Июньский вечер был окончательно испорчен. Школьные каникулы пролетают для девятиклассника со скоростью света, а тут ещё отец не отпускает на дискотеку! Горечь обиды сползла из Димкиного горла куда-то к животу и улеглась там гадючьим гнездом.
Дискотека уже гремела через улицу – в провинциальных городках на большие праздники это не редкость. Центральная площадь по вечерам становится местом народного гуляния, DJ из Дома культуры миксует хиты 90-х и пьяно орёт, ослепнув от рампы, что-то про единство и сакраментальное «давай-давай!». Сколько людей собирает эта колхозная тусовка! Обычно идут на неё пешком со всех концов города, распространяя в вечерней прохладе ароматы спирта и приторных духов.
Друзья уже давно там, стоят в круг за «Универмагом», приняли по стопке-другой и плюют семечки, прикалываясь над очередной выходкой «младших» из компании. Им легко – они уже свалили в «шарагу» или бездельничают в институте, а Димка ещё школьник, за него родители волнуются.
Попытался ещё раз уговорить отца – всё впустую.
Вернувшись в свою комнату, отвёл занавеску и хотел прикрыть окно, забыть навсегда этот голимый вечер, но… К дому шёл Саймон, Димкин лучший друг и спаситель. Уверенная походка, футболка с «анархией», чёрные джинсы, исколотые булавками разных калибров, высокие ботинки и не менее высокий ирокез. Он вытащит, сможет!
- Здравствуйте, а Дмитрия позовите! – это отец открыл дверь на короткий звонок Саймона.
- Сейчас позову. Дима, к тебе пришли!
Странно, отцу всегда было необходимо соблюсти этот ритуал. Испортить настроение, дождаться момента – и дать «добро». Саймон наверняка был в курсе строгого характера Морозова-старшего и поэтому всегда заходил за Димкой на гулянки. Взрослый товарищ, к тому же, учится в институте, - это внушает доверие. А может, всё потому, что Саймон недавно своего батю похоронил, и Димкин отец ему сочувствовал… Димка об этом почти не думал. Сейчас для него самым важным было уйти из дома, уйти, сбросив невидимые цепи родительской опеки.
Друзья шагали рядом, плечо к плечу.
- Я думал, все наши уже собрались. Хорошо, что ты зашёл, я было спать лёг, - поблагодарил Диман, прикуривая на ходу.
- Там наших нет, панки на дискач не ходят, остались все в «Шанхае». Пьют, - объяснил Саймон.
- А сам-то?! Нарядился – и в центр? – Димка ткнул кореша локтем в бок.
- Повы…вайся ещё! – Сай в ответ дал шутливого пинка. – Я нам девчонок нашёл, сейчас познакомишься.
- Ты их уже типа знаешь? Как хоть они – приличные?
- Да нормальные… Или тебе на вечер приличных подавай, чтобы за ручку ходить и лимонадом баловаться?
…Классе в шестом Димку угораздило влюбиться в дочь бывшей директрисы. Высокая шатенка с идеальными чертами лица, она стала для бедного парнишки недосягаемой звездой. Фигура её, не по годам развитая, кружила голову, ещё больше контрастируя с угловатыми формами подруг, которыми она умело и сознательно окружила себя. Да, она была умна… Умна и горда своей неприступностью. Жестока и насмешлива, настоящий осколок льда. Дима свою любовь не поверял никому, а каждую ночь перед сном подолгу смотрел на фотографию, где весь их класс, в том числе Алёнка, был снят на осеннем походе в лес. Она чуть наклонила голову вправо, улыбнулась с лёгкой грустинкой, сжав в ладонях кружку с чаем… Глупый школьник мысленно разговаривал со «своей девочкой», и это помогало хоть сколько-то унять жаркую боль в сердце.
