ГЛАВА II. ПАЦИЕНТ.
10 апреля 2023 г.
Укрепрайон Д-1, лазарет.
- Ну-с, батенька, а теперь встаньте с постели. Отлично. Теперь попробуйте пошевелить ногой. Аккуратней. Не больно? Вижу сам. Как повязку менять знаете? Отлично. Еще бы чуть-чуть – и перелом. Считай, легко отделались. Нет, и не стану проверять – вашего брата полно. Ну все. Вот здесь и здесь распишитесь. Через неделю сообщите Волкошину о состоянии. Будьте здоровы.
Молодой капитан ССО надел китель, перепоясался портупеей и зашнуровав ботинки, вышел из палаты, взяв с вешалки тяжелый плащ. Морщась от боли в правой ноге, он медленно шел по коридору подземного бункера, часть которого отвели под госпиталь.
После недавних событий, здесь отдыхало двадцать человек, все с ранениями различной тяжести. Медперсонал кусал локти, вскрывая запас довоенных антибиотиков – фарму в Д-1 клепать до сих пор не научились, перевязочный материал, анестезия и так необходимые трем бригадам медиков препараты поступали только с оказией, и только через Комитет.
Для большинства клиентов конторы, основанной Волкошиным и его коллегами из медакадемии Большого «К», и это значило слишком многое. В первые месяцы народ массово помирал от радиации и респираторно-вирусных инфекций, сейчас же бал правили колотые, резаные и рваные раны. Не реже приходилось оперировать и словивших бандитскую пулю ребят, ну а настоящей притчей во языцех стала удручающая статистика травм на лесоповалах и производствах – то ногу прищемит бревном, то пальцы зажмет в станке и отсечет. Придурков среди общества укрепрайона водилось как грязи, а некоторые, поверив в басни про усиленное питание, добровольно записывались в саморубы. Оттого и ввели контроль, отсеивая симулянтов. Дурдом…
Ерохину повезло. Поганый мутант мог сустав ноги переломать, но вышла достаточно кровавая, но «всего лишь» рваная рана. Спасибо расторопным подчиненным и амоксициллину – выкрутился, отлежался. А ведь буквально десять дней назад капитанские звезды получил…И это еще хорошо что водки бутылка была – как раз собирались обмывать звание с боевыми камрадами, как нарисовался нежданно-негаданно налет продуцентов на коммуну к югу от Уяра…
- Ничего не меняется, - устало произнес Дэз, поднимаясь из бункера на белый свет. Весна застала базу в период очередной реконструкции: работяги разбирали стену, щупали миноискателем перепаханную траншеями и ямами землю, насыпали щебень с песком. Снегопады как-то подозрительно быстро закончились, передав эстафету проливным дождям, моментально превратившим в непроходимую грязь все грунтовые дороги.
Ерохин направлялся к своей «Шишиге», переделанной умельцами с Бугача в довольно приемлемый броневик, оснащенный пулеметом и пускачом дымзавесы кустарного производства. Ехать предстояла не абы куда, но в родимый Большой «К» - вдоль стремительно ветшающей федеральной трассы, по которой более полутора лет назад, он так лихо гонял на мотоцикле, меняя найденную фарму на еду и бензин. Те овеянные ореолом юности времена, короткостриженный капитан воспринимал с улыбкой – ну что возьмешь с пацана, не нюхавшего пороха и по стечению обстоятельств принятого в бригаду зубастых «номеров»? Так ничего – освоился, заматерел, на подчиненных и коллег не стремается голос повышать, а если надо – хорошенько заедет кулаком в харю и спрашивать не станет. Война удивительным образом меняет людей, очень быстро вытаскивая наружу их нутро.
Весна. Воет ветер, в лицо бьет дождь, гнутся под напором стихии стволы и ветви деревьев. Скоро, очень скоро начнут вонять не убранные тела мутантов, что скопились в земляных норах под снегом. Неделя, две, и грязно-белая простыня превратится в мутные лужи, а следом потянется живность, не брезгуя падалью и откладывая в гниющие останки свои личинки. Природа не терпит пустоты, и людишкам, увлеченным разборками друг с другом, стоит наконец-то принять все правила игры.
Покидая укрепрайон, Дэз вспоминал, как после лихого рейда в «Девятке», из убогих лачуг, развалин, хибар и промерзших бетонных многоквартирников стал мало-помалу вылезать доведенный до ручки народ. Голод, мутанты, холода и болезни – черт побери, да когда же это кончится?
В отдаленных поселениях по-прежнему бушевали голод и разруха. Население западных районов, серьезно пострадавших от радиоактивного загрязнения, бурь и катаклизмов последних лет, стихийно скапливалось возле хорошо охраняемых и более-менее сытых убежищ. А здесь, в сердце укрепрайона, вот уже в который раз, в спешном порядке перестраивали базу. Огромный внутренний периметр, выдержавший месяцы осады, основательно укрепили бетонными сваями, кирпичом и плитами. Работали не покладая рук, в три смены. Количество рабочих все время увеличивалось, темпы реиндустриализации просто поражали - за прошедшие недели после снятия блокады, силами Комитета и Тех-кома удалось ввести в строй вторую очередь оружейного завода, куда спешно перебросили всю техническую интеллигенцию. А дальше началось то, чего все так долго ждали: всю захваченную в радиусе семидесяти километров, представляющую ценность технику, военное имущество, станки и материалы спешно перебрасывали в “Ядро”. Федеральная трасса ожила: день и ночь шли транспортные колонны. Рейс за рейсом, погрузка - разгрузка - и обратно…
Топливо - кровь постапокалиптической экономики. В отбитом у выродков Уяре шли работы по наладке второго синтинового завода на базе бывшего нефтеналивного терминала. По Транссибу в направлении угольного разреза бодро шуровали локомотивы с вагонами: бурое ископаемое топливо было как никогда востребовано базой и ее производствами.
День и ночь коптили трубы, выбрасывая в атмосферу продукты сгорания угля. Самодельная ТЭЦ, спасшая базу зимой, обзавелась двумя новыми котлами: пройдет несколько месяцев, и по монтируемым трубам пойдет горячая и холодная вода, решится насущная проблема обогрева и канализации, а дальше...
Впрочем, жизнь кипела и без того: обездоленные беженцы медленно, но планомерно переезжали из землянок и хибар в новые деревянные бараки. Население "Ядра" продолжало расти, что позволило сформировать десять новых рабочих бригад без урезания пайков: заработал консервный цех, производя продукты питания, способные длительно храниться. С коммун к югу и востоку от укрепрайона Д-1 снова потянулись люди: рыбаки, охотники, кое-как приспособившиеся к новым условиям вчерашние крестьяне. Продолжающееся наступление мобильных групп под черно-красно-белым флагом, беспощадно уничтожающих мутантов, вешающих мародеров и дотла выжигавших бандитские логова, чрезвычайно укрепило позиции “номеров” и “Ядра”, обеспечив Комитет бесперебойным потоком желающих присоединиться к Договору...
Однако, столь серьезные успехи НТИ сопровождались неизбежными трудностями и проблемами, на которые раньше закрывали глаза.
Участились случаи бытовых конфликтов, воровства, алкоголизма и употребления наркотиков. Кое-где народишко откровенно роптал - мол, почему столько ресурсов отвлекается на войну, когда дети с голоду пухнут? Не хватает лекарств, врачей, в отдельных бараках и хибарах по-прежнему полно крыс, вшей и прочих паразитов. А вездесущие сотрудники Комитета вначале бьют дубьем, а уж потом разбираются, что почем.
Ситуацию усложняли демографический спад и хроническая нехватка квалифицированной медицинской помощи. Из десяти новорожденных трое рождались с физическими отклонениями и болезнями. Детская смертность вне укрепрайонов и анклавов оставалась высокой - витаминов, продовольствия, антибиотиков и радиопротекторов у НТИ было впритык, и в ближайшем будущем, улучшить снабжение не представлялось возможным.
Продовольственный вопрос оставался самой главной головной болью - посевные площади расширялись медленно, а герметичные подземные оранжереи не позволяли заткнуть и половину имевшихся "дыр". Для обеспечения пайком большей части населения пришлось урезать норму и ужесточить наказание за саботаж и спекуляцию. Положение спасала тайга - громадные лесные массивы восточной Сибири, не затронутые радиацией и химией по-прежнему были богаты дичью и рыбой. Комитет вовремя спохватился - среди "аборигенов" нашлось немало охотников и рыболовов - основанные к югу и северу от "Ядра" поселения исправно снабжали базу и анклавы добычей, но даров природы-матушки все равно не хватало для покрытия продовольственного дефицита...
Нужно было искать выход из положения. Скрипя сердцем, Альт и Горшков перенаправили треть мощностей Комитета в хозяйственное русло, образовав три "колхоза" в непосредственной близости от Д-1, тщательно укрепив позиции вдоль трассы. Весна выдалась холодной и дождливой, и никто не ждал богатого урожая. Разношерстная масса поселян в серых, грубых комбинезонах и кирзовых сапогах трудилась от зари до зари, отчаянно цепляясь за жизнь посреди вселенского запустения Фронтира...
День и ночь коптили небо трубы оружейного завода. День и ночь работали изношенные станки. Разгрузка. Погрузка. Лязг металла, искры сварки, ворох металлической стружки. На потных, осунувшихся лицах - печать бесконечной усталости. Перерыв на обед. И снова - долгие часы труда. Уборка помещения - и на выход. Гордый плакат на стене, честно скопированный с незабвенного советского шедевра. Электрическая дуга, свет ламп. Холодный коридор, сквозняки и сырость...
Рабочим завода полагался усиленный паек, более того - на предприятии организовывали вечерние курсы. Где Совет умудрился откопать вменяемых преподавателей - технологов - черт его знает, но с недавних пор, крепкий мужичок с фамилией Паклин, доходчиво и внятно вдалбливал в головы новоиспеченных "студентов" основы теоретической механики и сопромата.
Ерохин ехал на закат, меряя расстояние ржавеющими столбиками километража. Полученное утром в больничной палате письмо, будоражило рассудок – капитан, выслушав инструкции Вишневского, решил лично убедиться в правдивости полученной информации, и, скрипя зубами от боли ниже колена, двигался по сотый раз выверенному маршруту, доверяя лишь только собственным ощущениям.