Смышлёное негодяйство российской адвокатуры

Мельниченко Р.Г.021. №2 (51). С 39-43.[ВАК] [РИНЦ] [ERIH] Смышлёное негодяйство российской адвокатуры // Евразийская адвокатура.

Цель: Идентифицировать и проблематизировать такое явление, как «смышлёное негодяйство» в российской адвокатуре.

Методология: Использовались статистический, герменевтический методы и метод включённого наблюдения. Результаты: Идентифицирована проблема «смышлёного негодяйства», которая является корневой в современной российской адвокатуре и из которой произрастает множество негативных явлений как в сфере управления адвокатурой, так и в самой адвокатской деятельности.

Новизна/оригинальность/ценность: Новизна и актуальность обусловлены отсутствием исследований по вопросу «смышлёного негодяйства» в адвокатуре. Использование автором эмпирических данных, а также обращение к внешнему наблюдателю (Ф.М. Достоевскому) свидетельствует об оригинальности исследования. О научно-ценностном характере проведённого исследования свидетельствуют рекомендации, которые автор выдвигает, основываясь на идее «смышлёного негодяйства».

Ключевые слова: адвокатура, этика, злоупотребление правом, смышлёное негодяйство, торговля надеждой, адвокат-сутяжник.

Melnichenko R.G. «DELIBERATE VILLAINY» OF THE RUSSIAN LEGAL PROFESSION

Purpose: Identify and problematize such a phenomenon as «clever villainy» in the Russian legal profession. Methodology: Used statistical, hermeneutic and participatory observation.

Results: Identified the problem of «clever villainy», which is the root in the modern Russian legal profession and from which many negative phenomena arise both in the field of management of the legal profession and in the legal profession itself.

Novelty/originality/value: Lack of research on «smart villainy» in the legal profession. The author’s use of empirical data, as well as an appeal to an external observer (F.M.Dostoevsky) testifies to the originality of the study. The scientific-value character of the research is evidenced by the recommendations that the author puts forward, based on the idea of «clever villainy».

Keywords: advocacy, ethics, abuse of law, clever villainy, trade in hope, litigant lawyer.

Введение.

Кризис, в котором находится современная российская адвокатура, нельзя объяснить такими очевидностями, как давление со стороны государственных органов, развращение правящей адвокатской элиты, превалирование в адвокатуре «бывших», «адвокатское скоморошничество» и т. п. Всё это лишь вершина айсберга, требующая более глубокого погружения в суть явления, суть проблемы.

Автор исследования исходит из базовой гипотезы о том, что именно в адвокатской массе (практикующие адвокаты, в ежедневном режиме занимающиеся адвокатской деятельностью) можно найти те феномены, которые приводят к тем негативным последствиям, на которые было указано выше. При этом данные феномены адвокатами не рефлексируются, а принимаются как должное и даже нужное в их профессии. Разрушающее современную адвокатуру явление мы обозначим как «смышлёное негодяйство».

«Смышлёные негодяи»

Сама суть адвокатской профессии способствует тому, чтобы адвокат постоянно был гибким, ходил по краю. По краю между противоправным и правовым. При пристальном взгляде на адвокатскую деятельность можно увидеть, что это хождение опасно не столько тем, что адвокат перейдёт грань и совершит правонарушение, а тем, что, увлечённый своей балансировкой, он легко становится «смышлёным негодяем», то есть человеком, открыто, осознанно и гордо использующим законодательные лазейки во имя своих профессиональных целей. Данный феномен получил в науке наименование «злоупотребление правом», что представляется нам не совсем точным концептом. Здесь мы находимся на стыке морали и права, и рассматриваемая проблема, которая, конечно же, затрагивает право, всё же расположена на территории морали. Вместо термина «злоупотребление правом» мы хотели бы ввести более точный концепт – «смышлёное негодяйство».

