1. «Любое преступление во имя религии есть преступление против религии, потому что нельзя убивать неповинных людей во имя религиозных идей» (Алексий 2 (А. М. Ридигер)).
2. Смело разделим то, что пребывает в нераздельности и неслиянности: «(1) Любое преступление во имя религии есть преступление против религии, (2) потому что нельзя убивать неповинных людей во имя религиозных идей.»
Таким образом в данном тексте имеется тезис (1) и его обоснование (2).
3. Что хотел сказать автор своим тезисом? Очевидно, что тождество преступления во имя религии и преступления против религии говорит нам устами Алексия 2 о том, что религия чиста от преступлений. Что бы ни говорили преступники с именем Бога на устах, они вне религии, вне Бога и на религию и Бога своим преступлением как раз нападают, и нападают извне, пусть бы они действовали внутри общины или даже внутри храма.
Согласитесь, очень знакомая исламская и христианская позиция. Да и не только религиозная. Как только милиционер, коммунист, комсомолец свершали преступление, они тут же исключались из органов МВД, из КПСС, из ВЛКСМ. Не знаю, исключают ли сейчас из Единой России, боюсь, в случае проведения принципиальной позиции в этом вопросе Единая Россия лишится трёх четвертей своих членов (такой она преступно больной многочлен).
Во имя чистоты рядов сие считалось благодетельным. Ну не могут преступники служить в МВД! Это нонсенс. Ю. М. Чурбанов? Кто такой Юрий Михайлович Чурбанов? Из Юриев Михайловичей мы знаем только Лужкова. Да и то давно забыли. Кто такой Лужков? Мы не знаем. Точно так же поступают наши кавказские соотечественники. Если какой-нибудь Рулон Обоев победит на соревнованиях по вольной борьбе, весь Кавказ кричит, что это достижение Дагестана, Ингушетии или Чечни. Все счастливы и радуются. А ежели какой-нибудь Поджог Сараев свершит преступление, изнасилует и убьёт русскую женщину, кричат, что у преступления нет национальности, но защищать в суде его будут со всей адвокатской пронырливостью и тщанием.
Ответить на это легко. У преступления, действительно, нет национальности, ибо преступление — деяние, а у деяния никакой национальности быть не может, как не может быть национальности у процесса сна, моргания, работы топором или «забивания козла»... Но национальность есть у преступника. Принадлежность к той или иной религиозной конфессии имеется у свершающего убийство, тем паче — у свершающего убийство на религиозной почве.
Статистика преступлений свидетельствует, что хотя и свершаются в США изнасилования чёрных женщин белыми мужчинами, изнасилований белых женщин чёрными мужчинами в разы больше. Поэтому не обращать внимания на аспект расы в расследовании и профилактике тяжких преступлений — значит игнорировать суть дела.
Преступления, свершаемые мусульманами, христианами, полицейскими, представителями спецслужб, государственными деятелями могут быть личными и случайными. Все они люди. И потому способны на любое преступление. Даже член британской Палаты лордов может украсть 40 фунтов, чтобы потратить их на зубную щётку с моторчиком, или наоборот — украсть зубную щётку с моторчиком, чтобы сохранить (сэкономить!) 40 фунтов. Но если преступления имеют хорошую статистику и выделяются по направленности (например, не торговля наркотиками, карточное шулерство и проституция предпочитаются людьми в органах государственной власти, а именно коррупция), то с религией, полицией, спецслужбами и государством надо что-то делать, если есть желание бороться именно с преступностью.
Религия свободна от преступлений? Что же джихад, священная война против иноверных, так популярен не в научно-исследовательских институтах Российской Академии наук и не среди воспитателей детсадов, а именно в мусульманской среде? И что бы ни говорили, ДАИШ — исламское государство, а не буддистское. И ДАИШ — не студия звукозаписи. И не рыбацкий клуб, как апостолькое кучкование Петра, Андрея и прочих сателлитов Иисуса Христа, научившихся вместо рыбы ловить человеков. ДАИШ пошло дальше. Оно научилось не только ловить, но и продавать, но и убивать человеков. Комплексный подход налицо.
Попытка обелить религию ввиду неблаговидных поступков её представителей (будь это стародавние крестовые походы христиан или никогда не прекращавшийся джихад мусульман) работает только, что называется, для Церкви Небесной. В идее, в духе Церковь непорочна, как Дева Мария. И грехи мирян, клира и епископата никак не загрязняют её несравнимую чистоту. Но если она такова, то все и всяческие попытки обелить такую Церковь только будут портить всё дело. Не стоит мешать небесное с земной грязью. А вот в земной церкви, земной организации религии, всё вполне земное. И миряне греховны. И епископат с клиром небезгрешны. И подлежат суду земных людей и земных организаций, в том числе и государственных.
4. Таким образом, следует различать (1) религию как организацию культа того или иного божества, и (2) религию в самом её существе, как чистую связь с Богом. Вторую нечего и незачем защищать от преступлений её сторонников или её противников. А вот первой придётся иметь дела со всеми грехами и преступлениями: патерами-педофилами среди католиков США, гомосексуальной практикой православных монахов, мздоимством и лихоимством РПЦ, деяниями Аль-Каиды, Братьев-мусульман, ДАИШ и т. п.
5. Мы рассмотрели тезис Алексия 2 по существу. Теперь обратимся к попыткам найти ему обоснование не нами или кем ещё, а самим автором, то есть обратимся ко второй части текста.
«Потому что нельзя убивать неповинных людей во имя религиозных идей», — пишет Алексий 2.
Ну, во-первых, почему же сразу «убивать»? Разве не полно других преступлений, свершаемых во имя религиозных идей или религиозными людьми? Склонение семинаристов-христиан их преподавателями к гомосексуальному сожительству в РПЦ является форменным сексуальным преступлением, однако ни о каких убийствах в данном случае речи быть не может.
Или, к примеру, финансовые махинации РПЦ являются несомненными преступлениями, а трупным духом от них не несёт.
Не всякое преступление есть убийство.
Вторая претензия к обоснованию тезиса — лишнее определение. «Нельзя убивать неповинных людей». А повинных можно? И есть такие преступления во имя религии, в которых люди религиозные убивают виновных? Убить виновных — это преступление? Преступление против религии? Или это уже не преступление будет? Сергий Радонежский, благословивший Пересвета, Ослябю и всё воинство русское на битву на Куликовом поле, был религиозным экстремистом, идеологом войны, свирепо нарушавшим христианскую заповедь «Не убий»?
6. Алексий 2 — никудышный мыслитель, с величавой важностью произносивший банальности. Человек-то он, разумеется, много гуманней, совестливей и твёрже текущего патриарха, но мыслительных банальностей сия человеческая совестливая твёрдость всё же не лишает и им, банальностям, всё же не препятствует.
2016.06.15.