Надежда постепенно отходила от глубокого обморока. Вокруг суетились молодые мамочки - жёны лётчиков. У всех дети, у всех мужья в каждом вылете рискуют. И каждая боялась стука в дверь и нескольких офицеров, переминающихся с ноги на ногу, не в силах поднять глаза и произнести страшные слова, после которых земля уходит из-под ног.
(начало этой истории - здесь)
На этот раз повезло. Первая информация о гибели лётчика оказалась не верной. А в гарнизоне, как в большой деревне - не спрятаться от глаз людских и слухи распространяются мгновенно...
"Надюша, всё хорошо... Жив твой Володя!" - жена замкомандира эскадрильи помогла ей подняться.
"Тамара, присмотри за детьми. Я сейчас", - Надежда на ватных ногах спустилась со второго этажа и вышла на улицу. Воздуха не хватало. Она перевела дыхание и направилась в сторону штаба полка, ускоряя шаг и через несколько десятков метров она бежала вовсю. Перед глазами стояли страшные картины прощания с погибшими пилотами, когда весь полк в траурном молчании провожает своего товарища, а безутешная мать вмиг осиротевших детей, словно крыльями накрывает гроб с останками своего мужа...
На прошлой неделе простились в гарнизоне с Феликсом Самойловым. Римма - жгучая брюнетка стояла молча, не проронив ни слезинки, к ней прижимался Ванечка - трёхлетний мальчуган, гладя маму по животику. Он задавал вопросы маме: "А почему так много людей, а папы нету? Мама, а что это такое красное стоит и на него положили шлемофон. Точно, как папин. Мама, а почему ты сегодня такая молчаливая? Мамочка, а скоро у меня сестрёнка родится?"
Римма погладила одной рукой голову сынишки, а вторую положила на заметно выпирающий животик: "Тихо, сынок. Сейчас не надо разговаривать..."
Провожали их в Союз всем домом. Мужчины привычно и ловко собрали вещи в контейнер и отвезли его на станцию.
Прощаясь, Римма обняла девчонок, поблагодарила их за всё...
"Надо же... Ни одной слезинки не проронила", - прошептала одна из подруг.
"Может и не любила она Феликса. Не дай Бог, что с моим - я не знаю, как это можно пережить"...
"Брось, Оксана, Не нам обсуждать и осуждать кто кого любил или нет. Давай лучше помолимся лишний раз за наших ребят, что летают, да за тех, кто им самолёты готовит. Здесь авиация... и не бывает главного и не главного. Ошибка любого может привести к таким вот проводам. А вообще...", - жена командира эскадрильи осеклась.
Женщины переглянулись и поймали взгляд уже умудрённой жизнью старшей подруги. Там, за стеклом вагонного окна стояла совершенно седая Римма и всё так же смотрела своими огромными глазами куда-то внутрь себя и сквозь всех провожающих...
Поезд плавно тронулся и через минуту покинул станцию...
Жёны авиаторов стояли молча, глядя вслед уходящему составу...
"Лучше бы она поплакала", - прошептала Оксана и заплакала навзрыд, словно маленькая девочка, положив голову на плечо Ирины Николаевны, чей муж жалел лишь об одном, что не успел повоевать в Великую Отечественную...
"Ладно, девчонки. Пора возвращаться. Автобус ждёт... не раскисать. Мужикам нашим не легче..."
. . . . . . . . . .
Владимир крепко спал, тихонько сопя и улыбаясь чему-то во сне.
Позади был трудный лётный день. Самолёт он спас. Обошлось поломкой. Машину кудесники из ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть - примечание автора) обещали вернуть "на крыло" за несколько дней. Однако летать ему было не суждено без обнаружения причин такого поведения. Частичное разрушение механизма управления элероном чуть не стоило жизни самолёту, а главное - лётчику.
Не знал тогда Толмачёв, что через шесть лет точно при таком же отказе погибнет молодой лейтенантик. Не успеет он среагировать на резкое кренение самолёта вправо после отрыва от ВПП. Бортовой того самолёта будет ... №17... Это будет его самолёт...
Комиссия по расследованию этой катастрофы придёт к выводу, что причиной отказа матчасти оказался КПН...
Очень удобное словосочетание - конструктивно-производственный недостаток... Коротко и ёмко. А сына матери уже не вернёшь...
Впереди ещё были многие вылеты... дважды будет останавливаться двигатель, но каждый раз удастся благополучно завершить задание и вернуться живым из очередного полёта.
А последний его полёт станет таковым из-за безалаберности техника самолёта...
Всего этого знать наперед невозможно, но тяга к небу сильнее любого страха и молодые мальчишки тянутся в лётные училища, чтобы испытать это непередаваемое ощущение - ощущение полёта. Когда, подобно птице взмываешь в небо, чувствуя всем телом послушную машину, доверяя ей самого себя, свою судьбу, своё будущее.
. . . . . . . . . . .
Со стороны аэродрома мчался командирский УАЗик. Увидев его, Надежда перешла на шаг, затем и вовсе остановилась. Завизжали тормоза и, распахнув правую переднюю дверь, из машины выскочил её Володя.
"Родная, всё хорошо, я живой... Ну-ну, не переживай, всё обошлось. Давай домой к детям, а мне ... мне на службу. Я скоро. Ложись спать. Обнимай детей. Я вас люблю, родные!"
Он запрыгнул в машину комполка и махнул на прощанье рукой, широко улыбаясь...
Всё та же широкая и добрая улыбка, пружинистая походка, уверенный голос..., но что-то изменилось в нём.
Она повернулась и медленно направилась в городок, время от времени оглядываясь, в надежде увидеть своего Вовку Толмачёва...
И тут она поняла, что изменилось... Виски его стали совсем седыми и появилась серебристая прядь на его чёрном, как смоль чубе...
Навстречу Надежде шли несколько молодых мамочек с колясками. Один маленький авиатор толкал вперёд свою коляску, опираясь на неё и широко улыбался.
Жизнь в авиационном городке продолжалась...
Продолжение истории - здесь
= Моему отцу - Владимиру Николаевичу и его небесной эскадрилье посвящается...=
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!