Термин «смышлёный негодяй» был введён в научный оборот Д. Юмом и обозначает жизненную позицию человека, который знает о честности, но считает, что «То, что честность есть наилучшая политика, быть может, и хорошее общее правило, однако оно подвержено многим исключениям. И быть может, можно подумать, что наиболее мудро ведет себя тот, кто соблюдает общее правило, но пользуется преимуществами всех исключений из него»[3]. «Смышлёный» адвокат юридический подчёркнуто безупречен, но является откровенным негодяем с позиции общества, а в случае, если такая манера поведения становится весьма распространённой в корпорации, то вся адвокатура предстаёт перед нашим взором смышлёной и негодяйской.

Рассмотрим примеры подобной «смышлёности» в адвокатуре.

Торговля надеждой

Адвокат предстаёт перед клиентом, который угнетён и раздавлен навалившейся на него ситуацией, в роли ангела надежды. Адвокат говорит: «Я тебя вытащу!» И доверитель попадает в плен к тому злу, которое, согласно древнегреческому мифу, осталось в ящике Пандоры, никуда не улетело и всегда с нами – это Надежда.

Впрочем, лучше, чем кто-либо, об этом виде адвокатского негодяйства нам поведает Фёдор Михайлович Достоевский: «Но все-таки чрезвычайно приятно иметь адвоката. Я сам испытал это ощущение, когда однажды, редактируя одну газету, вдруг нечаянно, по недосмотру (что со всеми случается) пропустил одно известие, которое не мог напечатать иначе, как с разрешения г-на министра двора. И вот мне вдруг объявили, что я под судом. Я и защищаться-то не хотел; «вина» моя была даже и мне очевидна: я преступил ясно начертанный закон, и юридического спору быть не могло. Но суд мне назначил адвоката (человека несколько мне знакомого и с которым мы заседали прежде в одном «Обществе»). Он мне вдруг объяснил, что я не только не виноват, но и совершенно прав, и что он твердо намерен отстоять меня изо всех сил. Я выслушал это, разумеется, с удовольствием; когда же настал суд, то, признаюсь, я вынес совершенно неожиданное впечатление: я видел и слушал, как говорил мой адвокат, и мысль о том, что я, совершенно виноватый, вдруг выхожу совсем правым, была так забавна и в то же время так почему-то привлекательна, что, признаюсь, эти полчаса в суде я отношу к самым веселым в моей жизни; но ведь я был не юрист и потому не понимал, что совершенно прав. Меня, конечно, осудили: литераторов судят строго; я заплатил двадцать пять рублей и, сверх того, отсидел два дня на Сенной, на гауптвахте, где провел время премило, даже с некоторою пользою и кое с кем и с чем познакомился» [2].

И подобная ситуация повторяется и повторяется, проходя через все исторические этапы российской адвокатуры. Например, в наши дни она ярко промелькнула в кейсе актёра Ефремова, обвиняемого в смертельном наезде в состоянии опьянения, у которого его адвокат, так же, как в своё время присяжный поверенный писателя Достоевского, заронил ложную надежду: «А может, выкрутимся?». Такой вид смышлёного негодяйства мы обозначим как «торговля надеждой».

Выделим основные признаки поведения смышлёного адвоката в ситуации с «даром адвокатской надежды»:

– доверитель психологически признаёт свою вину;

– адвокат убеждает своего доверителя в том, что его профессионализм позволит клиенту избежать наказания.

Что же является триггером, запускающим «смышлёное адвокатское негодяйство»? Со стороны доверителя всё ясно, сбивает его с пути надежда. Нам представляется, что для адвоката этим триггером является пресуппозиция ложного профессионализма, в которую входит представление о «чуде», чуде избавления от неминуемой неприятности. Адвокат воображает себя волшебником, который может выпутать клиента из любой ситуации, а добровольный отказ от чуда смешивается в сознании адвоката с непрофессионализмом. Есть и более прозаические объяснения подобной модели поведения адвокатов. Одно из них вошло в народную пословицу, которую приводит Достоевский: «Адвокат – это нанятая совесть».

