Но самый интересный мне образец вида - даже не тот, что на снимке выше. Есть более символичный.
Только не надо винить меня в "переходе на личности". Зло не безлично, даже когда называется "милым добром". Зло не летает в виде опасной чёрной тучки, оно исходит от людей.
А за свои слова надлежит держать ответ. Вот я, к примеру, за свои отвечаю.
Образцом у нас будет Денис Драгунский, и выделяю я его из общего ряда с осени 2017 года, с тех пор, как прочла о его баснословном выступлении в Еврейском музее, Центр Толерантности при поддержке фонда Егора Гайдара тож. В дискуссии, ведомой печальноизвестным гражданином Гозманом, обсуждалось, что такое "советский человек".
Для начала Драгунский осудил приход большевиков к власти, в чем с ним трудно не согласиться. Даже при том, что отчимом его отца был ревком Гомеля Ипполит Войцехович. Но уж за отцовского отчима Драгунский, изрекший свои сокрушительные речи, не в ответе никак, пусть. Ой, там еще и родной дедушка по материнской линии - прокурор в 30-е годы! Прокурор! В тридцатые... Но тоже - пусть, было бы хуже, если б Денис Викторович такого дедушку хвалил.
"Пришли преступники, мерзавцы, подонки, уголовники, такие, которых в любой камере утопили бы в параше. Вот кто правил нами на протяжении десятилетий".
Я ведь не случайно называю их бонаконами. Отчего, к примеру, упомянутое приспособление для справления нужды - столь у них популярно? Я уже упомянула про инфантильность. В самом деле - у взрослых грязь относится чаще к половой сфере, у плохих детей к ретирадной. У этих - пополам и такой и сякой гадости. Покойница Новодворская, как мы помним, тоже без этого слова ни единой речи сказать не умела. Ни она, в тюрьме не сидевшая ни разу, ни тем паче сей - ни разу этого предмета не видали. И Альбац едва ли видала. Но - поминают чуть что - часто без тени смысла. Кого бы это в ней "утопили в камере"? Большинство революционеров в тюрьме побывало, он этого не знает? Свердлов сам любил в этом предмете топить крыс, а вот на него почему-то никто не покушался. Да и вообще большой вопрос - можно ли в ней утопить - человек изрядно крупнее крысы. Видимо, разгулявшееся воображение рисует "писателю" какой-то бассейн нечистот. Но осмысленность не имеет значения, важно лишь - захлебнуться зловонным образом.
"И когда мы это поймем (то есть то, что отчим отца и дед должны были быть утоплены в ... ЕЧ ) тогда и сможем наконец выдохнуть и справедливо оценить и советскую литературу, лизавшую ж...у этим подонкам, и советское искусство, изображавшее этих подонков, и советский театр... "
Ну куда ж "интеллигенции" и без этого слова, мною слегка заретушированного? Это неинтеллигентные всякие, вроде простых рабочих, считают, что уж раз вышел на сцену, то не надо говорить того, что произносишь, если на ногу упадет чугунная болванка. У "интеллигенции" подобных предрассудков нет.
Любопытно другое: рукоплескали ли в первом ряду две тени? Первая - тень брата писателя Леонида Викторовича, который также был писатель, автор книги "Образ жизни - советский!" (1974). Вообразите только, что написано в книге под таким названием? Кто, как не брат, подходит под столь резкое определение?
Вторая тень - также литературная: отец писателя. А вот тут хамов грех ставится ничем не оправданным. Да, я предполагаю, что писатель Виктор Драгунский своих зернышек в нечестивую кадильницу тоже накидал, особенно в молодости. Но тут пусть его судят те, кто жил в те годы. Я даже и разбираться в том не хочу, потому, что "Денискины рассказы" в самом деле были талантливой хорошей литературой. Я не была в детстве любительницей, я с тех пор, как научилась читать, книгами о детях пренебрегала. И вообще считаю, что хорошие книги о детях, вроде "Тома Сойера", написаны для взрослых. Но - ничего такого советского, подобострастного - в упор там не было. Про светлячка, который светится и живой, про школьные проказы.
Так может быть за "Оптимистическую трагедию" (она упомянута), осудить конкретного Вишневского, а не всю литературу советского периода скопом, включая отца писателя?
Почему же я, отнюдь не служившая в советском МИДе, защищаю отчественную литературу ХХ века от этого престарелого комсомольца? От его "справедливой оценки"?
Потому, что ни черта она не справедлива. Даже у меня есть любимые писатели советского времени. Валентин Иванов, к примеру. Его "Русь Великая" оказывала на моих ровесников огромное влияние. "Как вы, Валентин Дмитриевич, с вашим-то умом, на свободе?" - грустно шутил мой отец.
А ведь начинал Иванов так себе. В юности был вовлечен в революционные идеи, воевал, страшно сказать, за красных, первые книги набиты всякой ахинеей. Но время шло - и советский писатель становился русским. То же происходило и с Александром Твардовским, возглавившим "Новый мир", где увидел свет "Один день Ивана Денисовича".
До утра можно перечислять писателей, которые, даже если и приспосабливались к власти, свой грех оправдали творчеством. Так почему же я (ни зернышка в ту кадильницу не кинувшая) сужу их много снисходительнее, чем хнау, до 41 (sic!) года успешно делавший советскую карьеру? (Строго говоря, я их и вовсе не сужу - я-то в их времена не жила).
