Глава 4.
Затрещал будильник, который мы, умаявшись после восьмичасовой дороги, завели, боясь проспать завтрак.
Тихо потрескивал кондиционер, а сквозь неплотно задернутые шторы пробивалось яркое солнце. Отпуск начался.
В лучших отпускных традициях мы, зевая и потягиваясь, лениво сползли с кровати. Пока муж умывался, я открыла чемодан и выбрала одежду себе и Лешке, которая помялась меньше всего. Все остальное я разберу потом, вечером. Не тратить же драгоценные минуты отпуска на возню с чемоданом.
Умывшись и одевшись, мы вышли из номера через террасу прямо на улицу.
Мама дорогая! Время десять утра, а на улице все сорок градусов. На небе ни облачка, абсолютный штиль и только ярко-золотое солнце полыхает в высокой прозрачной синеве.
Шаркая шлепанцами, мы доплелись до столовой, по пути разглядывая буйноцветущие клумбы, к каждой из которой был протянут толстый зеленый шланг.
В просторной светлой столовой было человек десять, и только иностранцы. Вот люблю я такой отдых: народу мало, с разговорами никто не пристает, никто не лезет с вопросом «Ну как там Москва?». Мне всегда интересно, какого ответа люди ждут на этот вопрос?
Завтрак нам понравился. Обильный, как во всех отелях, шведский стол с элементами арабской кухни. Лешка особенно впечатлился традиционными иорданскими лепешками с овощной начинкой внутри, которые готовили прямо при нас. Такого мы еще не пробовали.
А еще подавали кофе. Высокий блестящий кофейник ставили на каждый стол, а над кофейником поднимался невероятно ароматный пар свежемолотых кофейных зерен. Ну, и, конечно же, выпечка, сладкие плюшки-булочки, была выше всяких похвал. Я наложила на тарелку целую кучку сластей.
- Ты же, вроде, худеешь? – поддел меня Лешка.
- Ага, худею, – согласилась я. - Это такая специальная диета – плюшечная.
Конечно же, мы объелись. Стремясь попробовать все, мы налопались до такой степени, что теперь сидели, выставив животы, свесив вниз руки и вытянув ноги.
- Ну что, пойдем на пляж? Или в номер – досыпать?
- Не-е… - засмеялась я. – Поспать в номере мы еще успеем, девять ночей впереди. Сейчас покурим на пляже, обозреем окрестности, сходим переоденемся, и – купаться, купаться и купаться. Возьми несколько яблок, - я глазами показала мужу на большое блюдо с фруктами. – На пляже погрызем.
Лешка пошел за яблоками, а я, потягиваясь, вышла из столовой. Сядем на пляже, под зонтиком, покурим, на море посмотрим…
Я завернула за угол, выходя на дорожку, ведущую к морю, подняла глаза и замерла.
Моря не было. Ну, то есть, передо мной была некая полоска воды, но на море она никак не тянула.
Прямо передо мной, во всю ширину обзора, стоял огромный военный корабль. На палубе я увидела несколько вертолетов. Откуда-то сбоку, тарахтя винтом, к кораблю подлетал еще один. По кораблю сновали люди, кажущиеся с такого расстояния лилипутами.
Я потрясла головой и зажмурилась. Стаканчик виски сегодня ночью был, очевидно, лишним.
Через несколько мгновений на меня наткнулся муж, который также обалдело замер, глядя на серую громадину.
- Леша, - осторожно спросила я. – Ты тоже это видишь?
- Вижу, – растерянно ответил муж.
- Леша, это галлюцинации? Мы вчера виски перепили?
- Никуля, это не галлюцинации. – Лешка справился с собой. – Это «Мистриль», французский авианосец.
- А зачем он сюда приплыл?
- Ника, - муж поучительно поднял палец. – Запомни: плавают только какашки. Корабли, особенно военные, ходят.
- Да какая разница: ходят, плавают? – запаниковала я. – Зачем он здесь? Война?
- Да ладно, Никулька, какая война? – муж обнял меня за плечи. – Если б была война – нас бы уже отсюда давно эвакуировали и обратно в Россию отправили. А тут все тихо-мирно, в столовке яичницу жарят. Небось, его специально здесь поставили, туристов развлекать. Бежим скорей в номер за фотоаппаратом, его надо срочно сфотографировать. Где еще такое увидим?
- Леша, Леша, - еще больше испугалась я. – Мы с тобой в аэропорту памятку для туристов читали. Там сказано, что военные объекты ни в коем случае нельзя фотографировать. А авианосец – это самый натуральный военный объект.
- Я и вижу, как их нельзя фотографировать. – Лешка показал мне на сидящего под зонтиком толстого немца с профессиональным фотоаппаратом и объективом, похожим на большой телескоп. Немец непрерывно щелкал кнопкой, поворачивая объектив так и эдак.
- Вот поймают нас с такими фотографиями и голову отрубят, как преступникам, – бубнила я, пока Лешка почти бегом тащил меня в номер.
В номере мы быстро переоделись, побросали в большую сумку немудрящие пляжные принадлежности и через террасу выскочили на улицу. В коридоре за дверью уже гремела тележка уборки в номерах.
На пляже мы расположились на шезлонгах под большим соломенным зонтом. Лешка расчехлил фотоаппарат.
- Давай, ты иди к воде, – распорядился он. – А я, как будто тебя снимаю, на самом деле сфотографирую корабль.
- Аферист, – пробурчала я и, нахлобучив шляпу, побрела по песку.
Пляж был превосходен. Чистый мелкий песок у самой кромки воды был усеян мелкими ракушками и небольшими камешками. Я разглядывала камни, пытаясь найти камень с дырочкой. Говорят, если такой найти, то это – к счастью. Счастье, отчего-то, не попадалось.
Через несколько минут ко мне присоединился донельзя довольный Лешка.
- Ух, Никуля, какие классные фотки я сделал. Я даже видео немножко снял, как на авианосец вертолет садится. Ну, просто, репортаж из горячей точки.
Я обреченно вздохнула…