Методы «смышлёных адвокатов»

Общеизвестным для юристов является разделение двух понятий: «буква закона» и «дух закона». Корни данного разделения можно найти в латинском юридическом выражении summum jus summa injuria (высший закон, высшая несправедливость). То есть не всегда буквальное выполнение закона является справедливым. В деятельности адвокатов случаются моменты, когда буква закона противоречит духу; зачастую в подобную ситуацию адвокаты попадают в состоянии «необходимой обороны». Например, для того чтобы не пропустить сроки подачи жалобы на какое-либо судебное решение (выдача которого в полной своей версии может быть затянута), адвокаты подают «летучку», которая по форме является приостанавливающим течение срока документом (по букве), а по содержанию (по духу) – нет. Однако смышлёные адвокаты идут дальше и на поток ставят ситуацию, когда закон превыше его духа, в результате происходит эрозия как самого права, так и его носителей.

Дело Ивана Павлова.

В качестве яркого примера использования подобного метода можно привести дело адвоката Ивана Павлова. Органы следствия, пытаясь вывести адвоката Ивана Павлова из дела, возбудили в отношении него уголовное дело по явно надуманным обстоятельствам, но в полном соответствии с нормами права (вид смышлёного негодяйства). Под этим предлогом один из горных адвокатов (один из видов адвокатов периода номенклатурной адвокатуры) обратился к адвокатам со следующим воззванием: «Законом не ограничено число адвокатов, которые могут участвовать в защите обвиняемого. Я считаю, что все коллеги, поддерживающие Ивана Павлова (естественно, с его согласия), должны вступить в защиту Ивана. Пусть следователь уведомляет 100–200 адвокатов о каждом следственном действии, организовывает условия для допроса в присутствии такого количества адвокатов, выписывает пропуски для входа в здание и т. д. Если следствие возбуждает дело в отношении адвоката, чтобы его выкинуть из дела, то надо ему это «удовольствие» растянуть». Налицо превышение пределов «необходимой юридической обороны». Признаки необходимой обороны – негодяйский метод применяется в ответ на негодяйский метод, но то, что это превышение, говорит нам простое сравнение данного кейса с кейсом о «летучке». При подаче «летучки» адвокат ставит перед собой ясную юридическую цель – пресечь сроки подачи жалобы, а в кейсе Ивана Павлова цель негодяйского метода – причинить страдание («растянуть удовольствие») представителю органа следствия.

Дело адвоката Рамалданова.

Использование негодяйских методов не является прерогативой лишь «простых» адвокатов, эти методы не брезгует применять и адвокатская правящая элита. Так, несколько адвокатов и адвокатских палат обратились в суд с иском об обжаловании Разъяснения Комиссии по этике и стандартам 03/19 и Резолюции IX Всероссийского съезда адвокатов «Об адвокатской этике» (дело 32 адвокатов) [1]. После чего с аналогичным иском к ФПА обратился адвокат А.Р. Рамалданов. Иск принял к своему производству тот же судья, но при размещении сведений об иске в системе ГАС РФ «Правосудие» было изменено наименование ответчика, что сделало невозможным авторам первого иска узнать о наличии второго. Разбирательство по первому делу было заволокичено, а по второму было принято решение об отказе в удовлетворении иска, что, в свою очередь, создало прецедент для отказа в удовлетворении и первого.

Налицо применение приёма «смышлёного негодяйства», когда лицо действует по праву (каждый имеет право обратиться в суд за защитой своих прав), но, с другой стороны, обращается в суд не за защитой своих прав, а для ограничения прав других лиц. Причём в данный проект были втянуты не только адвокаты (очевидно, что адвокат из Дагестана А.Р. Рамалданов не являлся интересантом по делу, иначе он присоединился бы к первоначальному иску), но и судья, и судебные служащие.

Методы «смышлёного негодяйства» в адвокатуре не только запускают круг негодяйства, в котором одно негодяйство оправдывается другим, но и расширяют этот круг за счёт вовлечения в него широкого круга юристов.