Несомненно, Алёна знала о чувствах Дмитрия. И насмехалась над ними. Когда классный руководитель предложил всем написать записки с тайными желаниями (какой тонкий психологический приём!), Дима уложился в пять слов: «Хочу сидеть с Алёной С.» Уже на следующий день, сидя за второй партой в третьем ряду, боясь пошевелиться, он смог ощутить всю прелесть ледяного игнора. А через неделю, войдя в класс, на месте Алёны увидел другую девочку. В голове щёлкнуло, сердце сжалось и остыло…
- Нет, Саймон, не надо приличных. Знаем мы таких, - после недолгого молчания и глубокой затяжки тихо ответил Дима.
…В восьмом классе Димка уже не был наивным романтиком. Гулял, покуривал не в затяг, баловался пивом. Стало легче, намного легче. Однажды в его класс перевелись две девушки, самые обычные, на первый взгляд даже не привлекательные. «Познакомимся, будут наши!», - решили они с другом, и всё закрутилось с первого дня. По-взрослому. Кафешка после и вместо школы, море пива, сигаретный туман, близкие отношения… Познакомил с родителями, приезжала в гости. А потом в дверь позвонили менты: «Марину Р. знаете? Давно видели? Где видели?» Мамаша её заявила о пропаже дочери. Димка поехал с операми на «УАЗике» по одному адресу, где она могла быть, но там сказали, что пару дней назад Марина уехала «в район».
Смысл слова «шалава» был Диме хорошо известен. Но шалава-восьмиклассница… Он чувствовал глубокую обиду, злобу, ненависть к себе и к ней. Так и не появившись в школе, Маринка с матерью переехали куда-то на север страны, подальше от паскудной истории. В тот зимний день, когда Дима узнал о её бегстве, он купил после школы дешёвой коньячной бурды, ушёл в парк, выпил почти залпом и завыл. Повыл – да забыл…
- Ага, с неприличными веселее! – хохотнул Саймон и, по обыкновению, провёл Димке несильный локтевой захват шеи. Наверное, от переизбытка чувств.
Июньские ночи имеют особую прелесть, которую не так-то просто передать словами. Это наслаждение свежестью после жаркого дня, запахом придорожной пыли, смоченной невесть откуда налетевшим дождиком, пением соловьёв, что слышится отовсюду, и ранними рассветами. Июньскими ночами так хочется жить и любить!.. Друзья шли по улицам родного посёлка, очарованные магией лета.
Девушки, о которых Саймон рассказал слишком мало для объективной оценки, ожидали на крыльце ритуальной конторы, стерегли место, ибо это было не простое крыльцо, а скрытое от посторонних глаз удобное логово с широкими деревянными ступенями, удобными поручнями, добротным навесом и просторной площадкой. «Зависнуть» на таком, когда рядом толпы народа и шумит дискотека, - просто шикарно!
- Знакомьтесь: Света, Юля, это – Дмитрий Анатольевич. Предлагаю выпить за знакомство, - с ходу объявил Саймон и схватился за «полторашку», похоже, с самогонкой.
Димка в сумерках рассмотрел, что Юле на вид под тридцатник; высокая, чуть полненькая – не критично, грустный взгляд, блондинистые волосы кудряшками, в целом, довольно миловидная. Света, в противоположность подруге, - лет двадцати, фигуристая – всё при ней, окрашенные в цвет воронова крыла волосы, стриженные под мальчика, карие глаза лучатся задором, а улыбка… напоминает улыбку любящей матери – добрая и вселяющая покой.
Ну, за знакомство – так за знакомство. Саймон использовал всё своё обаяние, чтобы разговорить Юльку-несмеяну, сыпал шутками, остротами, начинал и серьёзные темы – о политике, глобальном потеплении, но его собеседница, в отличие от арктических ледников, не «таяла». А Дима со Светой посмотрели друг другу в глаза – и влипли.
- Почему мы раньше не встречались? У нас есть общие знакомые, живём на соседних улицах, ходим гулять – а ни разу не виделись, - спросила Света, приблизившись к Димкиному уху, чтобы он мог её расслышать сквозь бредни попсовой песенки «Крошка моя». Ди-джей под каннибальский визг малолеток крутанул звук на полную.
