной части причала кормой уже после взрыва батареи. На катере Севастополь покинуло командование 35 батареи и командир 8 бригады полковник П.Ф.Горпищенко. Всего, катер взял 119 человек, при норме 50.
Катера и тральщики уходили из Севастополя несколькими отрядами. Первым отрядом сторожевых катеров, ушедшим после 2-х часов ночи с рейда 35-й батареи, был отряд капитан-лейтенанта Захарова в составе СКА №0124, на котором шел он сам, СКА №0112 с генералом Новиковым и его штабом и СКА №028 из группы к-н л-та Глухова.
Катера СКА №021 и СКА №101 около 2 часов ночи, взяли курс на Кавказ. Третья группа в составе СКА №071, №088 и №046 уходила около 2 часов 30 минут. Последним покинул рейд 35-й береговой батареи отряд тральщиков (в 2–50).
Как указывает П.А.Моргунов: «В ночь на 2 июля в районе батареи № 35 оказалась группа в 20 человек из состава отошедших сюда остатков 9-й бригады морской пехоты и 79-й стрелковой бригады во главе с капитаном 3-го ранга В. В. Никульшиным. Видя, что организованная эвакуация невозможна, Никульшин разделил людей на две группы, которые направились на поиски плавсредств. Одна из этих групп состояла из бойцов 79-й бригады. Их было пятеро — главный старшина А. Медведев, краснофлотцы Н. Ершов, И. Нечипуро, Ф. Некрасов и М. Скакуненко. Им удалось найти в Камышовой бухте рыбацкую лодку с двумя парами весел. Днем 2 июля они отплыли, несмотря па вражеский огонь. С большим трудом морякам удалось выйти из-под артиллерийского обстрела с берега и пулеметного — с самолетов, причем один из них, Скакуненко, был ранен. Запас воды и продовольствия был ничтожен (примерно на сутки) и вскоре начались мучения от жажды и голода. Люди обессилели и гребли с большим трудом, но не падали духом. Так продолжалось 12 долгих суток, пока, наконец не показался берег. Подошедший эсминец взял их на буксир и доставил в Батуми» [6].
Судьба кораблей сложилась по разному. Около 24 часов 02.07.42г. отряд тральщиков прибыл в Новороссийск. Чуть позже подошел отряд из трех катеров СКА №071, №088 и №046. В ходе следования из Севастополя, катера СКА №021 и СКА 101 были атакованы авиацией противника. Катер СКА 021 из-за повреждения двигателя отстал и был потоплен, а его командир ст. л-т С.М.Гладышев погиб. СКА №101 вернувшийся к месту боя, подобрал из воды всего 16 человек. СКА №029 следовал самостоятельно, но ушел он недалеко. Катер был перехвачен авиацией противника и получил повреждения, лишившись хода. Экипаж катера понес тяжелые потери, сам Глухов был тяжело ранен, много раненых было и среди пассажиров. Катер был взят на буксир группой морских охотников из отряда, вышедшего в Севастополь на следующий день.
Вышедшие из Новороссийска в Севастополь в 03.00 2 июля СКА №014 и СКА №0105 на переходе морем в 15.00 в районе между мысом Сарыч и маяком Ай-Тодор в расстоянии примерно в 25 милях от берега обнаружили СКА №029, который бомбили самолеты противника и обстреливали его с бреющего полета. На катере висел флаг «Терплю бедствие, окажите помощь». СКА №014 встал в боевое охранение и вместе со СКА №0105, который взял на буксир 029-й и перегрузил на себя всех раненых, до темноты отбивали атаки самолетов противника.
Группа в составе СКА №0112, №0124 и №028 столкнулась с авиацией противника. В донесении штаба «Fligerfuhrer Sud» указывается, что разведчиком было обнаружено соединение из трех катеров, которое было атаковано истребителями JG77. В указанный район было направлено три звена немецких торпедных катеров (6 единиц), незадолго до этого появившихся на Черном море
Из воспоминаний Трофименко, адъютанта П.Г.Новикова: «Хочу остановиться на последнем пути нашей дивизии после 1-3 июля 1942 года, когда корабли у Херсонеса тонули и у руля встал генерал Новиков. Вместе с боевыми соратниками старшими командирами и младшим комсоставом, со своим непосредственным помощником А.Д. Хацкевичем а также полковником Мегробяном, которые оставались здесь, не сумев сесть на последние две подлодки, они выполняли морскую традицию когда корабль тонет, командир сходит последним. Так поступили Новиков и многие другие офицеры. Генерал Новиков и маленькие группы людей сели на один из катеров №112. Этот катер, весь израненный в бею, фактически был уже не боеспособен.
Выходил катер ночью, 8 июля мы встретили гидросамолет противника. На протяжении трах часов длилось сражение. У нас была одна кормовая пушка 45-мм, которой мы отбивались от их огня, но враг вое наседал.
Нас оставалось небольшая группа в 5-9 человек, в их составе полковник Мегробян с оторванной ногой, истекая кровью, помогал подавать снаряды и стрелять по катерам противника, которые потом подошли. Один катер нам удалось подбить. Новиков, весь израненный, также вел упорное сопротивление. Как я уже сказал, у нас не было орудий, кроме 45-мм пушки. На рубке все были убиты, некоторые бросались вплавь, но противник расстреливал плававших людей. Когда нам стрелять стало нечем, к нам подошел катер противника и нас сняли».
СКА №028 увеличив ход, смог оторваться, преследовавший его катер успеха не имел. СКА №0124 в результате часового боя был потоплен. СКА №0112 имел тяжелые повреждения, и, после того, как с его борта сняли П.Г.Новикова и его спутников, катер затонул.
