В детстве я любила играть в березовой роще. Прямо в центральной ее части напротив нашего дома были сложены огромные камни, они и до сих пор там есть. Сейчас, конечно, они уже не кажутся такими большими, но когда я была маленькая, я сидела на одном из них, как на скале.
Да, для меня это были скалистые утесы, опасные и неприступные, но я легко забиралась на эти валуны и прыгала с одного на другой, когда нужно было «спасаться от опасности». Эти «скалы» были моим местом силы, я уходила туда, когда мне было грустно, и грозила родителям, что я уйду жить на камень навсегда. В этой части рощи всегда была тень от деревьев, поэтому солнце не мешало мне сидеть на прохладных камнях, обняв колени и погрузившись в свои тяжелые думы.
Один из камней, наверное, был бетонным блоком или его частью, потому что он был плоским и выполнял роль столешницы в моем скалистом замке. На обед никогда и никто не приглашался, потому что этот замок был только мой, он принадлежал мне всецело и неделимо.
В июне в роще появлялись мои любимые цветы, я до сих пор не знаю как они называются, но я звала их колокольчиками. Это были очень необычные колокольчики, у них было сложное строение цветка, они были хрупкими и нежными. Срывать их было жалко, бесполезно и беспощадно, т.к. в вазе они очень быстро погибали. Я любила ходить по роще и смотреть на эти цветы, они бывали разные – белые, розовые и фиолетовые. Розовые были самые редкие и, наверное поэтому, самые любимые.
Еще я любила старую иву. Ее ствол был не очень толстым и лишь с небольшим уклоном стремился к небу. Я забиралась на этот ствол, находила такой изгиб, в котором можно было устроиться, как в кресле, и качалась на этом дереве, вызывая ужас у родителей и случайных прохожих, т.к., по их мнению, я непременно должна была упасть с него и свернуть себе шею. Родители и случайные прохожие ничего не понимали в лазании по деревьям, – наверное, они никогда этого не делали или совсем забыли как это делается.
Конечно, лазать лучше всего было босиком – это вам скажет любой, кто хоть что-нибудь знает о лазании по деревьям. Подошва обуви только скользит и портит кору – обрывает ее или делает ее еще более скользкой. А вот свои собственные настоящие подошвы очень даже замечательно помогают забираться на самые высокие ветки! К тому же только без обуви можно подружиться с деревом – только прикасаясь к нему своими ступнями и ладонями, можно почувствовать, какая шершавая, но мягкая и теплая у него кора, какое оно большое, доброе и сильное. И, уж конечно, такое дерево никогда не сбросит тебя вниз! Как такое вообще можно было предположить! Дерево, с которым ты подружился, становится союзником и защитником, выполняет роль укрытия и наблюдательного пункта, на таком дереве даже можно построить целый новый дом, разумеется, если дерево не против.
Также было понятно, что родители и прохожие ничего не смыслят, потому что страшнее всего было не свернуть себе шею, а упасть в крапиву! Как вы, наверное, догадываетесь, больше всего крапивы было под самыми лучшими деревьями. Я не знаю, как эти ивы и американские клены выбирали себе такое соседство, но это было почти нерушимое правило – под удобным наклонным деревом всегда был обрыв или заросли крапивы. И то и другое настраивало на то, чтобы раз и навсегда крепко накрепко подружиться со своим деревом, беречь его и навещать время от времени.