- В разных компаниях гуляем, - наклонился Димка в ответ ближе к шее Светы и вдохнул терпкий аромат её духов.
- У меня нет компании, я сама по себе, - усмехнулась девушка, - свободна и независима.
Градус общения со временем повышался. Но не алкоголь был причиной головокружения молодых людей – он лишь стимулировал развитие событий. Надоевшее одиночество и прохладная июньская ночь манили их в объятия друг друга, - будь что будет!
Вот Света взяла Диму за руку, и вместе они пошли в темноту, по мостику через ручей, к молчаливым деревьям. Её руки обвились вокруг его шеи, губы нашли его губы, всем горячим телом она прильнула к нему и заставила сердце то стучать автоматной очередью, то замирать, будто над крутым обрывом…
- Ты мой теперь, - прошептала Светка, не открывая глаз после долгого поцелуя. – Ты меня спас…
Потерявший голову пацан тогда не придал значения этим словам. Только по прошествии лет, которые бросали его из крайности в крайность, когда он сам отчаянно нуждался в спасении от заблудившегося себя и искал Человека - открылся ему их страшный смысл.
Держась за руки, пара вернулась к конторскому крыльцу. Саймона и Юли там не было, но выпивка и закуска обнаружились аккуратно припрятанными в тёмном углу. Это значило, что ребята где-то поблизости и скоро вернутся. Немного употребив и захмелев чуть больше, Светик с Димкой решили прогуляться в толпе. Захотелось приключений.
Дискотека как раз достигла точки кипения. Перед просторной сценой дико кривлялись малолетки под «Хуторянку». За ними пьяно шевелились многочисленные компании непонятных личностей, каждая компания образовывала свой круг, внутри которого, прямо на асфальте, стояло бухло. Асфальт тут и там был залит испускающими зловоние жидкостями. «Танцоры» часто задевали ногами бутылки, и они, звеня, катились за пределы круга, но кто-нибудь, менее пьяный, чем остальные, возвращал беглянок на место. Страшно карали тех, кто имел неосторожность запнуться о чужую бутылку: морду били сразу. Старшее поколение чинно пританцовывало позади этого бедлама; там же скучали сотрудники МВД.
Чтобы не потерять друг друга, снова пришлось взяться за руки. Толпа ревела, выла, шелестела пакетами с закуской. Это напомнило Димке кадры из фильмов про зомби – с одной лишь разницей, что здесь некоторые зомбяки предлагали с ними выпить. И он не отказывал им в любезности.
На третьем-четвёртом стакане разномастное сборище стало Диме родным. Его сильно развезло, тянуло танцевать, но это было чревато последствиями. Света вытянула озорного гуляку из людской духоты и повела через дорогу к водяной колонке.
- Вот так прогулялись! – резюмировал Димка, обильно умывшись ледяной водичкой и напившись, насколько позволил бешеный напор. Он чувствовал бодрость и был готов опять полезть в толпу.
- Давай уйдём отсюда, - мечтательно попросила Света. – Куда ноги поведут, туда и пойдём. А?
- То есть, ждать Юльку с Саймоном не будем, да?
- На что нам они. Пойдём, пойдём!..
- Хорошо, тогда прогуляемся в лес? Я давно там не был ночью. Ночь-то какая!
Оба посмотрели на небо. Долго стояли, задрав носы. Димка закурил. Мириады звёзд, далёких и холодных, мерцали только для двоих. Никому больше не было до них дела, никто в этот момент не любовался бескрайней Вселенной так, как два юных человеческих существа с планеты Земля. Они ЖИЛИ сейчас и думали, что любили, - пылинки в часах мироздания, и целые миры в голодных глазах…
Путь в лес был неблизок: километра три вниз по улице, потом миновать окраины, где наверняка куча собак без привязи, и с километр по полевой дороге. Об этом Димка подумал бы, если б был трезв. Неспешным шагом шли они под руку, болтая, как заведённые.
Вот и окраины позади. Ни одна собака не подняла тревогу на полуночных прохожих. Перед ними чернел край леса.
- Пришли наконец! Устала? – спросил Дима свою спутницу.
- Нет, что ты! А ты знаешь, что почти проводил меня до дома? Он там, на Луговой, самый последний! – смеясь, Света показала рукой на восток.
- Во дела!.. – Димка присел на корточки. – Ноги гудят.
- А голова не гудит?
- Есть немного, пройдёт. Здравствуй, лес! Давно с тобой не виделись, - он отвесил картинный поклон и вспомнил, что в этих самых местах был с классом в походе, вспомнил Алёнку и всё, что было потом. По сердцу будто лезвием полоснуло, но сразу улеглось. Замолчал.
- Что с тобой, мой хороший? Волки мерещатся? – Света обняла со спины, её упругие груди впечатались в Димкины лопатки.
- Нет, призраки! – нарочито-зловеще прошептал он, поворачиваясь к девушке лицом. – По деревьям лазать умеешь?
- Нужно будет – залезу. А пока что давай приляжем. Ммм?..
Дальше поцелуев не шло. Света сидела на подстеленной кофте, оперевшись спиной о громадную липу; Димка лежал на боку, положив голову ей на колени, и смотрел на далёкие фонари в городке. Скоро рассветёт. Мысли кружились, сменяли одна другую, превращались в грёзы.
Всю жизнь он будет помнить, с какой нежностью гладили его волосы девичьи руки, какими тёплыми были её ладони в ночной росистой прохладе. Первый раз не забывается, - а это был именно первый раз, когда он чувствовал абсолютный покой; материнские ласки были давно забыты, потеряны в закоулках разума, не осталось и отголоска. Как горько от этого…
Димка закрыл глаза и, видимо, заснул.
Пробуждение было сюрреалистичным. Солнце жгло нещадно, припекало к чёрной футболке; он лежал вниз лицом в каком-то поле; вокруг – высокая трава. Приподнявшись, осторожно выглянул из своей ночлежки. Слева неподалёку был лес, справа поодаль сновал тракторишка с косилкой. Прямо виднелась трасса, на ней поблёскивали редкие машины. В похмельной голове запульсировала строчка из песни любимой метал-группы: «Я умираю один в полной тишине, я умираю один в солнечный день…» Почему-то стало вдруг жутко, и Димка на четвереньках, как раненый кабан, заковылял к лесу. Там, в холодке, привалился к дереву и попытался понять, как его угораздило заснуть в поле. Надорвав больную голову, он вспомнил только Светины руки, и… ничего больше. Может, она пыталась его тащить, спящего да пьяного, но куда уж ей… Наверное, ушла домой, живёт ведь недалеко.
Успокоив себя таким образом, бродяга под покровом леса двинул к трассе, переходящей затем в одну из городских улиц, на которой жил его друг. У друга он планировал напиться вдоволь воды – ледяной воды из-под крана. Больше ни о чём, кроме воды, он не помышлял и брёл по обочине, как слон на водопой.
Словно червь точит яблоко, Димку изнутри грызла совесть. Он впервые не ночевал дома и знал, что от родителей сильно влетит. Какое оправдание выдумать? Где он был всю ночь и ещё полдня? Нет, лучше молча выслушать гневную речь отца, глубоко вздохнуть, потупив взгляд, и скрыться в своей комнате, ожидая, когда уляжется шторм.
Почему совесть гложет именно в критические моменты, когда тебе и без неё хочется сквозь землю провалиться?..
Во дворе между двумя кирпичными трёхэтажками не было ни души, даже вездесущие бабульки не сидели на лавочках у подъездов, даже дети не играли на площадке. День был близок к середине, и начиналось самое пекло. Дима не спеша поднялся на третий этаж, наслаждаясь прохладой бетонной коробки. Он растягивал каждый миг перед неминуемой казнью. Нажал кнопку звонка и прислушался.
К двери кто-то быстро подошёл, дважды повернулся замок.
В полутёмном коридоре возник знакомый силуэт, чему Димка очень обрадовался. Его друг, Саня, был дома.
- Здорово, чувак! – слегка картавя, радостно поприветствовал хозяин незваного гостя. – Ты откуда и куда?
- Ох, Сашка, вынеси воды попить холодной, покурим и расскажу.
Осушив целый ковш aqua minerale местного розлива, Дима пересказал другану все события вчерашнего вечера, а также ночи и утра. Саня, лютый панк по жизни, не увидел в этом ничего предосудительного, наоборот, позавидовал и сообщил, что сам припёрся домой под утро. Мощный выхлоп был тому подтверждением.
Потушив бычки в банке из-под консервов, кореша распрощались. От предложения «дёрнуть пивка» Димка побежал по лестнице, как бес от ладана.
Неделю он просидел под домашним арестом. Как и задумал тогда, возвращаясь из леса, - на допросе молчал, как партизан, и не сдал никого. Наказанием ему были исправительные садово-огородные работы.
Пару раз его навещал Саймон. С ним приходила Света, но она боялась приближаться к дому, и пока никто не видел, Димка бегал «на свиданку». О дискотеке и всём, что случилось после, деликатно молчали.
Странными казались эти отношения, а может, такими они и были: зародившись стремительно, вскоре будто задремали, не развиваясь и не стремясь к концу. Света теперь ходила гулять с компанией Дмитрия, так что виделись они почти каждый вечер. А что любят делать панки по вечерам? Правильно, употреблять алкоголь. Дима не считал себя панком, но пил наравне со всеми, да и Светка не уступала им в мастерстве. Молодые организмы не чувствовали усталости, поэтому спиртное текло рекой, и всех всё устраивало.
Каникулы закончились. Дима перешёл в десятый класс – предвыпускной. До гулянок ли? После школы он добросовестно выполнял домашние задания, в девять часов валился спать, и лишь в субботу ночью «отрывался». Иногда Света была с ним, но чаще никто не знал, где она проводит время. Чем дальше – тем жёстче и невосприимчивее становилось Димкино сердце. Подумаешь, не пришла подруга на свидание! Придёт в следующий раз. А между тем, в поведении Светы - и даже еле уловимо во внешности - наблюдательный человек заметил бы нехорошие перемены…
Была последняя суббота сентября. Света и Дима заседали в кафе «Вечернее», не самом благополучном месте, в которое милицейский наряд заглядывал пунктуально раз в полчаса. Драки, разборки, избиения, пьяный дебош, порча имущества, травмы, воровство и, как следствие, снова избиения случались там ежедневно в случайном порядке. В выходные же «Вечерка» являла собой сущий ад: на одно место за столом приходилось пятнадцать «стоячих», людей буквально выпирало в тамбур и на улицу собственной массой. И всё же была там особая душевность, коей не сыщешь в цивильных заведениях: если ты попал в «правильную» компанию, можешь не волноваться – за столом всегда найдётся лишнее место, а «старшие» присмотрят, как бы с тобой не вышло неприятностей.
Часы показывали восемь. Ввиду раннего времени в кафе были заняты всего три столика. Посетители откровенно скучали, потягивая пиво с анчоусом, а некоторые – крепкий чай. Вертеп ждал своего часа.
Дверь вдруг открылась настежь, потом громко брякнула, закрываясь. Все уставились на вошедшего. Димка знал его - Андрей Кислицын по прозвищу «Кислый», из старших, завсегдатай субботних посиделок, парень адекватный.
- О, какие люди!.. Вы чего тут киснете? – Андрюха прямиком направился к столику Димы и Светы.
- На улице гулять надоело, сюда рано пришли, вот и киснем, - пожимая руку знакомому, безрадостно ответил Дима. Света лишь улыбнулась.
- У меня предложение. Берём водки, закуски и едем в лес. Сегодня пять лет как батёк у меня помер. Не хочу здесь на пьяные рожи смотреть, - выпалил Андрей, присев на пластмассовый стул.
- Ты на машине? А сам, получается, не выпьешь? – «озаботился» Димка.
- Рюмки три, чисто помянуть. Вас вот угощу.
- Спасибо. Поехали, да, Свет?
Отчего-то заметно напрягшаяся Света лишь молча кивнула.
Ребята погрузились в Андрееву ухоженную «шестёрку» «Жигули». На выезде из городка Кислый заскочил в магазин и вышел оттуда с двумя пакетами. «Похоже, сегодняшний вечер обещает быть долгим», - смекнул Димка, принимая в салон продовольственную помощь.
Машина вырулила на трассу и покатила к лесу, темневшему неподалёку, формой напоминающему остров. Димка улыбнулся. Частым гостем стал он в этих местах!..
И надо же, - остановились именно там, где после дискотеки июньской ночью Бахус с Морфеем сразили-таки юного Ромео!
«Поляну» накрыли на капоте, не мешкая. Пока Дима с Андреем курили да ходили отлить, Света нашинковала колбасу нескольких видов, добротный кусок сыра, буханку ржаного хлеба, пахучее копчёное сало, огурцы свежие, огурцы солёные, помидоры и перец, открыла банки с тушёнкой и рыбные консервы, украсила всё зелёным луком, укропом и петрушкой… Мужикам оставалось только наполнить стаканы.
А наполняли часто и помногу. Андрей не сдержал обещание и вместо «трёх рюмок» опрокинул десяток. Неторопливая беседа «за жизнь», философские размышления о смысле бытия, воспоминания – хорошие и плохие, неизменные шутки держали разум в ясности, да и обильная закуска не позволяла сильно опьянеть. Когда совсем стемнело, включили фары. Их свет лился на плотную стену деревьев, тени замерли в безветренной ночи.
Света отошла на несколько шагов в темноту, к полю, и там остановилась. Её не было пять минут, десять… Наконец, Дима пошёл за ней. Накинул куртку ей на плечи и обнял сзади.
- Смотри на небо, ближе к горизонту. Красиво! И страшно… - поцеловав Димку в щёку, сказала она вполголоса.
Это был звёздный дождь. Метеоры пронзали сине-чёрное небо, появлялись, словно помехи на телеэкране, вспыхивали в безмолвии и гасли, уступая место другим самоубийцам.
Вскоре выпитое дало о себе знать. Начиналась фаза «тут помню – тут не помню», пора было возвращаться домой. Свету довезли до её улицы, а Дима вышел раньше, чем ему было нужно, чтобы Андрей лишний раз не светился перед «гайцами».
…В понедельник на уроке русского языка вместо обычного сочинения учительница попросила класс написать сценарий клипа. «Вы представляете себе, о чём писать, лучше меня: максимум образов, оригинальная идея, объём - не больше страницы», - сказала она. Ещё не достав ручку, Дима уже знал, видел внутри себя, каким будет его клип. Образов там – хоть отбавляй. Он напишет о субботнем звездопаде, исцарапавшем его душу.
- - «Падающая звезда на мгновение прочертила в иссиня-чёрном небе дугу-полосу бледно-красного оттенка и, скрывшись навечно за горизонтом, там, где возвышаются уродливые бетонные дома и нет ни одного близкого тебе человека, оставила лишь воспоминания о себе, как об одном коротком, но счастливом мгновении…
Перед тобой – поле, изрытое канавами, холмики земли чернеют то тут, то там. Позади – лес, огромный и чёрный, страшный и хищный. Нет ни луны, ни весёлого костра – лишь тускло освещают участок земли автомобильные фары, да далёкие фонари моргают.
