Дорогие друзья! Предлагаем вашему вниманию статью, которая была опубликована в журнале "Мир Божий" в 1895 году. Статья посвящена одному из самых известных собирателей японского фольклора 19-века Лафкадио Хирну. В ней автор, де Вориньи, знакомит нас не только с биографией журналиста и писателя, но и рассказывает о его интересных и глубоких очерках. На русский язык статья переведена Татьяной Криль в 1895 году. Статья большая, поэтому мы будем публиковать ее частями. В материале полностью сохранена стилистика русского языка того времени. В качестве иллюстраций использованы гравюры укиё-э и фотографии, которых в оригинальной публикации не было.
Старая Япония исчезает, исчезает со своими ширмочками и лаком, своими удивительными поделками из слоновой кости, со своими странными и фантастическими украшениями, перед которыми с любопытством останавливался эстетик и под которыми скрывалась никому неведомая философия и никем неподозреваемая сила сопротивления; она исчезает вместе с таинственной прелестью своей улыбки, вместе со своей утонченной вежливостью. "Баски, - писал Вольтер, - это маленький народец, который поет и пляшет на вершинах Пиренеев". Японцы, это народ, состоящий из обезьянничающих марионеток и гримасничающих мусмэ, народ, весело живущий у подножия Фудзи-Ямы. Такое определение готовы дать наши современные писатели. Очень, немногие из них под обманчивой внешностью, под личиной притворства сумели открыть расу, отличающуюся прирожденным трудолюбием, расчетливой политикой, стоицизмом, скрытым под покровом учтивости, расу, способную, когда пробьет час, к героическому подъему сил.
Европа не шла дальше внешних форм. Действия желтой расы занимали ее только, поскольку они могли угрожать безопасности наших владений в Индо-Китае. Япония - государство, островное и, относительно, мало населенное, считалось величиной, не заслуживающей большого внимания ни с политической, ни с военной точки зрения. Поэтому, японско-китайская война казалась в начале войною пигмеев, пока она не стала для многих откровением и не приняла характер революции в глазах дипломатов. Результаты этой войны перевернули предвзятые идеи и явились новым аргументом против теории многочисленности.
Эта старая Япония имела своих исследователей, которые интересовались более её эстетикой, чем её умственным и нравственным развитием, увлекались странным характером её искусства, её нравов и преданий, доставлявших удобный материал для художественных рассказов и литературных эффектов, и вовсе не старались отыскать то, что скрывала вся эта экзотическая внешность. Среди лиц, которые больше других предчувствовали истину и дальше проникли в таинственную сущность Японии, есть писатель, знаменитый в Соединенных Штатах и начинающий приобретать известность в Англии, автор остроумных очерков, привлекающих общее внимание.
Трудно найти иностранца, который умел бы до такой степени проникнуть в самую душу данного народа, слиться с ним, воспринять его идеи, его образ жизни, его язык, обычаи и стремления и отыскать под сложными и бесконечно-разнообразными формами, тайные пружины его действий, факторы, подготовившие и упрочившие его успех.
I.
"Лет двадцать тому назад,- пишет в "New-York Herald" редактор одной из газет западных штатов, - в мой кабинет вошел странный посетитель. Маленький, очень смуглый, удивительно робкий и неловкий. Он носил громадные очки, сильно выпуклые стекла которых указывали на значительную близорукость. Его костюм чистый, но потертый, изношенный до ниток, красноречиво говорил о его неладах с Фортуной. Он спросил меня как-то неловко прерывающимся голосом, не соглашусь ли я напечатать работу, которую он мне принес. С этими словами он вытащил из кармана рукопись и положил ее ко мне на конторку. Я ответил, что, кроме статей моих постоянных сотрудников, я редко помещаю что-либо, так как состояние кассы газеты не позволяет мне быть щедрым. Тем не менее, я обещал ему прочесть его статью и, если она мне понравится, напечатать и заплатить за нее очень скромный гонорар, размеры которого я ему тут же определил. Он охотно согласился и ушел все с тою же неловкостью, оставляя во мне впечатление чего-то непонятного, фантастического.
"По уходу моего посетителя я раскрыл рукопись и принялся читать ее для очистки совести; но с первых же строк она увлекла меня. Форма была безукоризненна, содержание в высшей степени интересно. Необыкновенно тонкая наблюдательность, оригинальные взгляды, строгая и остроумная логика. Я дочел до конца, все более пленяясь и очаровываясь. На завтра статья была напечатана, и через несколько дней автор пришел за своим, более чем скромным гонораром; помню, я заплатил ему из собственного жалованья, так как касса газеты была пуста. Статья наделала шуму, она была подписана Lafcadio Hearn, и, как я узнал впоследствии, это был его первый опыт в литературе".
Лафкадио Хирн это было его настоящее имя, и это имя стало знаменитым в Соединенных Штатах, а затем сделалось известным и в Европе. Он родился в Смирне, от отца англичанина и матери гречанки, и жил в маленьком городке одного из западных штатов, где с трудом мог заработать себе самое скромное существование, занимая место корректора в одной типографии. Робкий, как большинство близоруких, боязливый и застенчивый, как человек, которого жизнь не баловала и который просит от судьбы только самого необходимого, он сомневался во всем и, главное, в самом себе; ни расположение редактора, ни успех его первой статьи и последующих никогда не могли победить его природной дикости.
Слава писателя росла, но человек оставался неизвестным даже для окружающих его. О своем прошлом он не говорил, о себе самом - молчал. Когда с ним заговаривали о его статьях, он смущался, старался отклонить разговор, боялся похвал. Он, по-видимому, получил прекрасное образование, основательно изучил классические языки, обладал разносторонними научными знаниями, тонкой и проницательной наблюдательностью; его гибкое перо шутя справлялось со всякими трудностями. Некоторые его статьи по самым щекотливым социальным вопросам привлекли внимание газет восточных штатов. Перепечатанные ими, они имели большой успех; успех этот объясняется его умением заставить понять все, что нужно, без особых подчеркиваний, легко скользить по всем темам, которые могли бы задеть щекотливость читателя, распутывать с редкою ловкостью самые трудные задачи. Больше всего ему удавались описания жизни скромных, маленьких людей, к которым он сам принадлежал и хотел принадлежать; заметив эту особенность его таланта, редактор одной большой Новоорлеанской газеты пригласил его участвовать в своем издании. Он поместил там ряд очерков, обративших на себя общее внимание; в них с необыкновенной точностью описывается быт, нравы и обычаи негров-лодочников на Миссисипи. С тою же правдивостью и тем же талантливым пером описал он чувственную, привольную, жизнь богатых плантаторов, их роскошь, их занятия и развлечения. Одаренный редкой наблюдательностью и способностью входить в положение другого, он отожествлял себя с теми типами, которые изучал, проникался их взглядами и идеями. Все, что он видел, как внешние проявления жизни так и скрытые пружины действий, отражались в нем, как в зеркале, а его бойкое перо передавало в изящной форме самые неуловимые оттенки. Эти статьи читались и имели большой успех в Нью-Йорке; они привлекли внимание одного крупного Нью-йоркского издателя, и он предложил Лафкадио Хирну отправиться на Антильские острова, чтобы там, на месте, изучить быт креолов и чернокожих и описать их так же, как он описал жителей Луизианы. За эту книгу он предлагал ему хорошее вознаграждение. Лафкадио Хирн согласился, так как такой род работы являлся дополнением его прежних исследований. Книга его имела громадный успех в Соединенных Штатах, упрочила его славу и определила его будущность. Он понял свое призвание: страсть к путешествиям проснулась в этом англо-греко-американском номад (иносказательно человек без оседлости), и вскоре увлекла его на конец света, к великому удовольствию его читателей, а также всех тех, кого интересуют сложные вопросы крайнего Востока.
Будьте здоровы, подписывайтесь на наши каналы:
Навигатор по каналу "Япония. Куклы, сказки и легенды" все статьи и видео
"Пространство авторских кукол"
"Япония. Куклы, сказки и легенды"
Ждем всех на наши экскурсии и мастер-классы в Кремле в Измайлово. Приходите в гости, - вместе придумаем интересную и познавательную программу на любой вкус. Вы получите уникальный опыт и познакомитесь с удивительным миром японского фольклора и авторских кукол. Звоните заранее: +7-910-452-6286 Денис и +7-916-037-1624 Милена. Также мы можем отравить заготовки для мастер-классов в другие города по почте или провести выездное мероприятие у вас. До встречи на выставке «Япония. Куклы, сказки и легенды». www.japandolls.ru https://farformaestro.ru https://dollslane.ru #japandolls_ex #кремльвизмайлово #выставка #япония #мастеркласс #экскурсия