Потому, что решительно не случайно сей дает оценку всей литературе там, где честно называть лишь имена конкретных литературных мерзавцев. Его замах - много шире литературы, и это не его замах, и их, всего их бонаконского племени.
У них бытует концепция, что русского человека советская власть (часто их собственными дедушками и установленная) переформатировала в некое чудовище, причем - на "генетическом" уровне. (Эти гуманитарии же у нас еще и все без изъятья изумительные генетики).
"У одного замечательного писателя я встречал слова о том, что эти люди совершали подлости не потому, что боялись смерти, а потому, что боялись вместо черной икры есть красную".
Ну это они, как подметил тогда Крылов, о себе, о дедушках прокурорах. У тех, кто к советской элите не относился, не было при советах ни черной, ни красной, кусок мяса шел немыслимым лакомством.
"Советский человек истово верит, что начальник имеет право бить, издеваться, недоплачивать, воровать, носить часы стоимостью два миллиона долларов. И беда в том, что такие люди составляют значимую часть нашего общества".
Параллельная вселенная. Советский человек советское партийное начальство презирал. У меня сейчас лежит (друзья дали почитать раритет) напечатанный еще в 80-е годы на ксероксе самиздатный толстый сборник ... политических анекдотов. Их рассказывали везде и все - даже в те времена, когда за анекдоты убивали и сажали. Но, судя по тому, что Драгунский этих анекдотов умудрился не знать, в семьях, имевших отношение к советскому МИД, их как раз не рассказывали: а то ведь коллеги "с легкостью сдадут" и придется переходить с черной икры на красную.
"Советский человек — кто угодно, но не бунтарь, не борец во имя личных интересов".
Драгунский, конечно, не был бунтарем, а вот мои ровесники (и его ровесники тоже) множили самиздат, устраивали движения наподобие КСП (на вид безобидное, в действительности - массово антисоветское молодежное движение), писали книги и стихи, каких в советских издательствах не принимают. Вот во имя "личных интересов" мы да, получились плохими борцами, это по части Дениса Викторовича.
"При этом он может проявлять массовый героизм, когда речь идет об общем порыве — например, на фронте".
Это хнау в самом деле считает, что за весь век героизм был - только массовым? (Читай - это не героизм, а психоз). А как те герои, что пошли на верную и мучительную смерть в 1986-м, подныривая под реактор Чернобыля?
Нелепо проводить знак равенства между людьми и строем - но именно на этом бонаконы стоят. Им необходимо объявить "недочеловеками" 80% населения, всех, кто не они. Некоторые из них (впрочем данный к этому еще не готов) желают всех кроме себя поразить в правах.
Надо всех массово в чем-то обвинить - обвинили в советскости.
"Они даже не аморальны. Аморализм — это ведь тоже этическое учение, требующее определенного напряжения ума и некоторых знаний. Они чаще всего бывают имморальны, то есть вне морали. Им почти недоступны категории добра и зла, выходящие за пределы их повседневного быта, за пределы сиюминутной личной выгоды. Именно сиюминутной, потому что задуматься о сколько-нибудь отдаленных последствиях своих поступков они не в силах".
Мы вполне верим, что Драгунский сумел "напрячь свой ум" до достижения аморального состояния.
Но все же: допустим, что все в стране так плохи по причине советскости. Кто объяснит мне иное: чем они, со своими "ж...ми" и "пар...ми", сертифицируют собственную несоветскость?
Неужели достаточно возненавидеть всё советское, чтобы извлечь себя из этого демонического статуса? Постойте, нелогично. Ведь изменения-то - на "генетическом" уровне.
Что, Драгунский-2 перевоспитался после сорока лет? Шалишь. Как утверждает Быков, "большую часть российского населения перевоспитывать бессмысленно". (Продолжение мысли - пусть сдохнет, хотя и прикрыто фиговым листом иносказания).
Или ваша сертификация - то, что вы "бунтари"? Против того режима, который обозначаете советским? Да? Врёте. Вы едите у режима из рук, а бунты ваши - ровно до той поры, покуда он вам это позволяет. А будет новый сталинизм - вы запоете славословия, как хор мальчиков.
Это я считаю, что с советским наследим можно и необходимо работать, я не верю, что за семьдесят лет могли произойти "необратимые изменения". А вы в это верите, следовательно - не поддающиеся перевоспитанию это как раз вы. Со всеми последующими выводами.
Отчего именно Денис Драгунский, на мой взгляд, самый символический образец? Потому, что он не Денис, а Дениска. Когда-то он был любимым многими персонажем в коротких штанишках. Но на старце его лет короткие штанишки смотрятся нелепо, чего "представитель этического учения аморализма" оказался не способен понять. Обвиняя соотечественников в "инфантилизме" (не могу представить, как наша "инфантильность" в его голове увязывается с раздражающей его нашей "живучестью") он насквозь инфантилен сам - играющий в революционера и сокрушителя Совдепии седой мальчуган. Ни разу не напрягавшийся в жизни, пошедший стопами совершенно советского (по биографии судя) но талантливого отца.
Да, семь десятков лет нанесли моему народу чудовищную рану. Но ее не в состоянии даже разглядеть представители "этического учения аморализма". Семь десятков лет это усредненная длина жизни человека - не крещенного при рождении, не причащавшегося, женившегося без венчания, грешившего без исповеди, погребенного неопетым. Этот человек страшно обокраден, да, он жил много хуже, чем в церковной ограде. Этого нельзя простить Советам. Но истинно советские люди - бонаконы не мыслят в подобных категориях.
изображения взяты из открытого доступа