Отрицательный отбор современной адвокатуры

То, как происходит естественный отбор, в результате которого в адвокатуре остаются преимущественно «смышлёные негодяи», хорошо иллюстрирует рассказ одного юриста в социальной сети (стилистика текста сохранена):

«Приходит мамаша к честному адвокату, а тот ей и говорит: ваш сын – студент реально сядет по 228-й, так как статья – «грязная» и за нее реально сажают. Окажет содействие органам – получит семь лет лишения свободы, нет – одиннадцать лет лишения свободы.

И «маман» не готова принять правду. И кто готов платить деньги за такую консультацию? – Никто!

И «маман» пошла искать «более толкового» адвоката.

И тут же в соседнем офисе сидел «нечестный» адвокат, который ей сказал, что «мы сейчас характеристику приобщим, жалобу подадим на незаконный его арест, отделается условным сроком»! Цена 200 тыс. руб. И мамаша заплатила. Так как она услышала то, что хотела услышать.

Адвокат у следователя показательно громко поговорил со следователем, а на суде молчал.

Судья осудил студента-наркодилера на тот срок, о котором говорил первый адвокат, апелляция оставила всё в силе.

Что мы видим:

– честный, но бедный первый адвокат;

– мама купила себе надежду за 200 тыс. руб.;

– пацанчик получил, что получил;

– второй адвокат – «кучерявый, при бобах».

Печальный этот кейс, который является иллюстрацией к такому виду «смышлёного негодяйства», как «торговля надеждой», свидетельствует о плавном выдавливании из профессии лиц, не поддающихся смышлёному негодяйству.

Здесь самое время указать и путь спасения, который нам предлагает Д. Юм: «Такому человеку (благородной натуре. – прим. автора) часто доставляет удовольствие зрелище того, как, несмотря на все хитрости и уловки негодяев, их предают собственные принципы, и, в то время как они стремятся хладнокровно и скрыто осуществить свои мошенничества, им встречается соблазнительный случай, их природа оказывается слабой и они попадают в ловушку, откуда не могут выбраться, не утратив полностью репутации и не лишившись всякого доверия людей в будущем». Перелицовывая данную мысль на нашу культурную почву, можно привести следующую пословицу: «Сколько верёвочке ни виться – конец будет». Как бы тактически ни было бы выгодным применить методы «смышлёного негодяйства», в стратегическом плане получат преимущество те адвокаты, которые будут воздерживаться от подобного соблазна.

Адвокаты как распространители вируса «смышлёного негодяйства»

«Смышлёное негодяйство» бушует не только в рамках современной адвокатуры, оно, как круги на воде, распространяется и на смежные с адвокатской виды деятельности, например на деятельность экспертную. Изначально эксперты – это люди, обладающие особыми познаниями. «Смышлёные» адвокаты, подобно адвокатам дьявола, соблазнили экспертов тем, что открыли им путь к «божественной силе», а именно возможность доказать недоказуемое.

В нашем мире не существует абсолютных истин, и каждая из них обладает исключением, которое эту истину и подтверждает. «Смышлёные» адвокаты стали нанимать «падших» экспертов для подготовки экспертных доказательств к любому суждению, например, что через спутник можно перехватить управление автомобилем и совершить смертельное ДТП без участия пьяного водителя, в нём находящегося.

Подобно раковой опухоли «падшие» эксперты, в свою очередь, стали заражать «смышлёным негодяйством» те научные сферы, в которых они изначально специализировались. Яркий тому пример – лингвистика.

Похоже, что «падшие» филологи-русисты вознамерились вбить осиновый кол в имидж русского языка, который и так в последние годы дышит на ладан и выдавливается из большинства европейских стран. Речь идёт о таком феномене, как «лингвистическая экспертиза». Впервые этот инструмент был использован карательными российскими органами в деле борьбы с инакомыслием. Отдал следователь текст на кафедру русского языка какого-нибудь университета, дал задание, например найти в тексте оскорбление чувств верующих, опля, и готово.

