2004 год
— Слушай, парень, ну ты же как-то выходишь отсюда, ну помоги мне, а?
— Вы даже имени своего не знаете, как я помогу-то? — ответил медбрат, проверяя капельницу.
— Знаю я всё, не говорю просто. Ни к чему это. Вот спасёшь меня, тогда я и расскажу тебе всё.
Медбрат Максим присел на край кушетки.
— Вы не волнуйтесь, капельницы вас успокоят, может быть, и память вернётся, — произнёс он.
— Да есть у меня и имя, и память. У меня такая память, что вам и не снилось. Угораздило же меня споткнуться, ходил каждый день по этой дороге, а тут упал, и встать не могу. А у тебя снотворное есть?
— Есть, но вам не положено. Возраст у вас, нельзя снотворное. Хотя врачи говорят, что с вами всё в порядке. Все диву даются. Вам лет-то сколько?
— Сто второй год пошёл… — прошептал Пётр. — А сколько этих лет мне отпущено, я не знаю даже.
Максим смотрел на старика с удивлением.
— Обалдеть, — воскликнул он, — сто два года? Вы точно не путаете ничего?
— Ничего не путаю, говорю как есть. Родился в девятьсот третьем, а сейчас, кажется, две тысячи четвёртый. Стало быть, сто второй год.
— Даааа… — протянул Максим. — Сто лет, это же вы и царя застали…
— Всех застал, — кивнул старик, — но больше всего война мне запомнилась. Вот как будто она только была, и я всё помню.
— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотал медбрат. — Я как-то с историей не дружил в школе. Капельницы ставить и уколы делать моё призвание. А история это так. Для развития общего, и больше для девчонок.
— Ээээ, ты не прав, парень. Сейчас всё с ног на голову. Пётр меня зовут. Святой Пётр Максимович. Только ты не проболтайся. Не хочу, чтобы шумиху подняли вокруг меня.
— Обещаю, не скажу, — кивнул Максим.
— Ну так что, поможешь мне сбежать? Мне очень надо. Сходи в газету, пусть тебе архив поднимут, там заметки обо мне есть. Правда все подопечные мои давно уже поумирали. Дети их только остались, но и они разлетелись по разным местам. За ними не угонишься, а я и не пытался. Жили в семье, заботу получали, людьми уважаемыми стали. А мне большего и не надо. Вот только умереть не могу никак.
— А зачем умирать? — поинтересовался Максим.
— Так мне давно пора. Уже лет шестьдесят как пора. Кому ни скажешь, не верят. Смотрят как на чудного, у виска крутят, мол ты, дед, совсем умом двинулся. А я и перестал говорить. А тебе вот скажу. Вы же про вампиров всяких смотрите в кино, там всё ненастоящее, выдуманное. А моя жизнь вот, вся перед тобой на ладони.
Пётр вытянул руку и поднёс её очень близко к лицу медбрата.
Максим уставился на руку и произнёс:
— Ничего я там не вижу, морочите мне голову. Завтра утром у вас последняя капельница, и в обед придут из соцслужбы работники. Заберут вас в приют. Будут искать родственников. У вас документы есть?
— Есть, конечно. Паспорт советский есть. Я не менял его. Мне он ни к чему. Кому я нужен-то? Хожу себе на кладбище, и вот вся моя жизнь. Благо люди краюшкой хлеба делятся. Не голодаю.
А тут еду дают… Много как, можно десять человек прокормить. Я даже не могу смотреть на такое количество еды. Её бы туда, в сорок третий, чтобы всех накормить. И голодных, и нищих, и раненых.
А то мы бывало и кору варили с деревьев. Я тут есть перестал. Просил класть мне поменьше. Говорят, не положено поменьше. А я не могу вот так оставлять и съесть это не могу. Вот и не хожу в столовую. Может, и помру быстрее от голода. Да и то вряд ли. Подольше голодал, да ничего, живой…
Максим поставил ещё одну бутылочку в капельницу и сказал:
— А вам ничего и не нужно, вот тут всё питание, — и показал на бутылку с лекарством. — Вам бы родственников сюда позвать и не заберут вас завтра никуда.
— Нет у меня никого. Только я и могила на кладбище.
— Жена? — тихо спросил Максим.
— Жена, — кивнул Пётр, — и жена, и дочка.
— Сочувствую, — Максим опустил голову.
— Да мне не нужно сочувствие, ты пойми, если меня завтра заберут, я же оттуда не выберусь. Ты понимаешь? — взмолился Пётр. — Ну придумай что-нибудь, погулять меня выведи. А дальше я сам разберусь. Я бегаю быстрее, чем ты. Правда, не сейчас так бегаю. Вот нога перестанет болеть и никто меня не догонит.
— Ну хорошо, — согласился Максим, — вечером пойдём гулять. Я вас могу у себя разместить, я живу один, квартиру снимаю.
— Нееет, — воскликнул Пётр радостно, — я уже дальше сам как-нибудь.
Максим сдал смену и незаметно вывел Петра из палаты.
Продолжение тут