ГЛАВА IV. ИНФИЛЬТРАЦИЯ.
12 апреля 2023 г.
Железнодорожная станция Балай.
15:30
- Из вагонов - на выход! Спокойнее, граждане, без паники! Ждите своей очереди! - молоденький комитетчик с мегафоном в сопровождении двух охранников с автоматами верховодил очередной партией переселенцев. Из "Ядра" прибыл транспорт - три грузовика с фурами. Люди рассаживались внутрь, чтобы отбыть к пункту назначения - одному из многочисленных лагерей к северу от главной базы НТИ.
Проволочные заграждения, вышки, вырубленный подчистую лес. Марширующие рабочие бригады с лопатами. Все - в серых робах, на правом плече - красная повязка. Рядом с трассой, на месте бывшего завала разгружают бетонные блоки. Стены леса слева давно нет - в сторону горизонта уходит проволочный забор. Через каждые сто метров - вышка. И везде - люди. Охрана, с собаками и автоматами. Тех-комовские рабочие, зачем-то ковыряются в земле. Патруль Комитета на диковинных четырехколесных вездеходах. Снова колонна переселенцев - с вещами, у стены контрольно-пропускного пункта.
Молодую девушку в коричневой штормовке Комитета пропускают, сверившись с документами. Легкой походкой, она миновала внешнюю линию оцепления.
Первая колонна отчалила, набитая под завязку беженцами и переселенцами. Девушка поправила форменную кепи и присела на железную чушку, дожидаясь, пока к станции подрулит новый транспортник – топать тринадцать километров по грязи и лужам ей явно не улыбалось.
Рядом сновал разномастный люд. Пенсионерки со своими банками, молодняк в «Аседасе», какие-то хмыри с телегой хлама – захолустная станция кипела жизнью. Впрочем, в Сибирь наконец-то пожаловала долгожданная весна, все стремились получить дозу витамина Д, оттого и бурлило вокруг броуновское движение…
Дождавшись транспорта – побитого, серого от грязи автобуса марки ПАЗ, новоиспеченный сержант Комитета, Светлана Викторовна Огаркова, через полчаса тряски по разбитой колее, шедшей в объезд основного маршрута, пронзавшего Д-1 как стрела, наконец-то прибыла в "Ядро". Главные ворота – массивные створки из железных прямоугольников, четыре на шесть метров размером, весь световой день были открыты настежь. Пять солдат с автоматами, все - из ССО, ожидали в транзитной зоне, проверяя документы у каждого въезжающего внутрь – оттого и растянулась живая цепочка метров на тридцать, тихо ругаясь и переминаясь с ноги на ногу. А что поделать – таков в порядок.
Когда очередь дошла до Огарковой, девушка уверенно протянула потертую книжечку.
Охрана не стала долго ее мурыжить – внешность внушала доверие, документы и путевой лист составлены верны, печать и подписи стоят – добро пожаловать в «Ядро».
Кивнув ресницами небритому контролеру, девушка покинула транзитную зону, направляясь на северо-восток, к коптящим день и ночь цехам.
Тех-Ком, сборочный цех номер шесть.
16:30.
Старший техник Евгений Шевченко флегматично ковырялся в карбюраторном двигателе. Внутри прохладного цеха царила рабочая суета. Перерыв на обед уже закончился, до гудка оставалось часа четыре – работайте, негры, солнце еще высоко!
Итак, что у нас по расписанию? Ага, перебрать внутренности двигателя, устранить неполадки, а после - приступить к монтажу каркаса очередного броневика. И так – с девяти до восьми, шесть дней в неделю. Никто не жалуется на вопиющее нарушение Трудового кодекса Российской федерации – половина местных работяг полгода назад помирала с голодухи, работая по пятнадцать часов в плохо отапливаемых ангарах. Или, если кому интересно, копнем события годичной давности и вспомним, до чего может довести разруха.
