Тополиный пух, жара, июнь,
Ночи такие лунные...
Однажды в июне месяце, перед самыми вступительными экзаменами в университет я ехала к репетитору в Беляево. И на лестнице в переходе метро оступилась и сломала каблук. До репетитора я доковыляла, занятие просидела, обратно до метро меня довели девчонки. И вот, лишь только вышла я из "Новокузнецкой" и свернула во дворы, как тут же сняла к черту обувь и пошла босыми ногами по асфальту, засыпанному тополиными сережками и пухом. Я шла по Садовнической набережной, петляла дворами к дому, нащупывала ступнями крупные камешки, влитые в асфальт, и ощущала себя самым счастливым человеком на свете. Я не просто избавилась от хлюпающей туфли - я всех обманула, я убежала, я нарушила привычные границы и получала нерегламентированное, запрещенное удовольствие. Это было самым ярким впечатлением того предэкзаменационного года.
В Москве белых ночей, как говорится, нет - но есть потрясающие длинные вечера. В этом году я выяснила, что они по-прежнему есть. Когда-то давно я прогуливала все эти вечера напролет - фотографируя, сочиняя истории, слушая музыку, иногда пересиживая с друзьями в круглосуточных кофейнях самые темные часы и с рассветом снова выходя в город. И город был прекрасен. Как так вышло, что в какой-то момент я лишилась всего: и возможности пройти босыми ногами по тополиным сережкам, и права фотографировать город на рассвете?
"Это некрасиво, ненавижу пух, зашторь окно, не люблю солнце. Зачем ты это снимаешь, встань и пойдем. Раз уж снимаешь, снимай в диагональ - потому что я так хочу. Что хорошего в прогулках в сумерках? В чем смысл твоих блужданий с друзьями, тебе за это не платят. Не ходи босая, простудишься. На асфальте могут быть осколки. Лак для ногтей должен быть красным, нет, не этим, вот тем красным! Я встречу тебя от метро ровно в 8 - нет, ты не можешь задержаться. Зачем тебе фотографировать? Зачем тебе друзья? Какой к черту пух, тебе этого всего должно быть не нужно. Тебе должен быть нужен ЯЯЯЯЯЯ". - И вот так несколько лет подряд, пока я не разучилась видеть летящий пух, камешки в асфальте, удачные ракурсы, слышать идеальные рифмы, различать песни Земфиры, смотреть на закат, пока я не забыла, что вообще бывает рассвет. Кто говорит, что с ним/с ней "так бы не поступили", тот/та - ошибается. И тот/та точно так же не различил бы сразу, к чем идет дело, и не убежал бы "давно, сразу же". Потому что систематическое лишение вот таких мелочей - убивает личность, потихонечку, по чуть-чуть. А пожаловаться, что тебе не разрешают использовать синий лак или фотографировать листья - ну смешно. (Нет, не смешно. Смешного вообще ни капли). Сперва никаких фотоэтюдов. Потом никаких друзей. Далее ни-ко-го и ни-че-го, что вообще твоё, что отзывается и греет. Комнату обставляют не для твоих нужд. Окна смотрят не твой любимый вид. И так пока тебя не останется вовсе. А когда не останется, можно начать уничтожать физически. И начинается с малого, развивается быстро, и подмога не придет: друзья давно отсечены, хобби потеряны, связи порваны.
И, сюрпрайз, это необязательно абьюзер, с которым вас связывают семейные отношения. Это может быть коллега, "радующий" вас с утречка фразой: "Я знаю, все тут расхваливают твою новую оправу - но она тебе не идёт!" Смысл? Да просто лишить тебя радости. Или бабка в автобусе, гневно зыркающая на молодежь... Нет, она не полиция нравов - просто в ее жизни единственную радость составляет свежая говядина на пару, а всё остальное, по ее мнению, не заслуживает права приносить радость другим... Да-да, и этот ваш Тик-ток тоже!
Люди, лишающие радости других - это монстры. Не стоит их спасать, менять или воспитывать. От них можно только бежать. И покрепче закрывать дверь.
Реабилитация после развода с человеком, ворующим мою радость, заняла год, если не два. Когда меня перестали дергать своими "как это может нравиться?" и "вон тот цвет и вот этот фасон однозначно лучше", я наконец-то стала возвращаться к себе. Это примерно как заново учиться танцевать после долгих лет сидения на стуле.
В этом июне я вдруг поняла, сколько в городе тополиного пуха (сочувствую аллергикам, держитесь!), и как здорово можно его фотографировать. И я наконец-то могу перебирать его руками (и не оглядываться воровато, а не влетит ли сейчас за то, что "поднимаешь с полу" и "тратишь время"). Если успею, я обязательно сниму туфли и пробегусь по нему босыми ногами, нащупывая пальцами ног жесткие хрустящие веточки сережек.
В этом июне я снова рассмотрела в окно длинные белые вечера.