– Пугают ли меня коленки? – задумался ящер. – Нет, не пугают.
От него пахло как от поезда: смазкой, маслом, горячим металлом и ещё чем-то таким, железнодорожным. Сразу вспомнилось, как Алёнка ехала на поезде к другой бабушке в деревню, а дом оказался запертым. От разочарования они с папой едва не уехали обратно, но потом перелезли через забор и дождались другую бабушку, которая, оказывается, ходила их встречать, но заболталась по пути с соседкой. Болтать другая бабушка умела очень хорошо, почти так же хорошо, как Алёнка, и папа радовался, что они нашли собеседников в лице друг друга.
Бабушку тоже коленки не пугали, только когда Алёнка расшибала их, бабушка переживала, охала и искала «в огородьях» подорожник посочнее.
Услышав, что дракон вовсе не такой уж дурак, раз его не страшат Алёнкины ужасные коленки, девочка почувствовала к нему некоторое расположение.
– У неё ещё жубы торчат, – наябедничала откуда-то снизу Катька, но дракон уже на неё не смотрел. – И ноги как у журавля!
Про журавля Катька наврала, потому что у журавлей, как известно, коленок нет. Хотя откуда этой неначитанной Катьке это знать? Мда, ей только посочувствовать можно.
– А зачем тебе принцесса? – спросила Алёнка у дракона.
– А ты как думаешь?
– Есть что ли будешь? – предположила Алёнка бесстрашно.
Есть её наверняка невкусно, «кожа да кости», как говорится. Катьку, конечно, тоже невкусно: жирновата Катька, к тому же она скорее всего ядовитая, мысленно рассудила Алёнка. Остаётся Кирюшка, но он-то уж точно не принцесса, так что им, всем троим, ничего в этом смысле не грозит.
А тут ещё дракон подтвердил:
– Я людей не ем. Только бутерброды с колбасой и шашлык.
– Шашлыыыык, – протянула Алёнка. – Где ж ты его берёшь-то?
Сама она шашлык видела в прошлом году, когда Кирюшкин папа во дворе устроил пикник, и даже попробовала немножко, но продымлённое мясо, отдававшее уксусом и луком, ей не понравилось.
– Сам жарю, – похвастался дракон. – Я в деревне стадо пасу, а мне барашками платят.
Алёнка немного пожалела барашков, а потом подумала, что всё равно их съели бы люди. Сделали бы бараньи котлетки или шашлык, и съели бы. Потому что без еды никто жить не может, это давно доказанный факт. Без еды какая жизнь?
А вот что дракон умеет из барашка шашлык приготовить – это хорошо! В хозяйстве такой дракон сгодится. Приходишь с работы, из парикмахерской там или из научно-исследовательского института, или с геологической экспедиции приезжаешь, как двоюродный дедушка – в общем, возвращаешься домой, а тебя дракон с шашлыками встречает. Красота же! Нет, Алёнка всё больше убеждалась, что ей совершенно необходим дракон. Ну и что, что он такой большой. На пустыре места много. Можно ему со временем ангар тут построить. Алёнка с Кирюшкой и Никитосом имела опыт в строительстве домика на дереве из палок и картонных коробок. Домик назывался штаб и держался на дереве два с половиной дня – до ливня. А раз есть строительный опыт, можно и ангар сделать, конечно, не из картонок, они же сгорят, а из кирпичей. Вон, чуть дальше по улице новостройка, оттуда вся округа что-нибудь тащит. Это называется «доставать». Можно постепенно доставать оттуда всякие железки и кирпичи и строить для дракона ангар.
Дракон ждал, пока Алёнка надумается вдоволь, а Кирюшка с Катькой тем временем позвали Никитоса, Кольку, Веронику и Эльвирку. Все они прибежали на пустырь, но близко подходить боялись. А Алёнка на своих балконных перилах была к дракону ближе всех! Но бояться и не думала! Настал её звёздный час: дракон был близко-близко, и совсем нестрашный. Он же сказал, что ест только шашлык и бутерброды!
От счастья Алёнка даже иногда забывала дышать, но потом вспоминала и дышала дальше.
– Так для чего тебе принцесса-то? – спросила она снова.
– Как для чего? Она в меня влюбится, я стану человеком и на ней женюсь.
От такого заявления Алёнка чуть не бухнулась вниз, в пыльную траву пустыря, но дракон аккуратно поправил её лапой, чтобы она продолжала сидеть на перилах и не падала.
– Ты дурак, да? Кто ж ради какой-то там принцессы человеком захочет стать? – закричала Алёнка. – Ты такой огромный! У тебя крылья! Ты пахнешь паровозом! Разве так важно тебе жениться на какой-то дуре?
– На дуре не надо, – ответил дракон с удивлением. – Зачем мне дура?
– Дурак, – размазывая по лицу слёзы, крикнула Алёнка. – Если станешь человеком – так и знай, ко мне и не приходи даже! Я на тебе никогда тогда не женюсь!
Дракон, кажется, такого поворота не ожидал.
– Нооо, – сказал он.