Оттого и не страдают ожирением местные парни - сплошные мослы, кожа да кости были, а теперь все более-менее подтянутые, вот только землистый цвет лица и стертые руки. Чертова война. Чертова жизнь. Впрочем, за пределами стократ хуже – иди, добывай пропитание, если самого не сожрут каннибалы, или псины бродячие, которых развелось как грязи. По сравнению с Фронтиром во всей его безысходной вольной красоте, Тех-комовский завод – житница. Еще бы – медосмотр, чистая и плотная одежда, стабильная койка-место в бараке, трехразовое питание, выходной раз в неделю - можно жить и работать...
Вспоминая наставления Фауста, Шевченко в глубине души глубоко презирал последние веяния Председателя Шрамма. Старому упырю, снискавшему славу великолепного технолога, отчаянного командира и тотального мракобеса, старший техник был обязан...Всем. Но это уже отдельная история. Давно миновали устроенные Бергером внутренние чистки и хлорпикриновая «Охота на ведьм», надзор ослаб. Кого-то поймали, кто-то сумел бежать, остальные - два-три представителя "старой гвардии", сумели затаиться и переждать бурю.
Лишь несколько дней назад, старый начальник дал о себе знать: прибыл вестовой - совсем молоденький парнишка из набранных в штат хозобслуги беженцев. Потертый конверт с непонятными каракулями Шевченко успел отправить в топку, едва прочитав послание. И с тех пор тихо трясся, ожидая новостей. На третий день ожидания, техника пробрал озноб - а не подстава ли это все? Служба безопасности могла вскрыть секретный канал обмена донесениями. Специалисты там - мама не горюй, всю душу вытрясут, но до истины докопаются...Черт бы побрал их всех.
Тяжкое, нервозное ожидание плавно перетекло в рабочую суматоху. И вот, на седьмой день, долгожданный гость объявился.
...- Мне нужно попасть в тюремный блок. Зимой туда доставили...одного интересующего меня человека. Думаю, Бергер ее держит отдельно.
- Ее? - Шевченко затравленно обернулся. Никого. Курилка располагалась за углом цеха, в стороне от центрального тротуара, однако, привлекать внимания не стоило.
- Ее. Девушка. Темные волосы, на лице - тонкий шрам. Звать Еленой. Она же Аллейн...
- Послушай, сержант. Тут везде - стукачи. Контора и милиция землю роют - всех наших почитай, кто не успел вовремя заныкаться, повязали, - бубнил техник. - Да как я тебя туда проведу...
- А что, тюремный блок не связан общей вентиляцией? Если я не ошибаюсь, тут единая бункерная сеть...
- Погоди. Завтра на базе - плановая проверка проводки и всех систем электропитания. Попробую поговорить со Шраммом. Он все хочет докопаться до бергеровской конторы и натыкать лампочек и щитков. Это наш единственный шанс...
- Найди мне план коммуникаций. Для начала. И устрой короткое замыкание. Дальше пойду сама.
- Дурочка! - прошипел техник. - У бункера есть свой отдельный генератор! Его охраняют мордовороты ССО, смена караула в девять утра и в девять вечера! Туда не проникнуть - моего уровня доступа не хватит! А допрашивать они умеют...Вот год назад еще можно было организовать что-то, но сейчас...Стоп. Точно, надо идти к Шрамму...Есть мысль! Значит, слушай меня внимательно, девочка...
Огаркова ехидно улыбнулась в ответ.
Красноярск.
17:30.
Сквозь стекла противогаза, Череп взирал на чудовищные последствия деятельности Волчьей сотни. Дым снова висел над Покровкой - огнеметчики ББ принялись за "работу" сразу после массового сожжения трупов в "человеческом отстойнике" – плеши, куда свозили всех убиенных за последние несколько дней. Слобода Весны, превратившаяся в полигон борьбы за жизнь между десятком группировок сразу после Вторжения, представляла собой незаживающую язву на теле города. Когда солдаты Внутреннего круга заняли ключевые точки исторического центра К-13, нещадно выжигая занятые мутантами дома, "под разнос" попали все - так называемые националисты, бывшие менты, этнический криминалитет и даже религиозники. Черных солдат с востока, прибыло в четыре раза больше, чем год назад. После "трагической гибели" от лап мутантов генерала Ивашова полтора месяца назад, бывшие воинские подразделения были ассимилированы ССО и ходили слухи о подготовке к чему-то более масштабному, нежели рутинная зачистка. Выросло в качественном и количественном отношениях и народное ополчение - лютая зима и осада "Ядра" дали такой заряд злобы и милитаризма всем уцелевшим, что от добровольцев ломились аванпосты вдоль Транссиба – так народ жаждал поквитаться с мутантами, бандитами и городскими отморозками. Все это, конечно, шло на руку политкому, Вишневскому и отмороженному Кассаду, бесперебойно питая растущую как на дрожжах военную машину НТИ…
Игорь Артурович с содроганием вспоминал, как четыре роты ССО огнем и мечом прошлись по центру города, снося на своем пути все живое, вешая красные флаги и массово расстреливая пленных. Это было…Чудовищно. И никто, ни единая живая душа и не думали противиться – тысячи голодных и озлобленных доходяг встречали маршевые роты НТИ с криками яростной радости.
