Когда моя первая собака ушла, я думала, что больше никогда не смогу никого так полюбить, как ее. И даже перестала ходить в клуб, я закрыла для себя эту часть жизни.
И вдруг, в день рождения сына, муж принес мне невзрачную бумажку: направление на получение щенка колли. Щенка каких-то необыкновенных кровей ( по тем временам иметь зарубежного папу было круто. дедушку-бабушку-прадедушку - да, было, а вот папу...) В общем, это был аристократ-аристократ.
Имя у него было очень интересное. Саксинайтселью... и так далее. Длинное было имя, роскошное. И родословная тоже была роскошная, изящная книжица с цветными фотографиями родственников. В 1989 году это было просто вау!
Поэтому, когда мы ехали за ним с грибной корзиной, то волновались ужасно.
Аристократ оказался маленьким и даже каким-то немного курносым. Он повилял нам хвостиком, и уютно устроился спать в корзине.
И стали мы жить-поживать. Селик рос красивым, эффектным, с хорошим ровным характером, и свои аристократические замашки до поры не демонстрировал. Он выбрал в напарники моего сына и прятал у него под подушкой любимые косточки, а один раз даже принес блин. То ли переживал не голодает ли приятель, то ли мог доверить свои сокровища только ему.
Первый звоночек прозвенел, когда мы осенью пришли на площадку, заниматься ОКД. Площадка была грунтовая, и когда я скомандовала "Сидеть!", Селик аккуратно отошел подальше от лужи и только тогда уселся. На команду "Лежать!" он обиделся. На морде читалось :"Где лежать? ТУТ? Тут грязно!" Ну да бог с ним, команды и движения рядом мы превзошли, и пришел черед снарядов. Теперь удивляться начали мы.
На бум мы с тренером затащили Селика вдвоем, на буме он лег, обнял бревно лапами и закрыл глаза. При любой попытке сдвинуть его с места или поднять на лапы он изображал, что падает в обморок.
Когда мы стащили его вниз, он открыл глаза и попрыгал через штакетник.
Прыгать через непрозрачный барьер Селик отказался категорически. Будучи закинутым на верхнюю доску барьера, он минуту качался, как орел на скале, а потом совсем неизящно свалился вниз. Еще раз к двухметровому барьеру он подходить отказался.
В виде компенсации за полученный нами моральный ущерб, он легко преодолел лестницу и предложил нам завершить эксперименты со снарядами.
Через пару лет я с изумлением увидела, как мой пес, гарцуя, без единой запинки преодолел переход по бревну над оврагом. На мой немой вопрос он ответил : "А че такого? Ты же видишь, что ТАМ грязно?" Грязь он не выносил, не любил пачкать лапы и пузо.
А еще он был веселым и отважным. Как-то на стадионе на нас налетел огромный кобель немецкой овчарки. И мой аристократ заслонил меня, ощерился и вцепился в агрессора. Драчунов мы быстро разняли, но у меня не осталось сомнений, Селик - храбрый защитник, не трус и не слюнтяй. Так оставалось на протяжении всей его жизни, никто не смел обижать ни его, ни меня, ни детей. Размер обидчика значения не имел.
Он ушел от нас после тяжелой болезни, оставив нам много теплых воспоминаний и подарив нам свою бесконечную любовь.
Но вот прыгать через двухметровый барьер так больше никогда в жизни не согласился.