Хоть Она и рядом, ты всё равно один. Ты знаешь это внутри себя. Стоишь в темноте и смотришь на Неё. Но Она не нужна тебе – ведь так? Нужна другая, немного забытая и забывшая, а эта – она ненадолго…
Холодно, дрожишь. Всё это уже было – как ты подошёл, как обнял, согрелся и – вспомнил… кто она есть…
Едешь туда, где уродливые дома, туда, где все чужие. Тебя будто нет. Не ощущаешь себя. Мягкие сиденья принимают тебя и ласково баюкают. А звёзды всё падают, падают, падают…» - -
Невесёлые умозаключения зрели в Димкиной голове. Светлана могла пропасть на неделю и вдруг объявиться – ласковой, виноватой, и Димка готов был поклясться, что в такие моменты от неё несло откровенным бл.дством. Неужели он второй раз наступает на те же грабли? И разве не странно, что после года отношений постель для них оставалась запретной темой? Света подурнела. Лицо её почти всегда было опухшим, глаза не смотрели с прежним задором, улыбка казалась вымученной.
Друзья, обычно знавшие всё обо всех, молчали и как-то подозрительно отводили взгляд, стоило Димке лишь начать задавать вопросы. Так косвенные доказательства вырастали в уверенность, что его водят за нос, скрывают правду, боясь обидеть.
Заканчивался плаксивый март. Снег выпадал тоннами и предательски таял под ночными дождями. В сердце у Димки тоже шёл кислотный дождь, разъедающий все моральные устои, червоточинами сомнений награждая светлые чувства. Он пил.
В «Вечернем», как обычно, было не протолкнуться. Дима пошёл туда один, ощущая, однако, потребность находиться в толпе. Пока шлёпал по ручьям и не заметным в темноте лужам, промочил ноги.
Андрей Кислицын, заметив озирающегося в поисках свободного места Димку, махнул ему рукой с дальнего конца зала. Осторожно пройдя сквозь людское месиво, колыхающееся в алкогольном мареве, Дима присел за столик.
- Здесь ничего не меняется, - вместо приветствия сказал Кислый, наполняя рюмки. – Одни приходят, чтобы нажраться, другие – чтобы подраться, третьи – потрахаться. А ты зачем пришёл?
- Тоску развеять.
- Значит, нажраться. Будем! – и Андрей лихо, не раздумывая, выпил.
Вскоре вернулась с перекура компания, в которой Кислый коротал вечер. Взрослые парни; почти у всех родители трудились в местном ремонтно-строительном управлении каменщиками, штукатурами, малярами, плотниками, дорожными рабочими, там же подвизались и они. С ними было легко и душевно говорить, смеяться над ядрёным анекдотом, слушать и рассказывать разные небылицы. Димке нравились такие ребята, открытые и простые, поэтому он считал сегодняшний вечер кайфовым.
- Ты всё ещё со Светкой мутишь? – спросил Андрей, когда компания в двадцатый раз ушла дымить на улицу.
Он сидел, сложив руки на столе, как ученик за партой, немного наклонившись вперёд, с доброй полуулыбкой и чуть насмешливо смотрел Диме в глаза.
- Знаешь, не то чтобы сильно, всё как-то запутанно и сложно объяснить…
- Ну так послушай, что я тебе скажу. Будь с ней осторожен.
- В каком смысле???
- Сифилис у неё. Подожди, не перебивай, - Кислый ладонью упёрся в Димкино плечо, заставив сесть обратно на лавку. – Ты хороший парень, я знаю твоего отца, мамка твоя учила меня с первого класса. Тебе ЭТО не нужно, понимаешь? Ты догадываешься, при каких обстоятельствах она подцепила эту х..ню?
Отчего-то Димке стало так легко… Он был готов стечь под стол, смешаться там с грязью и не отсвечивать. Слабость овладела им, сковала по рукам и ногам, лишила дара речи. Вот они, доказательства. Больше и не надо.
Андрей продолжал смотреть в глаза, и Димка тоже смотрел, не моргая. В голове мигом выстроилась логическая цепочка, вспомнились все подозрительные, не очень приятные моменты.