Алёнка молча смотрела на свою ожившую мечту. Крылья огромные, сам ещё больше, и, главное, лапы такие длинные. И зубы… И красивые золотистые глаза. Найдёт себе какую-нибудь принцессу, женится на ней и никогда уже не будет драконом. Надо как-то его спасти от этой жестокой участи! Но как? Алёнка не знала.
– Ну это… я полетел? – спросил дракон нерешительно.
– Полетел, – буркнула Алёнка, слезая с перил.
Она уже почти ушла в дом, когда дракон вдруг спросил:
– Я ещё хотел уточнить…
– Чего тебе?
– Когда ты вырастешь? Скоро?
– Какая разница?
– Не, ну я это… хотел бы прилететь, навестить тебя… лет, может, через эээ…
– Не знаю. Прилетай через двадцать лет… если не женишься на какой-нибудь там дуре. Тогда ты прилететь уж точно не сможешь.
– Через двадцать? – спросил дракон.
– Да. Я тогда буду уже старая и, может, уже перестану на тебя сердиться. У старых больше терпения, – сказала Алёнка.
И снова почти ушла, но потом снова не ушла, а повернулась и тоже спросила:
– А я могу говорить всем, что ты женишься на мне?
– Конечно, – не моргнув, соврал дракон. – Говори! И если тебя будет кто-нибудь обижать, тоже говори, что тогда я прилечу и всех это… Съем!
Алёнка кивнула. Ей хотелось радоваться, удивляться, горевать и плакать. Всё сразу.
Дракон осторожно отошёл подальше от дворовой мелкоты и домов, из окон которых время от времени с опаской выглядывали разные люди. Повернулся и спросил:
– А как тебя зовут-то?
– Баранова Алёна Васильевна! – крикнула Алёнка изо всех сил, чтобы дракон услышал.
Он кивнул и взлетел. И ещё долго вышедшие на улицу и на балконы люди задирали головы, провожая его взглядами. Алёнка не провожала. Она стояла на балконном порожке, держась за дверь, и смотрела, как в мутноватом стекле отражается чистое майское небо.
Через год трёхэтажка стала потихоньку рушиться. Когда в Алёнкиной комнате под окошком появилась трещина в обоях, девочка даже не сразу поняла, что это такое. А это разошлась вся стенка, а не только обои треснули! И через щель ничего не было видно – Алёнка надеялась, что можно будет увидать улицу! – но зато оттуда здорово сквозило.
И им пришлось уехать с тихой улицы, подальше от сталелитейного общежития, ветхой пятиэтажки, уютного старого дворика… и пыльного пустыря. Алёнка, помня про то, что дракон обещал её навещать, три дня ревела, пока мама не сказала:
– Оставь ему какой-нибудь знак, что ты была здесь и уехала. Вон там, на бетонной плите. Напиши большими буквами, чтобы сверху прочитать можно было.
Папа сначала сказал, что это нехорошо, писать вот так адрес, и что лучше оставить его коменданту общежития. Другие дома снесут, но, пока стоит сталелитейный завод, общаге ничто не грозит. К тому же она крепкая.
Но потом принёс краску с работы и сказал, что это очень хорошая краска, несмываемая и в темноте светится. И они написали: «Алёна переех. на ул. Наб. 15, ищи там!» Если бы они написали всё целиком, пришлось бы мельчить.
К коменданту общежития Алёнка пройти не посмела, но зачем? Ведь в общаге обитал вездесущий, шустрый черноглазый Никитос, у которого мама на заводе работала и которую даже звали Домна? Это имя всегда нравилось Алёнке, ей даже хотелось, чтоб её тоже звали как-нибудь так! Ну, допустим, не Домной, ну, допустим, Печкой. Вот было бы круто…
Алёна сказала Никитосу:
– Я уезжаю.
– Я знаю, – ответил Никитос и испортил драматический момент.
За что и получил тычок под рёбра. Алёнка с друзьями не церемонилась. Всё равно её уважали больше всех. Ведь её коленок не испугался сам дракон! И даже пообещал жениться на этой голенастой рыжей девчонке, как на принцессе.
– Я уезжаю, дурак, – сказала Алёнка. – А дракон обещал сюда прилетать, чтоб меня навещать. Ты понял?
– Он не прилетит, – сказал Никитос.
– А вдруг прилетит? И меня тут нет… Ты тогда передай ему, что я теперь живу за рекой, улица Набережная, пятнадцать. Запомнишь?
Никитос кивнул.
– Передам, – сказал он. – Ты слушай… Если там тебя кто обижать будет, ты нам сообщи. Мы тут, литейные, соберёмся и покажем, где драконы зимуют. Поняла?
Алёнка растроганно шмыгнула носом и на всякий случай ещё разок ткнула Никитоса под рёбра. Чтобы уж запомнил их дружбу. Если не на века, то хоть до взрослости, что ли.
И уехала. Катька с Кирюшкой тоже уехали, но куда-то в другой район. Не повезло им, квартиры давали в разных местах города. Алёнка даже жалела, что теперь уж не подраться со своими извечными недругами, не побегать по пустырю, там, где однажды сел дракон, и вообще… как-то жаль было прощаться. Как будто оставляла в будущих руинах своё мимолётное детство.