Защитники Севастополя достаточно долго не верили в то, что П.Г.Новиков оставил Севастополь. К примеру, участница обороны Севастополя Ш.Абибулаева подробно описывала, как Новиков был пленен на м. Херсонес. М.Хомутецкий на военно-научной конференции 1961 года категорически отрицал эвакуацию генерал-майора Новикова, и называл эту информацию выдумкой. Очень многие утверждали, что П.Г.Новиков не ушел на картере, а был пленен на мысе Херсонес, о том, что под его руководством части организованно сражались до 3 июля, а отдельные группы до 9.07.42г. Достаточно много интересных фактов нашлось и в документах. К примеру, в ОБД «Мемориал» содержится содкумент в соотвествии с которым, генерал-майор Новиков был пленен в районе «35 батальона». Если не считать опечатки (батальон вместо батареи) то место указано четко: 35-я батарея.
В учетной карточке пленного Новикова указано, что он пленен в Севастополе, в то время, как у остальных указано, что они пленены «…на катере перед Ялтой».
Никто не верил и в то, что попытался «эвакуироваться» и военком 109-й сд А.Д.Хацкевич. По данным Д.И.Пискунова, А.Д.Хацкевич остался со своим личным составом.
Сохранился немецкий допрос Хацкевича, который датирован 4-м июля: «Дивизионный комиссар Хацкевич Арон, родился в феврале 1898 года (дата не ясна) в д. Корсовка недалеко от Витебска. Отец, Давид Хацкевич, по профессии сапожник, имел двух детей. … В школе не обучался, работал подмастерьем сапожника в Туле и Пскове. В 1917году по «Керенскому призыву» попал в солдаты, после этого попал в Красную армию в кавалерийский полк. Воевал против Колчака в Сибири. В 1920 году поступил в школу младших командиров и, одновременно вступил в коммунистическую партию. Начал политическую карьеру. В 1921 году обучался в кавалерийской школе в Москве. В 1924 году командир взвода, в 1926-м командир эскадрона во Владивостоке, затем в Хабаровске. С 1929 по 1931 году обучался в школе полковых командиров. В 1931 году назначен комиссаром 74-го кавполка в Даурии. В 1940-м году назначен комиссаром ветеринарной службы военного округа. С началом войны назначен комиссаром 1-й кавалерийской дивизии…» Однако текст допроса не содержит четкого указания, о том, где был пленен дивизионный комиссар (полковник) А.Д.Хацкевич. Допрос не содержит информации о том, где был пленен Хацкевич, но содержит достаточно интересную заключительную фразу: «Из-за многолетней работы в советских органах он имел пределенные взгляды, однако, с падением Севастополя, его мнение изменилось, и он уверен в немецкой победе». Возможно, допрашивавший его офицер добавил эту фразу от себя.
Большая часть партийного и советского актива эвакуироваться ни 30-го июня, ни 1-го июля не смогла. В Севастополе остались 1-й секретарь комсомола А.Багрий, первый секретарь Крымского обкома КПУ т. Меньшиков Ф.Д., всего около 200 человек.
Достаточно интересны воспоминания бывшего начальника МПВО Корабельной стороны Лубянова: «Я и Петросян наблюдали за выходом из 35-й батареи, т.к. ждали, что выйдут т.Борисов или тов. Сарина и скажут как мы будем эвакуироваться. В 23 часа или в 23.30 из КП 35 батареи они вышли в сопровождении ЧВС тов. Н.М.Кулакова[7]. Нам удалось прорваться к Борисову, он заявил:
- Идите в район Казачьей бухты, там есть деревянный, мост. Завтра, т.е. в ночь о 1 на 2 июля будут катера. т. Октябрьский выделил 70 мест для гражданского актива.
Мы опросили:
-А где же посадочные талоны? Он ответил:
-У вас эвакуационные билеты о красной чертой. Вас возьмут в первую очередь. В это время Кулаков сказал:
-Товарищ Борисов, давайте быстрее, время очень дорого. Борисов и Сарина вместе с другими ушли, а мы остались в степи. Несмотря на ночь немцы вели минометный огонь и артобстрел. Квадрат за квадратом ими обстреливался. Нам ничего не оставалось делать, как идти и искать, где же этот временно сооруженный деревянный мост. После расспроса встречных мы пошли по направлению к мосту. Мост охранялся тремя рядами автоматчиков. Ночь провели вблизи моста. Ночью группа командиров старалась организовать защиту подступов к Камышевой и Казачьей бухтам. После группировок частей удалось создать линию обороны между Стрелецкой и Камышевой через балки и до мыса Феолент. День 1 июля провели в пещерах на берегу. В ночь с 1 на 2 июля были взорваны нашими частями 35-я батарея и ложная 35-я» [8].
На том организованная оборона была завершена. Началась «неорганизованная».
[1] Ванеев Г.И. «Севастополь 1941-42 Хроника героической обороны» К. «Украина» 1990г.
[2] NARA T312 R1694 (11АОК) fr.0311
[3] Краснодубец А.Ф. Воспоминания. Архив НМГООС. Фотокопия. Архив автора.
[4] Архив автора. Васильев Н.А. Воспоминания. Архив НМГООС. Фотокопия.
[5] Архив автора. Линчик М.И. Воспоминания. Фотокопия.
[6] Моргунов П.А. Героический Севастополь– М. «Наука» 1985г.
[7] Во втором экземпляре воспоминаний сделана любопытная приписка: «Они были уже почему-то перевязаны». Т.е. их эвакуация велась так же под видом раненых.
[8] Архив автора. Лубянов (инициалы в оригинале отсуствуют) Воспоминания. Фотокопия.