- Давай выпьем. Понял ли ты меня? Я желаю тебе только хорошего, Дим, - искренне, почти по-отечески сказал Андрей.
- Шалава? – смог выдавить Димка одно лишь слово.
- Да.
Лицо Кислого вдруг закачалось, запрыгало сверху вниз, расплылось. Димкины скулы свело горькой судорогой, две крупные капли скользнули по щекам и разбились о замызганный стол…
Теперь он сторонился Светы. А она искала его на улицах. У друзей будто камень с души упал: они «припомнили» давние и недавние Светкины похождения, описывая в красках всяческие мерзости. Саймону пришлось несладко, ведь именно его Димка обвинял в нехорошем знакомстве и, напившись, совал ему под нос кулаки.
Иногда Светка приходила в компанию, пьяная и будто сумасшедшая. Она, конечно, догадывалась, что стала чужой и для Димы, и для ребят, скатившись в бездну порока. Алкоголь поработил её мозг и лишил контроля над телом. Себе она больше не принадлежала и бездумно шла за теми, кто нальёт рюмку, а дальше…
Промчалось ещё одно лето, впереди маячил одиннадцатый класс. Димка лихорадочно думал о поступлении в вуз, о жизни в другом городе, о новом одиночестве, поджидающем его среди незнакомцев. Такова подростковая натура: они либо слишком самоуверенны и считают, что все вокруг дураки, либо чересчур пессимистичны и делают выводы ещё до того, как в их жизни происходят перемены.
С упадническим настроением Дмитрий Анатольевич Морозов поступил на филфак Нижегородского госуниверситета. Как оказалось, зря он клял судьбу и надеялся на худшее. В столь ненавистном городе у него появились верные друзья, произошло знакомство с прекрасной девушкой, а преподаватели, наставники запустили в нём процесс перезагрузки. Нижний Новгород, мерещившийся вначале серой западнёй, показал, что есть и другая жизнь, в ней светит солнце и играют на улицах живые краски.
Выдав вчерашнему студенту диплом с отличием, а также дорожную сумку, где пополам были свалены радости и огорчения, большой город отправил его домой.
Улицы родного городка встретили Дмитрия июньским вечером, окатили волнами полузабытых запахов, состарившихся чувств. Сюда вернулся другой человек, окрепший духом под ударами кнута и познавший обманчивую сладость пряника. Неопытный подросток же исчез где-то в тумане над Волгой и Окой, как и тысячи подобных ему за сотни минувших лет.
Приятно было сидеть на бетонных плитах у старого завода, среди перешёптывающихся берёз, пить вкусное разливное пиво и слушать байки Саймона. Когда поговорили, казалось бы, обо всём, Сай обронил небрежно:
- Светка померла с полгода как.
- Расскажи, - Димка прикурил от своего бычка новую сигарету.
- Что рассказывать, вон через дорогу лежит, - Саймон обернулся и посмотрел на разросшееся за последние годы кладбище. – Я за ней не следил, знал только – пьёт по-чёрному. Женский алкоголизм неизлечим.
Он сплюнул себе под ноги, помолчал, вспомнил и продолжил:
- Мне нужно было медосмотр пройти. Стою на флюорографию, а там знаешь же, реанимация рядом. Мужики носилки несут, спускаются с лестницы. Простыня за арматуру у перил зацепилась, ну, слетела. Мужик, который сзади нёс, чуть не ё..лся. Я офигел – Светка… Лицо опухло, как будто воздухом накачали, сама жёлто-красная… Ноги как брёвна. Много трупов видел по работе, в разном состоянии, но я этих людей не знал живыми. Короче, жесть.
В Димкиной памяти вдруг отчётливо прозвучал Светин голос: «Ты мой теперь… Ты меня спас…» Забытый образ возник, словно из темноты.
«Нет, я тебя потерял. Или ты потеряла себя. Прости».
С кладбища, отчаянно вскрикнув, ввысь устремился молодой ворон.
12.01.2021 г.