Там можно было пить вино, играть в карты. А став постарше, и приводить девчонок.
Автор: Виктор Сидельников
Наш шалаш был выстроен на болотах. На островке с одинокой березой. Благодаря березе островок угадывался издалека, и в середине лета мы решили нащупать к нему тропинку. В болото забирались целый день, до и после обеда. Пройденный путь метили вешками. К вечеру Леха (он шел первым) ступил на твердую землю. Под березой обнаружился след давнего пребывания человека – проржавленная консервная банка.
Шалаш установили через неделю. Два десятка длинных березовых слег набрали на вырубке и сложили остроконечным вигвамом. Их верхушки скручивали проволокой и основания топили в земле. Кривой, но стойкий каркас укрыли полиэтиленом. Выяснилось, что крыша надежна – впоследствии мы переждали в шалаше один из самых страшных в то лето ливней.
Шалаш следовало укрыть сеном, а сено принести из колхозных стогов. На воровство сена надо было отважиться. Его пришлось бы таскать через полполя, мимо стада, которое время от времени навещал пастух. Кроме того стадо охранялось собакой, и собака почти всегда находилась в возбужденном состоянии.
Однако воровство сена оказалось будничным, нисколько не рискованным делом. Никто не отвлекался на нас. Тогда Скворец присоединил к мероприятию соседа Семена, который был младше года на четыре и в силу возраста доверчив и неразумен. Можно ручаться, что Семену эти несколько дней принесли много переживаний. Мы объяснили, что о деле надо молчать, что место таинственное – ночью там появляется призрак, видимо, утонувшего три года назад мужика. Что у пастуха есть винтовка и натасканная собака. Вместе с Семеном мы замирали и озирались по сторонам, вместе присаживались на корточки, если кто-то смотрел в поле с дороги. И когда Семен с охапкой двигался военными перебежками, Леха кричал ему вслед: «больше пригнись, пригнись!»
Сено скрыло кривизну деревянной основы. Теперь с поля или дороги шалаш выглядел как большой аккуратный стог. И вблизи это тоже был стог, только с входом вовнутрь. Мы практически переехали на остров. Домой возвращались обедать и никому не объясняли, где пропадаем. В шалаше было полутемно и прохладно. Мы резались в карты, развалившись на сене, слушали «Наутилус-Помпилиус» и сосиски жарили на костре. Да еще Семен крутился снаружи, ему было неспокойно. Пугать Семена наскучило, и он развивал наши выдумки, насколько хватало его скромной фантазии. Заглядывал в шалаш и шептал: «Леха, сюда два мужика идут» или «Пастух сюда идет с ружьем!»
Через пару недель я стал понимать, что не только у Семена шалаш спровоцировал страхи и романтические гипотезы. Незнакомая дачница прямо передо мной в очереди за молоком: «…можете сами посмотреть. На поле у них огромный шалаш». Соседка тетя Таня через забор – моей матери: «Ты скажи сорванцу, чтобы к церкви не ходил. На болото бездомный мужик заселился, домик из сена построил». Выпивая в шалаше по ночам (бутылка вина на троих) мы преувеличенно кричали и дебоширили. Это продлило жизнь нашему шалашу, потому что деревенские компании, разгуливавшие по дороге, опасались сюда заходить. Но в конце августа шалаш все-таки погиб. Его сожгли в наше отсутствие, что было неизбежно среди разгульных компаний, когда на станции совсем по дешевке продавалось розовое вино. Уже потом, года через четыре, заинтересовавшись соседкой Ксенией, я жалел о шалаше – он мог бы здорово пригодиться. Когда Ксения нудила, что ходить по дороге взад-вперед скучно, что мужчина должен что-то придумать, я показывал ей остров на болотах с опаленной березой. И проверяя, насколько точно догадываюсь о ее ожиданиях, говорил, что раньше конечно было бы проще – вот там на болотах у нас был уютный, очень уединенный шалаш.
Отблагодарить автора канала твердой монетой можно здесь: