В советском литературоведении с генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии Михаилом Семёновичем Воронцовым всё было ясно: царский слуга, по определению душитель свободы и тиран, заставлял ссыльного Пушкина служить в канцелярии и даже бороться с саранчой, из ревности (Пушкин увлёкся женой Воронцова) донёс царю, и поэта выслали в Михайловское. Палач и стукач!
А всё очень непросто.
Михаил Семёнович Воронцов родился в 1782 году, получил блестящее образование, на уровне родного владел французским, английским, немецким и свободно читал по-итальянски и на латыни. Все знавшие его – офицеры, чиновники, литераторы – относились к нему с величайшим уважением: умница, человек чести, всегда готов помочь.
В войну 1812 г. под Бородином Воронцов командовал дивизией, отбил первый, самый страшный натиск на Багратионовы флеши, был ранен, после сражения уехал на лечение в родовое имение, увёз с собой полсотни своих раненых офицеров и около трёхсот нижних чинов, лечил их на свои средства.
Поправившись, вернулся в армию, воевал, награждён Георгиевским крестом.
М.С. Воронцов был назначен командующим оккупационным корпусом в Париже. Приказал сообщить, сколько офицеры русской армии наделали в Париже долгов – оказалось, полтора миллиона рублей. Он распорядился продать одно из своих имений и заплатил все долги. Согласитесь, это поступок!
В 1823 г. назначен новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области. Прекрасный администратор: именно при нём расцвел край, появилось превосходное шоссе, развиваются земледелие, скотоводство, виноделие, растёт Одесса, появляется пароходство на Чёрном море…
А нам важно, что именно Воронцов добился, чтобы ссыльного Пушкина перевели из глухого Кишинева в Одессу, где «все Европой дышит, веет». Наверно, потому, что Воронцовы отличались отзывчивостью: его дед покровительствовал М. В. Ломоносову, а родной дядя был другом А. Н. Радищева и много сделал для облегчения его участи после ареста. Другой дядя Воронцова был крестным Пушкина, а это по понятиям того времени родня! Грибоедов не случайно подметил эту черту: «Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, // Ну, как не порадеть родному человечку!..»
И Михаил Семёнович впустил Пушкина в свою семью. И потом проклял этот день и час…
Поэт каждый день здесь бывает, обедает, а Воронцов понимает, что перед ним не мелкий канцелярист, да еще под подозрением у правительства, а входящий в славу большой поэт.
И этот поэт (то есть пылкое сердце, буйная фантазия и африканский темперамент) знакомится с Елизаветой Ксаверьевной, похорошевшей, посвежевшей после недавних родов женой Воронцова – он восхищён, он пленён, он явно ухаживает – а она? А какая женщина откажется видеть Поэта у своих ног? Простительная слабость…
Как ведёт себя всесильный губернатор? Да, он привык к тому, что супруга вечно окружена поклонниками, но пылкость поэта, видимо, переходила известные границы. И, как писали свидетели, «нельзя было графу не заметить его чувств».
Имел ли Воронцов право как мужчина, семьянин раздражаться и искать способы прекратить волокитство слишком осмелевшего поклонника? Губернатор не мог вызвать на дуэль своего чиновника, но мог отправить его подальше – и Пушкин получает знаменитое распоряжение выехать на борьбу с саранчой!
В раздражении поэт бросает эпиграмму, очень несправедливую и злую:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным, наконец.
Вернувшись, Пушкин пишет прошение об отставке, но вместо свободы и прежнего общения с предметом страсти получает два удара: жена Воронцова поражена злобными строчками, а Петербург вместо отставки переводит поэта в ссылку в Михайловское.
Советские пушкинисты видели в ссылке поэта ненависть, зависть Воронцова к таланту и, конечно же, стремление выслужиться перед царём. Губернатор должен быть мерзавцем! Но даже друзья Пушкина не могли обвинить Воронцова в чём-либо – Пушкин настолько демонстративно не сдерживал свои чувства к чужой жене, что это становилось уже неприлично.
И последний штрих: в августе 1824 г. Пушкин уехал в новую ссылку, в апреле 1825 г. у графини Воронцовой родилась дочь. Граф Воронцов отказался признать ей своей.