Говорят, в сорок первом году жители западных областей СССР точно так же встречали дивизии вермахта, не подозревая о жуткой участи, что ждала их впереди. И Череп, бывший анархист, борец за свободу коммун и отчаянный идеалист отныне не питал никаких иллюзий касательно происходящего вокруг.
Огонь пожирал дома и трупы. В воздухе свистели снаряды с газом – их пускали с самого утра, отчего страшное желтое облако медленно накрывало кварталы частного сектора. Офицеры Кассада отводили своих головорезов на специально подготовленные позиции – знают волки, что далеко не у каждого тут есть респиратор или противогаз, оттого и суетятся, готовя мешки для трупов и заливая в баки огнеметов пиротехнический коктейль!...
Операция по уничтожению питающего банды населения шла без сучка, без задоринки - деморализованные обитатели гетто панически разбегались в разные стороны. Напрасно - желтое облако очень быстро распространялось и скоро, очень скоро многие сотни технически непричастных к грабительским рейдам бедолаг, умрут страшной смертью, совершенно беспомощные и такие растерянные.
Политком застыл на фоне черно-красного знамени. Охрана толпилась позади, бряцая оружием. Мимо проезжали БТРы ББ, двигаясь к новой цели – растянутому вдоль Качи деревянному кварталу, частично выгоревшему прошлой осенью при отступлении. Теперь настала очередь подышать ипритом фанатичных каннибалов и разумеется, засевших по норам продуцентов…
Череп обернулся – гудок тепловоза разнесся над притихшими кварталами. Там, на Бугаче, готовился к отправке локомотив с вагонами – повезут в «Ядро» станки и электрическое оборудование. Д-1 стремительно набирает вес, растет вширь и ввысь и нет этому ни конца, ни края. Романтика постапокалиптической пустоши стремительно гибла под натиском рукотворного монстра в духе классических антиутопий середины двадцатого века.
Череп стучал зубами, озираясь по сторонам. В какой-то момент он овладел собой – и впился глазными яблоками в спину стоящего рядом, облаченного в серо-черный плащ и броню архитектора террора. Вспоминались довоенные годы - проблемы, горячие споры, тщетные поиски. Вспоминался весь прошлый, страшный переломный год - НТИ пришла на помощь, своей кровью оплатив безопасность и нормальную жизнь сотен несчастных...
И сейчас сотни, тысячи точно таких же несчастных по другую сторону баррикад, гибли от газа, огня и свинца. Где она, правда? Где справедливость?
- Бергер, ты зашел слишком далеко. В последний раз говорю - остановись, - хриплый голос исказили фильтры противогаза. – Пока еще не поздно! Остановите террор!
Бергер обернулся. Глава Воронов отпрянул в ужасе: на него смотрела совершенно жуткая маска из металла, резины и пластика. Два огненных овала защитных линз, скошенный стальной треугольник, заканчивающийся фильтрами и низкий, глухой шлем с красной полосой...
- Остановиться? - пророкотал Бергер в ответ. - А ты знаешь, чем заканчиваются метания между понятиями добра и зла в наши дни? Между жестокостью палача и безжалостностью полевого хирурга? Ты ведь знаешь, о чем я сейчас говорю.
