Женщина отсидела еще в советские годы. Когда была молодой. Она тогда работала продавцом. Что-то случилось. Сложно сказать, что именно. Но ее посадили. Отсидела немного, года три. Но, видимо, психика надломилась.
Ей трудно было общаться с людьми. Казалось, что все смотрят на нее и осуждают за прошлое. И доверия нет, конечно. Смотрят и думают про себя, что горбатого могила исправит.
Короче говоря, на ее репутации – клеймо. Так она считала.
В торговлю не пошла, потому что, как она говорила, «ноги не несли». Да и не приняли бы. Устроилась на завод, сначала ученицей. Затем стала настоящей полноценной работницей.
Кругом много мужчин. Но замуж не вышла. Может, сказалась неуверенность в себе. Может, не нашелся человек, которому она бы понравилась.
Так молодость пролетела. А она одна и одна. Вышла на пенсию. Друзей нет. Знакомых много, но друзей нет.
Замкнулась в своем жилище, и ей было очень хорошо.
Я не раз замечал, что ранимые люди, особенно если они пережили нечто нехорошее, жестокое, уходят в себя. И закрываются в четырех стенах. Живут себе и живут, не страдая от одиночества. Потребность общаться отпадает, если эта потребность вообще была.
Ходит такой человек по улице, может встретить знакомого и поговорить, а сам ни с кем не заговаривает, даже ни на кого не смотрит. Люди будто в другом мире живут, в другой, чужой реальности. А этот одинокий человек весь мир переносит в себя. О таких так и говорят: в себе замкнулся. И лучше замки не ломать и не вытаскивать одиночку наружу. Потому что ему будет очень плохо.
Она устроила спокойную размеренную жизнь. Делала все медленно, даже с наслаждением. Зимой потихоньку что-нибудь ремонтировала в квартире. Сходит в магазин, купит строительные материалы и возится всю зиму. Сделает какую-то часть, остальное – до следующей зимы: торопить некому.
С весны по осень – другие занятия. Когда оттаивала природа, она много гуляла, радуясь весеннему воздуху. Затем ходила в лес. Например, за побегами сосны. Ей много не надо. Так, немножко. Наберет - и сделает настойку, чтобы здоровье поддерживать, ведь болеть никому не хочется.
Далее черемша, ягоды и грибы. Уезжала далеко от города. Сама искала «урожайные» места.
Наберет – и домой. Много не надо. Для себя, чтобы приятнее чай пить. А черемшу резала мелко и солила на зиму: хорошо добавлять в суп или в жареную картошку.
Продавать лесные дары на рынке тоже не хотелось: общение с людьми удовольствия не приносило. Да и зачем деньги, если на жизнь хватает?
У нее появилась радость. Причем неожиданная радость. Как-то вечером она столкнулась на лестнице с молодой соседкой. Она вела из садика маленькую дочку. Круглые глазки, милые косички, ангельское личико, которое может быть только у ребенка. Девочка остановилась и, как ручеек, прожурчала медленно и по-детски: «Здравствуйте».
Женщина ответила. И это «здравствуйте» стало для нее небольшим теплым лучиком из неведомого ей мира. Теплого, нежного, милого.
Она выследила, буквально выследила, когда мама с дочкой уходили в садик. И в какое время возвращались.
Она страшно боялась проспать. И даже купила недорогой китайский будильник на батарейке, чтобы утром выйти из квартиры и услышать волшебное «здравствуйте».
Она как будто куда-то шла по делам. Как будто. Проходила с деловым видом, останавливалась и радостно разводила руками. И девочка разводила руками.
Увидит ребеночка, посмотрит в его круглые глазки. И появляется улыбка, которой не было на ее лице много-много лет. Может, с детства.
Сделает круг по двору – и домой. Чтобы дождаться вечера и выйти навстречу девочке и ее маме. И снова руки летят, как крылья, и снова улыбка, и снова эта чудесная, восхитительная девочка.
Так в ее жизнь вошла радость. А мать девочки, наверное, поняла, в чем дело. Говорят, что у женщин хорошо развита интуиция. И мать останавливалась и смотрела, как эта сгорбленная старая женщина в темной одежде на миг как будто взлетает над землей, как светлеет ее лицо и загораются любовью глаза.
Еще печально-радостное: "Неожиданная любовь после ухода мужа"