Он опять замолчал, и некоторое время на его лице, как на большом экране отражалась титаническая работа его, такого маленького, по сравнению с его телом мозга, происходившая в данный момент.
Наконец, как нам показалось, он разложил всё по полочкам, тяжело откинулся на спинку кресла и выдал, обратившись ко мне.
- Это ваши песни?
- Мои - утвердительно кивнул я в ответ.
Андрей Андреевич, по всей видимости, ещё не совсем закончил раскладывать всё по полочкам, поэтому, сначала задумчиво и, вдруг, как будто проснувшись, выдал.
- Ага… ну-ну… прекрасно! Я займусь вами и вашим материалом. А для начала, вы заслужили полное право на отделение в концерте ко Дню защиты детей, первого июня. Правда, есть один нюанс.
Мы с Геной переглянулись, но продолжали внимательно слушать эту эмоциональную речь, ожидая её, как мне показалось, предсказуемого финала.
- Для того чтобы работать по вашему вопросу - продолжал Андрей Андреевич - нужны деньги, сами понимаете. - Он сделал короткую паузу, как бы выжидая нашу реакцию, однако, мы с абсолютно спокойными и безэмоциональными лицами продолжали слушать. - Мы подпишем… договор… на ваше выступление... - с непродолжительными паузами, как бы что-то обдумывая, продолжил он – и… оговорим гонорар...
- Вам нужен откат? - не выдержал Гена, перебив его.
Заведующий выдохнул, настолько глубоко, что казалось, он сейчас совсем сдуется.
- И всё-то вы понимаете - произнёс с полным удовлетворением и громко до неприличия, да ещё и с лёгким похрюкиванием, рассмеялся.
После визита к Андрею Андреевичу, мы с чувством удовлетворения от честно исполненного долга, правда, перед кем, до сих пор так и не выяснилось, вышли из дворца культуры.
Неся на плечах каждый свой кофр, я с гитарой, Гена с синтезатором, прошли через залитую солнцем площадку и вошли в наш, пусть временный, но, автодом. Странно, но двери оказались, не заперты.
Я поставил кофр с гитарой в шкаф.
- Ген, ты что, двери не закрыл? – спросил я.
- Вроде же, закрывал. - Он поставил кофр между столом и сидениями и достал из кармана ключ от салона: посмотрел на него, потом на меня.
Не обнаружив на столе серой папки с текстами и клавирами, в моей голове экстренно был созван следственный комитет и там возникли кое-какие соображения.
- А ты серую папку куда положил? - спросил я Гену.
- Как куда? На стол – ответил он, включив кофеварку. - Как пришли из кафе, положил на стол и больше её не видел. Может ты её куда задел. Мы же двое суток здесь аппаратуру не убирали.
- Подожди, а почему…? - Гена сел на кресло за стол. - Кто? Когда? Как?..
- Вы задаёте сразу три вопроса… – перебил я его, садясь в развёрнутое кресло пассажира.
- Главное без паники... Ваня, бери пример с меня… не волнуйся, Ваня.
- Запасной игрок - на автомате выдал я - а вот делать что?
- А я сейчас сделаю! – передразнил Гена.
- Чародеи – улыбнулся я, перемалывая поток мыслей.
- Вот именно – весело сказал Гена.
Он достал свой сотовый, нашёл какой-то номер и, набрав его, приложил телефон к уху.
- Паша, здравствуй, дорогой - почти крикнул он в трубку.
- Да, да, именно я, и я очень рад. Хочу, понимаешь, встретится с тобой... прямо сейчас... На площади возле ДК стоит автодом, видел? Вот и славно… А ты подкатывай к нам… ну, конечно, у тебя в городе... какой ты догадостный... через сколько?.. ждём - Гена выключил телефон.
- Спокойствие, только спокойствие - скопировал он любимого героя.
- Карлсон – улыбнулся я.
- Не просто Карлсон – улыбался Гена - а - Карлсон, который живёт на крыше.
- Высоко сижу - далеко гляжу – пошутил я.
- Маша и медведь – сказал Гена и добавил - Это тоже пойдёт.
***
В скромной однокомнатной квартире одинокой молодой женщины по имени Ирина, имелось всё необходимое для, пусть скромной, но жизни.
В комнате стояла большая угловая стенка с плательным и книжным шкафом с книгами и плоским ЖК телевизором. Напротив стенки стоял такой же, имеется в виду угловой диван-кровать. Телевизор негромко “барабанил”, вещая клипы на музыкальном канале.
Кухня небольшая, но функциональна. Здесь тоже было всё, ну почти всё, что необходимо молодой хозяйке.
Уютный кухонный уголок, разбавлял своей мягкостью, её аскетический интерьер. На стене, над уголком, висели квадратные стеклянные часы с южной картинкой под циферблатом.
Ирина в домашней блузке и лёгкой расклешённой юбке-шортах, по её мнению, самой удобной для дома одежды, копошилась на кухне и готовила себе незамысловатый ужин, состоящий из овощного салата с подсолнечным маслом и кусочка отварной куриной грудки.
В дверь позвонили.
- Кто там? - подошла к двери Ирина.
- Гости, открывай - весело ответил за дверью мужской голос
Только Ирина открыла дверь, как на неё ни слова не говоря ринулись Сега и его подельник – Толян, ещё тот тип, как говорят. Среднего роста, с наколками ещё из “малолетки” и такими же замашками, с обгоревшей лысиной под вязаной шапочкой, в “ABIBAS”- овском спортивном костюме, лет, примерно тридцати.
Толян сразу же закрыл входную дверь, а Сега протолкнул Ирину на кухню, и под его напором Ирина просто плюхнулась на стул.
