Скоро 22 июня. Прошло восемьдесят лет …
Начало Великой Отечественной войны- не только трагическая страница в истории Советского Союза, в жизни миллионов и миллионов советских людей, но и некая загадка, которая волнует наши умы и сердца доныне. С приходом гласности стали появляться новые, скрываемые прежде цифры и факты. Можно сказать, ошеломительные. Пропагандистские штампы прошедших времён о невероятном превосходстве противника в живой силе и особенно в технике оказались обыкновенным враньём. На самом деле мы имели превосходство: в танках -в три раза, в самолётах- в два раза, в пушках и миномётах- в полтора раза. И тем не менее к концу 1941 года только в плен попали 4 000 000 ( четыре миллиона ! ) советских солдат. Единственное бесспорное преимущество гитлеровцев - внезапность нападения Но при любой внезапности просто невозможно такой разгром, такое паническое отступление.
Летом 1941 года случилось небывалое. Перед советским человеком открылась возможность выбирать свою судьбу без страха перед «родной партией» и её славным вооружённым отрядом. Молча бросали винтовку, молча вылезали из опостылевшей стальной коробки танка, срывали петлицы и пристраивались к огромной колонне пленных, которая в сопровождении десятка немцев-конвоиров брела на запад. И на фронте, и в немецком тылу нашлись те, кто поспешил на службу к новым «хозяевам». В первые же месяцы войны во всех оккупированных районах СССР начинают создаваться всевозможные «службы порядка», «оборонные команды», «охранные отряды», в просторечии называемые «полицаями». Указание Сталина о превращении всей оккупированной немцами территории в выжженную пустыню весьма способствовали росту численности «полицаев». Легендарный патриарх диверсантов полковник И. Старинов говорил: « Получилось, что мы сами подтолкнули местных жителей к немцам…после этого лозунга немцы сформировали полицию численностью около 900 тыс. человек». Наряду с организацией охранных, полицейских сил немцы уже осенью 1941 года перешли к планомерному формированию «национальных» частей вермахта, укомплектованных бывшими советскими гражданами. Так, было создано в общей сложности порядка 90 «восточных» батальонов: 26 «туркестанских, 13 «азербайджанских», 9 «крымско-татарских», 7 «волго-уральских» и т.д.
В апреле 1942 года в германской армии числилось 200 тысяч, а в июле 1943 года -600 тысяч «русских». В рядах вермахта в феврале 1943 года служило 750 тысяч «русских». Такую цифру называют зарубежные историки. С ними вполне согласны и современные военные историки из российского Генерального штаба: «… численность личного состава военных формирований «добровольных помощников «, полицейских и вспомогательных формирований к середине июля 1944 года превышала 800 тысяч человек.» Пять десятилетий советские историки плакались на тему, что «история отпустила нам мало времени для подготовки к войне. Увы, всё было точно наоборот. Много, недопустимо много времени отпустила злополучная «история» сталинскому режиму. Два десятилетия свирепого разрушения всех норм морали и права, всех представлений о чести и достоинстве дали, к несчастью, свои ядовитые плоды. Ни в одной стране, ставшей жертвой гитлеровской агрессии, не было такого морального разложения, такого массового дезертирства, такого массового сотрудничества с оккупантами, какое явил миру Советский Союз.
Войну как прямое столкновение знает мало людей, мало кто выжил. Передний край, окоп- это взвод, рота. В штабе батальона можно уже оглядеться. В штаб полка командиры батальонов идут, как бригадиры с полевых станов в деревню отдохнуть можно, на людей посмотреть… Штаб дивизии - всё равно что центральная усадьба совхоза, большое село. Штаб армии - как районный центр. А уж штаб фронта - город! И везде, в самых разных подразделениях, от полковых до фронтовых, служили миллионы людей. В окопах было меньшинство живых участников войны. А громадное большинство. - обеспечивали передний край. Они делали своё дело. Очень важное, без них никакой войны не могло быть. Но в непосредственный контакт с противником они не входили, окопа не знают… Но с годами, наверное, что-то происходит с памятью, чужое уже выдаётся за своё. И вот они уже от себя начинают рассказывать то, что слышали от окопников, при этом многое путают и перевирают. Потому что о войне, если не знаешь, соврать не получится, обязательно на какой- нибудь мелочи промашка выйдет. Теперь мы знаем, что до войны командный состав нашей армии был подвергнут страшным репрессиям. От лейтенантов до маршалов. Значит, обстановка среди командного состава бала такая, что люди были деморализованы. Они боялись не немцев, а собственного начальства. Боялись отдать какой-нибудь приказ самостоятельно, без приказа сверху. Никто не осмелился взять на себя ответственность организовать на каком - нибудь рубеже оборону. Просто отступали. Командиры, которые боялись даже малейшей ответственности, боялись совершить самостоятельный поступок, даже Родину защитить боялись… Такая была система, такая была атмосфера в стране.
Каждое утро, получив подкрепление войска, шли на штурм позиции немцев вдоль железнодорожной линии и падали сраженные. Вечером опять подходило подкрепление. Так продолжалось день за днём. Когда весной снег стаял, обнажились штабеля убитых. У самой земли лежали солдаты в летнем обмундировании, в гимнастёрках и ботинках. На них громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках-клёшах. Выше- сибиряки в полушубках, ходившие в атаку еще в январе-феврале. Ещё выше «полит-бойцы « в ватниках и тряпочных шапках, выданных в блокадном Ленинграде. На них тела в шинелях и маскхалатах, с касками на головах и без них. Страшная картина! Надо было бы заснять её для истории повесить панорамные снимки в кабинетах всех великих мира сего для назидания Но, конечно , этого не сделали.
После войны обычно осмысливают ход сражений, подвергая их критическому обсуждению в свете ставших доступными документов противника. Подобная работа разумеется , требует максимум объективности. Иначе просто нельзя сделать верные выводы, чтобы не повторять прошлых ошибок. Однако труды, которые издавались сразу после победы, назвать историческими исследованиями нельзя даже с большой натяжкой. Состояли они преимущественно из штампов на тему неизбежности победы под руководством партии большевиков, изначального превосходства советского военного искусства и гениальности товарища Сталина.
Хотя бы теперь можно назвать и конкретных виновников той трагедии, которую удалось перенести нашей Родине.