Продолжение
Из записок высокой девочки
Нет худа без добра
Первые четыре дня я почти не вставала и кроме потолка в палате ничего не видела. И не хотела видеть. И думать не хотела.
Ни о чем. Ни об обидах. Ни о Стрельцове-Удальцове. Ни о Пилюле на палочке. Оказывается, когда у тебя температура под сорок и не хватает воздуха, все остальное кажется такой ерундой!
Время от времени заходил врач, спрашивал, как дела, и озабоченно качал головой. Дела, видимо, шли не очень хорошо. Да, скорей всего, так и было. Сил у меня хватало только на то, чтобы дойти до туалета и обратно.
А на шестой день…
– Зинаида Смирнова кто? – заглянув в палату, спросила санитарка.
– Я…
– К тебе пришли.
– Кто?
– Да какие-то там! Я им говорю – она пока не ходит. А они – и просют, и просют, чтобы ты вышла. Сможешь дойти до вестибюля?
– Смогу… наверное…
- Тогда – вон, на вешалке, халат теплый – накинь и иди потихонечку… Только не долго, доча, ладно? А то мне от врача влетит!
Накинув больничный халат, я, придерживаясь за стенку, двинулась по длинному узкому коридору. Пол под ногами качался, как будто бы я шла по палубе корабля.
«Кто бы это мог быть? – думала я.– Родители? Но они всегда заходят в палату. Кто же тогда?»
Я вышла в вестибюль и растерялась. Куда смотреть? Повсюду больные и посетители, больные и посетители… Больные сидят, посетители – стоят, потому что мест сидячих для всех не хватает.
Вдруг из угла донесся голос Сыромятниковой.
– Зина, Зина, мы здесь!
Я посмотрела туда, откуда доносился голос, и увидела не только Сыромятникову, но и Жеребцову и даже … Ирку Ильину! Вот это да! «Наверное, их отправила ко мне Изольда Романовна», – подумала я, и радость мгновенно улетучилась.
Девчонки вскочили с сиденья.
– Садись, ты же больная!
Я плюхнулась на освободившееся место.
– Ой, Зин как без тебя скучно! – наперебой говорили девчонки.
– Даже Стрельцов-Удальцов немного сник!
– Да и вообще мы все тебя заждались!
– Ой, о тебе все время спрашивает ДоржиДондоков.
– Он даже хотел навестить тебя с нами, но мы решили мальчиков не брать. Подумали, вдруг это будет тебе неприятно?
– Зин, как же здорово, что мы к тебе пришли! – сказала Сыромятникова. – А ведь мы немного боялись.
– Так вы сами решили прийти? – задала я вопрос, который все это время не давал мне покоя.
– Конечно! А как еще-то?
– А чего же тогда боялись?
– Да, понимаешь, Зин, ты же такая… серьезная. И умная. Стоишь одна на перемене, подойти страшно…
– Точно-точно! – поддержала Ирка. – Мы давно хотели позвать тебя в нашу компанию, но думали, что у тебя свой круг друзей.
- Слушай, Зин, а можно мы будем тебе звонить? – спросила Сыромятникова.
Странный вопрос. Конечно! Я так мечтала болтать иногда по телефону с одноклассницами, но мне никто не звонил. И вот мои мечты стали сбываться! Вот уж действительно нет худа без добра, как говорит моя бабушка.
Я возвращалась в палату по тому же длинному коридору, только уже не держалась за стенку. И пол под ногами почти не качался. Как будто бы от одного разговора с девчонками прибавилось сил.
На другой день врач сказал:
– Ну, кажется, дела идут на поправку! По крайней мере, постельный режим отменяется.
Да я и сама бы уже не могла усидеть в палате. Я вышла в коридор и стала смотреть в окно на покрытый снегом больничный двор. За его забором виднелись крыши старых пятиэтажек, а чуть подальше - сопка, тоже покрытая снегом. Я вспомнила, что когда летом мы ходили с родителями за грибами, мне очень хотелось узнать: а что же там, за этой сопкой? Может быть, еще один город? Или – деревня? Но за ней опять была сопка, а за той сопкой – еще одна.
– Посмотри, Зинаида, какая у нас красотища! – сказал тогда папа. – Одни сопки чего стоят! Разве этим могут похвастаться большие города-миллионники?
Но мне все равно хотелось жить в большом городе – ведь там бы я не чувствовала себя Эйфелевой башней!
На следующий день после отмены постельного режима я познакомилась с мальчиком примерно моего возраста. Разумеется, он был ниже меня но здесь, в больнице, это ни капельки не волновало меня. Какая разница, кто кого выше?
– Привет, – сказал он. – Давно лежишь?
– Вторую неделю.
Он вздохнул.
– А я – два месяца.
Оказалось, что мальчика зовут Лешей и что живет он в глухой-преглухой деревне Свисток. Я о такой даже не слышала.
– Неудивительно, – сказал Леша. – У нас всего-то двадцать дворов. И семь детей.
– А школа?
– Какая школа? В интернате учусь. В соседнем селе.
Оказалось, что Лешу привезли по санавиации с тяжелым заболеванием легких. И только сегодня разрешили вставать.
Теперь целыми днями мы с Лешей стояли возле окна и говорили, говорили! О космической пыли, о черных дырах, о священной горе Алханай. Об этом рассказывала я. А Леша – о подземных ключах, которые бьют неподалеку от их деревни, о паводковых водах, о лесных пожарах, которых с каждым годом почему-то становится все больше и больше. А еще мы говорили о книгах. В отличие от наших мальчиков, Леша много читает, (может быть, потому что в их интернате нет Интернета). Мы обсуждали произведения Майна Рида, Вальтера Скотта и Фенимора Купера! Оказалось, что обычный разговор куда интереснее общения со Всемирной паутиной!
И вот настал день, когда доктор сказал:
– Ну все, Зинаида, завтра домой!
Окончание следует. Подписывайтесь на мой канал