- Что вам нужно? – недоумевала она - Кто вы?
- Ты, чённа? – Сега подошёл к Ирине.
У Толяна в руке появился нож-бабочка и он прокрутил его перед лицом Ольги.
- Слушать сюда, бикса. - Сега поставил ногу на стул между ног Ольги и наклонился над ней. - Ты Олюню подставила...
- Кого? – отклонилась, как могла назад Ирина.
- Слушай, сучка - Толян подставил нож к горлу Ирины, но Сега отодвинул Толяна. - Короче – выдавил он - двадцать штук - послезавтра.
Ирина совершенно не понимала, что происходит.
- Двадцать тысяч рублей? - со всей своей простотой, спросила она. - Где же я возьму столько?
- Ты, чённа? – брызнул слюной Сега - Какие рубли, баксы… двадцать штук баксов, вкурила?
- Квартиру продашь – ухмыльнулся Толян.
Он прошёл по кухне, вывернул салат из вазочки на пол, выбросил куриную грудку из кастрюльки в мусорное ведро, а следом и саму кастрюльку и на финал перевернул на стол бутылку с подсолнечным маслом.
Масло выливалось на стол, издавая глухие булькающие звуки, похожие на стон, но постепенно оно затихло и начало медленно и как-то тяжело, почти как в замедленной съёмке, стекать на пол.
А Толян, всё это время вращал нож-бабочку, то открывая, то закрывая его.
- Не будет послезавтра... - Сега рванул блузку на груди Ирины, оборвав все пуговицы и обнажив её.
Толян подскочил к Ирине и полез ей за пазуху.
Она попыталась вывернуться, но Сега крепко схватил её за шею.
- У тебя сутки, сучка - просипел Сега.
Он оттолкнул Толяна, и они оба вышли из квартиры, прикрыв за собой дверь.
Ирина обречённо опустила голову, и в это время входная дверь распахнулась, и в проёме возник Сега. Ирина испуганно подняла голову и отпрянула назад.
- Сутки, усекла? А настучишь… - Сега провёл ногтем большого пальца себе по горлу и захлопнул дверь.
Ирина оглядела кухню.
Она никогда в жизни не сталкивалась с таким отношением. Когда-то видела что-то подобное в кино и то, сразу же переключила от возникшего чувства неприятия и противного ощущения, как будто в грязи испачкалась.
И вот теперь, как гром среди ясного неба: именно её, уже не в кино, а наяву с головой окунули в эту вязкую, липкую, мерзкую грязь.
Комок с болью подкатил к самому горлу, и Ирина заплакала.
***
Вот и вечер, как быстро.
Мы с Геной сидели в отделении полиции в кабинете бывшего подчинённого Гены, служившего под его командованием в Грузии, а теперь - капитана ОМОН.
Кабинет полностью отражал характер его хозяина и был устроен довольно аскетично.
Посредине стоял рабочий стол, за которым, в общем-то, он и восседал.
К рабочему столу вплотную примыкал стол для летучек и планёрок, с несколькими простыми, старенькими стульями по сторонам, на которых сейчас сидели мы с Геной.
При входе справа, под стеной стояла большая деревянная вешалка, ещё из далёкого прошлого.
Слева от Павла, сидящего в кресле за рабочим столом, в углу стоял шкаф для бумаг, а возле него стоял большой серый ещё советский несгораемый шкаф.
Все стены, за исключением той, что у него за спиной были пустые. А на этой висела большая, ещё из Советского Союза увеличенная копия знака работника милиции.
Сам Павел - крепкий, широкоплечий, улыбчивый, моложавый шатен лет сорока сидел, как я уже сказал за столом и молчал.
Гена смотрел на Павла в упор.
- Так, что, капитан?
- А, что? Я думаю, прикидываю, гадаю – ретировался Павел.
- Версия полковника Зорина – вставил я, чтобы как-то снять напряжение, заполнившее помещение после изложенной нами информации.
У Гены зазвонил сотовый, он достал его и посмотрел на экран.
- Ирина? – удивился Гена и поднёс телефон к уху.
- Да... да это я... так,… так,… так... – повторял Гена, и его лицо постепенно становилось всё серьёзней и наконец, стало очень грозным.
- Что там? – не выдержал я.
Гена приложил палец к губам.
- Пожалуйста, успокойтесь... давайте встретимся... где?.. Хорошо, через двадцать минут... да. - Гена выключил телефон. - На Ирину кто-то наехал из-за Ольги. Паша, есть машина без опознавательных знаков?
- Мой «Дастер» у входа стоит, подойдёт?
- Прекрасно, давай ключи, я полетел.
Павел бросил Гене связку ключей, Гена подхватил их и выскочил из кабинета.
- А говорит - старик. - улыбнулся Павел.
Маркет светится всеми огнями.
Люди сплошным потоком двигались в обе стороны и в маркет и из него. Кто с покупками, кто за оными, и большинство в приподнятом настроении. Смеялись, весело разговаривали, обсуждая прошедший и скорее всего насыщенный событиями и оставивший хорошие воспоминания о себе, летний день.
На стоянке у входа в маркет, стояло несколько автомобилей. Возле одного из них, “Дастера” цвета хаки, опёршись на крыло, стоял Гена и внимательно вглядывался в оба потока, не выпуская из виду и тех, кто проходил мимо.
К Гене подбежала Ирина, взволнованная, испуганная, еле сдерживающая слёзы. Гена молча открыл дверь и помог Ирине сесть в машину, сам сел за руль и “Дастера”, вырулив со стоянки, рванул по дороге.
(продолжение)