Политолог Замир Каражанов о происходящем в мире оттоке от демократии.
Сегодня весь мир стал глобальной деревней, где все переплетено и взаимосвязано. События в одной части света отзываются в другой. Почему так происходит? На этот и другие вопросы отвечает казахстанский политолог Замир Каражанов.
– Замир, как вы прокомментируете то, что сегодня происходит вокруг нас?
– Если смотреть на ситуацию планетарно, то, на мой взгляд, она связана с глобальным кризисом 2008 года и его последствиями. Еще тогда экономисты оценивали кризис как глубокий, который приведет к появлению нового посткризисного мира. Он будет отличаться от того, который существовал до 2008 года. По прошествии более 10 лет правыми оказались те, кто считал, что выход из кризиса 2008 года будет напоминать линию с несколькими волнами. За финансовым кризисом последовал долговой кризис в Европе, обрушились цены на нефть, что рикошетом ударило по развивающимся странам, случилась торговая война между США и Китаем. Сегодня мир столкнулся с «коронакризисом», который хоть не носит экономического характера, но сильно влияет на экономическую сферу. В общем, все как в откровении Иоанна Богослова о «четырех всадниках Апокалипсиса».
– Вы считаете, что экономический кризис влияет на то, что демократические подвижки во многих странах мира начинают сворачиваться?
– К сожалению, это во многом именно так. Эпицентром кризиса 2008 года стал Запад – США и Европа. Именно они радели за демократию в мире, но их экономическая модель дала сбой в работе. Во-первых, Запад стал терять лидерство в вопросах демократии. Уже тогда стало видно, что Европа сосредоточилась на решении своих проблем и взяла тайм-аут в вопросах продвижения демократии в мире. Во-вторых, в мире начали критически переоценивать философию свободного рынка, склоняться к большему участию государства в экономике, а это усиливает настроения этатизма. Можно вспомнить, как все стали одобрительно посматривать в сторону Китая, где государство сыграло большую роль в реформировании экономики. Такая модель оказалась более отказоустойчивой, смогла поддерживать рост экономики в условиях глобального кризиса. В-третьих, в условиях серии кризисов мы видели, что проблемы региональной и глобальной безопасности вышли на первый план, в то время как демократия стала актрисой второго плана. Это закономерное явление. Примерно так же развивались события до Второй мировой войны, когда мир столкнулся с Великой депрессией.
В-четвертых, кризис сказался на среднем классе, даже в развитых демократиях избиратели стали поддерживать радикалов и популистов. В Германии в Бундестаг прошла «Альтернатива для Германии», а в США демократическое государство возглавил авторитарный политик Дональд Трамп, который не сильно камуфлировал свои симпатии лидерам диктаторских режимов.
В-пятых, пошатнулись позиции не только среднего класса, более важно, что стал сокращаться класс собственников, предпринимателей, который как минимум радеет за верховенство закона и конкуренции. Кстати, можно заметить, что там, где ему не дают выступать, эта прослойка становится еще тоньше за счет его оттока в западные страны на ПМЖ. Деньги у них для этого имеются.
Меняются правила игры
– Есть еще одно весомое обстоятельство. После 2010-го года темпы роста мировой торговли сократились. Был период, когда рост мировой экономики опережал темпы роста мировой торговли, что позволило говорить о конце глобализации. Что это значит для политики и демократии? Раньше страны получали преимущества от торговли, а в более широком значении – от сотрудничества. Но сотрудничество предполагает не только торговлю, инвестиции и экономические связи. Сотрудничество подразумевает еще и некие стандарты. Такими стандартами выступали права человека, верховенство закона и т.д. Если страны не соблюдали минимальный набор политических требований, а тем более пренебрегали ими, то им трудно было с кем-либо сотрудничать. Они сталкивались с ограничениями в торговле, в инвестициях, в обмене технологиями попадали в черные списки, изоляцию.
– И этим объясняется то, что власти во всем мире ужесточают меры борьбы с оппозицией?