Вкусив крови и денег, а также отточив своё мастерство в плодотворном сотрудничестве с органами следствия, именитые филологи-русисты стали оптом и в розницу раздавать свои «заключения специалиста» уже по гражданским делам. Захотел, например, человек обидеться и подзаработать на том, что его посмели критиковать в социальной сети, обратился к эксперту-лингвисту, и опля: «В тексте содержится оскорбление».

Адвокат-сутяжник

Мир постоянно доставляет человеку неприятности. Право – это инструмент, который не избавит от неприятностей (они уже произошли), но поможет ещё раз, но уже с болезненным удовольствием, поковыряться в своей ране. Адвокаты уловили эту мазохистскую потребность, которая свойственна в большей или меньшей мере каждому человеку, и представляют людям услуги по обеспечению ковыряния в ране при помощи такого инструмента, как право.

Такой вид «смышлёного негодяя», как адвокат-сутяжник, будет постоянно «разжигать» своего клиента, как правило, потерпевшего. Сутяжник будет говорить: «Мы накажем твоего обидчика», будет показывать статьи различных кодексов, по которым это можно будет сделать. Он будет говорить: «Мы даже подзаработаем». И действительно, подзаработать можно, но в любом случае, и выигрыша, и проигрыша, произойдёт главное – в клиенте разрастётся ненависть, на взращивание которой при помощи адвоката-садовника он выделит значительную часть своей жизни. Из колодца ненависти невозможно напиться, и адвокатсутяжник – это великолепный проводник в Ад ненависти и мести.

В середине XIX века при создании присяжной адвокатуры последняя попыталась отбросить «хвост» сутяжничества, связанный с предтечей корпоративной адвокатуры в России, – ходатаев и стряпчих, которые славились «разжиганием» конфликтов. Но уже во времена номенклатурной адвокатуры этот «хвост» стремительно отрос, поставив вопрос о целесообразности существования такой социальной институции, как адвокатура.

Выводы.

Феномен «смышлёного негодяйства» стал всеобъемлющим явлением современной адвокатуры. Способом борьбы с ним может стать введение самого концепта «смышлёное негодяйство» в лексикон широких адвокатских масс, побуждение к рефлексии о данном явлении и широкое его обсуждение.

Пристатейный библиографический список

1. Рагулин А.В. Решение суда по «секретному иску» адвоката А.Р. Рамалданова к Федеральной палате адвокатов Российской Федерации: «незаконность» и «позитивное содержание» // Евразийская адвокатура. 2020. № 3 (46). С. 68–78.

2. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1876. Февраль. Глава вторая. II. Нечто об адвокатах вообще. Мои наивные и необразованные предположения. Нечто о талантах вообще и в особенности // Достоевский Ф.М. Собр. соч.: в 15 т. СПб.: Наука, 1994. Т. 13. С. 59–65.

3. Юм Дэвид. Сочинения: в 2 т. Т. 2. М., 1996. С. 68. References (transliterated)

1. Ragulin A.V. Reshenie suda po «sekretnomu isku» advokata A.R. Ramaldanova k Federal`noj palate advokatov Rossijskoj Federacii: «nezakonnost`» i «pozitivnoe soderzhanie» // Evrazijskaya advokatura. 2020. № 3 (46). S. 68–78.

2. Dostoevskij F.M. Dnevnik pisatelya. 1876. Fevral`. Glava vtoraya. II. Nechto ob advokatax voobshhe. Moi naivny`e i neobrazovanny`e predpolozheniya. Nechto o talantax voobshhe i v osobennosti // Dostoevskij F.M. Sobr. soch.: v 15 t. SPb.: Nauka, 1994. T. 13. S. 59–65.

3. Yum De`vid. Sochineniya: v 2 t. T. 2. M., 1996. S. 68.