Полковник Владимир Николаевич Романов
Эта русская байка вывезена из далёкой Индии. Отношусь я к ней трепетно — это память о былом и хороших служивых людях.
Кто путешествовал «за три моря», подтвердит — там бывает очень тепло. И хотя апрель не самый жаркий месяц, температура в тени легко преодолевала 40ºС, создавая вкупе с высокой влажностью неплохой парниковый эффект.
Пора переговоров осталась далеко позади. Работа переместилась «в поле», подальше от офисных кондиционеров. Даже окружавшие нас горячие индийские парни, многие из которых по «загару» дадут фору коренным африканцам, сильно поубавили прыть. Но это утешало слабо. Мы — команда, возглавляемая моим давнишним товарищем и сослуживцем, — потихоньку плавились, сидя между блоками аппаратуры в бетонном бункере. Выступающая из организма влага не испарялась, а медленно струилась под одеждой, собираясь в ботинках.
Объявили перекур. Вот тогда, в придавленной зноем тишине, зазвучал голос моего приятеля: — Надо же, ведь и месяца не прошло, как был я в Заполярье. А там всё снегом завалено, мороз. Прилетели с проверкой, и приняли нас, как положено. Командир базы, деловой и хозяйственный, организовал баню…
При слове «снег» мысли как-то сразу встрепенулись и унеслись далеко-далеко в родную русскую зиму. Потом закипающий мозг сделал попытку понять, почему же наше состояние отличается от банной неги. Может, веника нет? А рассказ продолжался.
— Выбегаю из парной, снег обжигает. Здорово. От удовольствия я даже присел на какое-то брёвнышко. И тут снизу пришло острое ощущение беды. То, на что я сел, не бревно. Кажется, железо! Рельс промороженный. Вот уж действительно влип…
Все напряженно замерли — что дальше. — В таких условиях надо спасать главное. Хватаюсь за рельс обеими руками, хрен с ними, и чувствую — ка-ча-ет-ся. Откуда силы взялись, выдираю этот обрезок (килограммов на 40) из сугроба и, с грацией беременного краба, медленно переставляя скрюченные конечности, ковыляю к бане. Руки тоже примёрзли, пытаюсь чем-нибудь зацепить дверь. Что такое? Закрыто. Стучу свободным копытом: «Эй! Быстрей, быстрей открывай!»
Наконец из-за двери доносится голос дежурного по объекту солдатика: «Ну, что барабаните? Командир приказал никого не пускать. Высокая комиссия, аж из Москвы…»
Как вы думаете, что я ему ответил?
Дружный хохот заглушил дальнейший рассказ. Мы повалились от смеха, понимая, что у байки хороший конец. А индусы поглядывали друг на друга и гадали, что это произошло с русскими. Перегрелись, наверное.
P.S. Время идёт, и жизнь дописывает байки. У меня на работе зазвонил телефон: — Слышал новость? «Рельс» демобилизовался, приходит работать в наше управление.
— Слава, что ли? — на всякий случай уточнил я, хотя в голове сразу возник образ старого товарища и его «индийский» рассказ, опубликованный в авиационном календаре. — Дай знать, как появится.
Через некоторое время Слава позвонил сам. И вот, мы уже на священном ритуале прописки в новом коллективе. Хорошо сидим, вспоминая былое и годы, друзей и общих знакомых… — Да, — говорит Слава, — слава о нас бежит далеко впереди, проникая в самые удалённые уголки страны. Мог ли я раньше подумать, что, приехав за 400 вёрст в медвежий угол на охоту, егерь будет приветствовать меня словами: «Здравия желаю! Докладываю, всё готово. Стол накрыт, баня натоплена, РЕЛЬСЫ в радиусе 5 км убраны!
Из Книги "Лётчицкие рассказы". Книга 2. Под общей редакцией Анатолия Сурцукова . Рисунки Владимира Романова.