– Сегодня глобализация переживает трудные времена. В отсутствии выгод у правительств теряется стимул меняться, проводить реформы в политике или хотя бы поддерживать демократическую видимость. Ситуация усугубляется тем, что глобализация невозможна в условиях роста геополитической напряженности, протекционизма и торговых войн. В конце концов, на выборах в США победил Дональд Трамп, заявивший: «Америка – прежде всего».
– Но не рубят ли власти сук, на котором сидят? Потому что конструктивная критика и наличие оппозиции помогает двигаться стране, развиваться?
– Может показаться, что без оппозиции жить проще, но лучше жить не получится. Организованная оппозиция выполняет несколько функций в рамках политической системы. Одна из них сводится к тому, чтобы подвергать сомнению принимаемые правительством решения. Таким образом, удаётся снизить вероятность принятия ошибочных решений, что позволяет учесть опасности, риски и, как следствие, снизить ущерб. Естественно, что такой подход делает развитие страны более устойчивым и менее подверженным внешним и внутренним кризисам. Страны, где оппозицию ограничивали, а тем более, там, где ее преследовали, более подвержены рискам.
Китай как пример
– А можно привести примеры?
– В качестве примера можно привести коммунистический Китай. В ХХ веке страна дважды пыталась модернизировать свою экономику. В первый раз в 60-ых годах, когда так называемая политика Большого скачка, которая в политической жизни сопровождалась ограничением плюрализма и борьбой с фракциями внутри Компартии. Большой скачок, как мы помним, закончился драматично для Китая.
Второй раз к модернизации приступили в конце 70-ых годов. Реформы Дэн Сяопина охватили не только экономику, но и политику, а точнее, Компартию, где стали лояльно относиться к критике. Кстати, при нем была введена сменяемость председателя Компартии и, по сути, главы КНР.
Эффект оказался совершенно другим, Китай за 40 лет реформ стал крупной экономикой мира. В то же время надо признать, что китайская модель социализма не совершенна. Сильное влияние государства приводит к тому, что чиновники нередко принимают неэффективные решения, и зачастую средства бюджета бросаются на ветер. На мой взгляд, это – побочный эффект ограничения оппозиции. Кстати, поскольку говорим о влиянии конструктивной оппозиции, необходимо брать в расчет, что она должна влиять на процесс принятия решения, а не быть декоративным явлением в политической жизни. И, конечно же, она, как и правительство, должна нести ответственность за свою деятельность.
– Но оппозиция не принимает участие в управлении государством. Почему она должна нести ответственность?
– Во-первых, без ответственности не может быть и профессионализма. Два явления взаимосвязаны. Во-вторых, когда нет ответственности, наступает хаос. Равно, как и чрезмерные обязательства и ограничения тормозят развитие.
Поэтому развитие стран, где преследуют оппозицию, как правило, неустойчивое, а стабильность у них покоится на страхе и насилии. Но даже за внешней стабильностью и устойчивостью можно легко заметить, насколько они отстают в своем развитии от окружающего мира. Многим кажется, по крайней мере, такие аргументы звучат в глобальной сети, что причина отставания – санкции, которые на них накладывают за нарушение прав человека. Но это не так. Поскольку развитие ограничивается, когда имеет место чрезмерный диктат правительства, идеологизация экономической сферы и где остается мало места для мотивации труда, творчества. Такие страны обречены стать аутсайдерами, даже если их не коснутся санкции. Оппозиция критикует действия и решения правительства, но она не враг государства и страны. Это важно понимать. Оппозиция – это инструмент устойчивого развития страны, экономики, общества. Без нее есть риск столкнуться с кризисом. Так же, как и Китай в свое время столкнулся с последствиями собственной политики Большого скачка. Идеологизация, борьба с внутрипартийным плюрализмом, атмосфера всеобщего одобрения и поклонения не позволили китайским коммунистам критически оценивать проводимую ими модернизацию. Но китайцы, похоже, все же учатся, в отличие от многих, на собственных ошибках. Хорошо бы это и другим перенять.