- Да, я выбрал. Ты говорил о необходимости. О жертвах во имя всеобщего блага. О необходимости наведения порядка. Теперь я вижу - ты убираешь всех несогласных, не заморачиваясь вопросами целесообразности. Власть - абсолютная власть - единственная твоя цель, политком Бергер.
Номер расхохотался.
- Какой толк от власти, когда вокруг - стадо баранов? Сотни, тысячи одноклеточных бактерий, которые хотят лишь жрать и трахаться? Так уже было - наша замечательная потребительская цивилизация изволила отдать концы. И знаешь что? Я хочу дать тем, кто выжил в армагеддоне, уцелел в Черную Зиму и сохранил желание жить после Вторжения, иное бытие. Будет новый порядок - на первых порах, в рамках жесткой идеологии, иначе нам элементарно не устоять. Будут жертвы – плахи, расстрелы, огнеметы и отравляющий газ. Все в духе первых лет военного коммунизма, дорогой Игорь…Но позже...когда будут подготовлены условия для перехода, закончится кровавая горячка и мы перестанем бороться за каждый новый кусок хлеба и литр чистой воды – вот именно тогда, мы дадим возможность выбирать, развиваться, заново открывать себя и мир, каждому гражданину нашего великого общества...Это работа на десятилетия. Я верю - такой день настанет. Родится новое поколение, и мы его воспитаем. Конечно, многих придется отсеять, истребить, распылить...это неизбежно. Но те, кто захочет жить по-человечески, не превращаясь в тупое стадо, получит возможность самосовершенствоваться. На Землю придет новая эра - эпоха прогресса, созидания и творческой самореализации. Не смотри на меня так, Череп. Я, проклятый душегуб, самозванный диктатор, всю жизнь ненавидевший тупость и скотство большинства, ежечасно продолжаю вдалбливать людям прописные истины. А сегодня я показал всем, насколько тяжела бывает ответственность и сколь кровавой, и жестокой бывает необходимость...
- Тебе надо перед сектантами проповеди читать, пророк ты наш незабвенный. Ответственность? Твой Кассад - головорез, Юзеф - расчетливый манипулятор, Альт - неприкрытый кретин и шизофреник. А сам ты - чудовище. Чудовище, анонимный монстр, скрывший за маской душонку зашкваренную! Что, все так же боишься поведать своим самым ближайшим соратникам о твоей, сугубо личной мотивации?! О том, кто и зачем тебя поставил держать связь с «номерами» по всему региону? А, так может быть, с этими, из кадрового резерва сука мля, апокалипсиса, у тебя есть личная договоренность?! Что рот закрыл?! Отвечай!
Бергер замолчал. Вместо яростной ответной тирады, он расстегнул кобуру и достал увесистый "Стечкин". Взвел курок. И, неожиданно протянул пистолет своему оппоненту:
- Держи. Это решит все проблемы. Убей меня - и ты не увидишь и сотой доли зверств, которые еще грядут.
Череп вцепился пальцами в ствол, бешено пожирая глазами стальную маску на лице политкома:
- Ты...Ты чудовище! Ты должен был сдохнуть!
Охрана встрепенулась. Товарищ политком одернул солдат:
- Стоять! Не шевелись! Оружие на землю! Пусть он решает.
Солдаты повиновались. Череп яростно и прерывисто хватал легкими воздух сквозь фильтры. Сжавшие оружие руки страшно тряслись:
- Используя всё! Используя всех! Ради построения своей империи на крови и страхе!...
- Стреляй, гуманист хренов. Сделай то, что должен.
- Сука! Сука ты…Какая же ты сука… - Черепа трясло. – Нет, ты и меня хочешь записать в палачи? Не выйдет. Да пошел ты… - Череп брезгливо бросил пистолет на землю. Охранники, словно по команде, тут же рванулись к анархисту, мигом схватив за руки и повалив на колени.
- Отставить! Он оказался верен себе. Это похвально, - политком усмехнулся. - Доставьте его в лазарет, заприте и дайте успокоительного. Проследите, чтоб никуда не сбежал и себе ничего противоестественного не смог сделать. Этот человек, - Бергер указал на хрипящего Артурыча. – Слишком верен своим принципам и словам. Так пусть же будет верен и дальше. Увести его.
