- Да садитесь уже, – добродушно воскликнул Борис Игнатьевич. – Я же пошутил! Неужели вы и юмора не понимаете?
Все послушно уселись. Владимир тяжело вздохнул, а потом произнёс:
- Не понимаю, к чему все эти прелюдии? И так всё ясно. Скажите, что с нами будет? Есть ли у нас шанс, вернуться обратно?
- А обратно это куда? Вы даже не знаете, где находитесь.
- Обратно в жизнь, – поддержал Володю Саша.
Он наконец-то смог немного прийти в себя. Палец болел, но молодому человеку стало казаться, что к этой боли он уже привык.
- Шанс есть всегда, – заметил проводник. – Иначе вы бы были уже не здесь.
Он поглядел в окно, словно что-то там разглядывал. Остальные тоже начали поворачивать головы, но не увидели ничего, кроме бесконечной белой пелены.
- Да, вернёмся к ясности, – словно очнулся Борис Игнатьевич. – Скажите, Владимир, что именно вам ясно?
- Что? – не понял Володя.
- Ну вы сказали, что и так всё ясно. Что вы имели в виду?
- Да я о грехах. У всех на лицах написано, в чём они провинились.
- Толстуха явно обжора, – прошипела Регина.
Она явно не ожидала, что скажет эту фразу вслух. На её лице сразу отпечаталось удивление, и девушка захлопнула рот ладонью.
- Ну что же вы, Регина, – сказал Борис Игнатьевич. – Говорите, позволяю. Вы считаете, что Виктория грешит чревоугодием?
- Чрево… что?
- Чревоугодие. Это состояние, при котором человек становится рабом собственного желудка. Грешат как обжоры, так и гурманы. Почти каждый человек периодически предаётся чревоугодию! Но здесь у нас совсем запущенный случай.
Вика покраснела ещё сильнее. Теперь, казалось, что она сейчас взорвётся. Борис Игнатьевич подошёл к ней, ухватился пальцами за подбородок и заглянул ей в глаза. Все заметили, что на руках у проводника появились мощные и длинные когти.
Не выдержав прямого взгляда или от отчаяния, Вика заплакала. Мужчина скривился, словно ему стало противно, а потом слегка провёл когтем указательного пальца по краям верхних век. Толстуха закричала. Все вскочили. Лидия Андреевна снова упала в обморок.
Глаза Виктории были зашиты.
- Очень противно смотрелся этот плачущий бегемот, – небрежно бросил Борис Игнатьевич. – Так гораздо лучше.
- Н-н-но в-в-вы гов-в-вори-и-ли ч-ч-что обви-ви-ви-нять н-н-нас буд-д-дут наши п-п-поступки, – заикаясь, выговорил Семён.
- Я от своих слов не отказываюсь, – фыркнул проводник. – Здесь же обвинение налицо! Но если хотите…
И он несколько раз хлопнул в ладоши.
Во всех окнах вместо тумана появилось изображение Вики. Борис Игнатьевич хлопнул ещё раз, и картинка «ожила», превратившись в видео. Женщина сидела за столом, заваленным едой.
Здесь был салат, обильно политый майонезом, мясо, картошка, бутерброд из целого батона, разрезанного пополам и наполненного колбасой нескольких видов, сыром, щедро облитый каким-то соусом… Таким количеством еды можно было накормить семью из 5—6 человек. Вика открыла рот и очень быстро, буквально за десять минут умяла всё, что было на столе.
- И это у неё «лёгкий» ужин, – ехидно прокомментировал Борис Игнатьевич.
- Нельзя смеяться над человеком! – воскликнула Маргарита. – Это болезнь! Она не может себя контролировать!
- Ещё как может, просто не хочет прилагать усилие, – сказал проводник. – Всё, что вы здесь увидите – личный выбор человека. Она могла не жрать, но не устояла перед гастрономическим разнообразием. Взгляните!
И он снова хлопнул в ладоши. На окнах появилось изображение юной девушки. И не скажешь, что она была худенькая, но и толстой не назовёшь.
- Это Вика до того, как начала безудержно впихивать в себя еду. Милочка, вы не первый раз покупаете билет в этот поезд с сидячими местами. И всегда берёте одно место. Сколько раз из-за вас кто-то ехал в ужасно тесных условиях? А сколько скандалов было? И даже это вас не остановило! Вы регулярно ездите в Москву, и всегда для того, чтобы поесть в любимых ресторанах и кафе столицы.
Проводник снова хлопнул в ладоши, и всё исчезло. Вика вцепилась руками в голову и раскачивалась взад-вперёд.
- Лидия Андреевна! – резко обернулся к старушке проводник. – Какие грехи знаете вы?
Она вздрогнула, обернулась и посмотрела на Регину. А потом неожиданно ехидно и ёмко произнесла:
- Блудница!
- Пошла ты на …! – выругалась девушка.
- Фу, как грубо. Но Регину я наказывать не буду, – пропел Борис Игнатьевич, – потому как беспорядочные половые связи и извращения практикует не она.
Все стали внимательно оглядывать друг друга в поисках того, кто бы это мог быть. В конце концов, Регина заявила:
- Я думаю, это Марго! Вы посмотрите, нарочито скромная одежда, вся такая с виду правильная. Это она, я уверена!
Маргарита быстро встала и залепила девушке пощёчину, а затем схватила за волосы и попыталась ударить головой об окно. Но Регина оказала достойное сопротивление, а потом и вовсе исхитрилась увернуться и схватить противницу за аккуратный пучок на голове.
Борис Игнатьевич их не останавливал. Он явно наслаждался волнами агрессии. Мужчина щёлкнул пальцами и девушки оказались на небольшом ринге, а все, кроме Вики, глаза которой всё ещё были зашиты, стали зрителями. В руках проводника оказался рупор, и он провозгласил:
- Делайте ваши ставки! Регина против Маргариты! Кто выстоит в этой битве?
- Перестаньте! – воскликнула Лидия Андреевна.
Мужчина посмотрел на неё, сделал лёгкий поклон в сторону старушки и хлопнул в ладоши. Мгновение, и девушки оказались сидящими рядом без волос и рук. Их визг приглушил новый хлопок в ладоши, от которого на стекле появились картины, обличающие Маргариту в блуде.
- Противно как, – отвернулась Лидия Андреевна.
- Да? – удивился Борис Игнатьевич. – А вот остальным так не кажется. У всех присутствующих есть за душой этот грешок, но только у несравненной Марго он затмевает все другие провинности!
И он тихонечко рассмеялся, одновременно ударив ладони. Белая пелена за окном начала темнеть. Проводник объявил:
- Уважаемые пассажиры! Наш демонический экспресс продолжает следовать в неведомом направлении. Чем дольше мы едем, тем дальше уезжаем и тем меньше у вас шансов вернуться к жизни!
И он оглядел всех, не скрывая своего торжества.
Не забывайте ставить лайк, если рассказ вам понравился!