Пистолет был не заряжен. Подняв с земли оружие, Бергер тяжело вздохнул, проверив обойму. Так точно, ствол пуст. Ни одного патрона. Четко сыграл. Ты ведь знал, скотина - Череп сорвется. Хорошо еще дров не наломал, и к решению проблемы "чисто по-мужски" решил подойти. Молодец, хвалю...
Затрещала рация:
- Берг, прием. С Покровкой все. Работаем по Каче.
- Вас понял, товарищ Кассад. Сообщи по итогу о прогрессе. Боюсь, не обрадуют наших коллег эти вести…Ладно. Что еще? Мародерства, убийства?
- Никак нет. Разве что труповозку нашу какие-то черти обстреляли в районе Медакадемии.
- Принято. Жду тебя на базе, есть разговор. Конец связи.
“Ядро”, Тех-Ком
18:30
В железную дверь робко постучали.
- Товарищ председатель, к вам посетитель, - произнес охранник. - Старший техник шестого цеха Шевченко.
- Арапов, свободен, - председатель Шрамм махнул рукой, отсылая охрану. - Входи, Женя.
Шевченко подошел к деревянному столу и замер.
- Да садись ты, хватит формальностей.
- Товарищ председатель, я по делу.
- Ну, излагай, - Иван откинулся на деревянную спинку кресла. - Только быстро и без соплей.
- Понял. Так вот - генератор барахлит. В щитовой похоже опять проводку перегрызли. Я про аппарат...Ну тот, что бункер питает. Как узнал - решил доложить...
- Ага. Что-то я не слышал докладов. Или Ковалев опять забыл папку с отчетами? А ты-то здесь каким боком? Ты к шестому чеху приписан, если память не изменяет.
- Так точно, товарищ председатель...Но, если вы не забыли - мы же с Серёгой Болдыревым вместе его в строй вводили. Специалистов толковых мало, вот и думаю - а не поработать ли по прямой специальности. У нас же инициатива вроде не наказуема...
- Верно. Ладно, добро. Смотри - головой отвечаешь. Если какой косяк - шкуру спущу, - Шрамм посуровел. - Бери оборудование и дуй. Если б кто другой попросил - послал бы к чертям. Но ты вроде кадр старый, проверенный.
- Так точно, товарищ Шрамм. Я быстро...
- Так, стой! Куда побежал. Сейчас тебе пропуск выпишу. И смотри - под нас безопасность регулярно копает, лишнего не болтай.
Скрип ручки по бумаге. Печать. Готово. Шевченко заискивающе улыбается, пряча листок бумаги в карман кителя.
- Есть. Благодарю, товарищ председатель. Разрешите приступить?
- Разрешаю. Сильно не торопись - про работу не забывай. Все, пошел.
"Ядро".
19:00
-...Я добыл пропуск. Как только вырубится питание нужно будет вырубить охрану. Справишься?
- Не сомневайся, - приглушенный смешок. Симпатичное лицо смазано гримасой отвращения.
- Понял, понял. Ну, а дальше - что?
- Дальше работаю сама. В темноте проберусь в тюремный блок. Тебе нужно уходить - как только “черные” заподозрят неладное, сюда наведается их служба внутренней безопасности. Очень быстро все поймут, что техник Шевченко прямо или косвенно, но причастен к диверсии. На этот счет у меня заготовлен сюрприз.
- Ты что задумала, девочка? - ахнул Евгений. Такого оборота она явно не ожидал.
- Тут у них кое-что рванет на южном участке периметра. Все сбегутся смотреть. Выиграем время - минут десять - пятнадцать. Но потом...нам потребуется транспорт.
- Ясно. Есть на примете один аппарат - якобы неисправный. Надо будет топлива залить в бак...Дальше?
- Мы выходим из бункера. Если меня...если не смогу выполнить миссию - ты должен добраться до Красноярска, пересечь город и доставить пленного к точке эвакуации. У нас в запасе десять часов. Потом будет поздно. Не позже девяти мы должны покинуть укрепрайон.
- Хорошо-хорошо. Вот, возьми кстати. Наследие Фауста так сказать, - Шевченко извлек увесистый пакет из кармана. - Только аккуратней, не пали контору. И…Удачи.