Мой отец Валерий Михайлович Зубов родился 9 мая 1953 года. Нынче ему бы могло исполниться 68 лет. Всего, но не исполнится никогда. Его нет уже пять лет.
Благодарна красноярцам за то, что они помнят его. По просьбе газеты "Красноярский рабочий" я подготовила вот эти воспоминания о моём отце, дорогом мне человеке.
У китайцев есть такое старинное проклятие: "Чтобы тебе жить в эпоху перемен!" В одном из своих многочисленных интервью Зубов признавался, что для него жизнь в эпоху перемен - это самая большая удача! И он не лукавил: смыслом его жизни была реформаторская деятельность. Нас, своих детей, он наставлял: "Никогда не миритесь с тем, что вам не нравится, что вас не устраивает, с чем вам неудобно жить. Идите и меняйте это!" Он был перфекционистом, и ему было трудно жить. Всегда.
У него было трудное детство. Родители-геологи постоянно переезжали с места на место, детей таскали за собой "по полям" (так у геологов называются места, где они занимаются разведкой, замерами и бурением). Отец рассказывал, что он в своё время сменил 15 школ и даже пожил пару лет в Харабалинском интернате в Астраханских степях (город Харабали - в 142 километрах от Астрахани).
Это было страшное место, где поили жирным калмыцким чаем, а ночью мальчишки так замерзали, что по двое укладывались в одну постель, чтобы накрыться двумя одеялами. Но весной степь покрывалась тюльпанами, и становилось так красиво! Он всю жизнь любил тюльпаны и на 8 Марта заваливал ими нашу квартиру.
Юность Зубова была весёлой - московской, студенческой, комсомольской! В Москву он приехал в штанах, подвязанных проволокой. Сначала поступил в МГРИ (Московский геолого-разведочный институт), а потом перевёлся в "Плешку" - Институт имени Г. В. Плеханова. Учился на отлично - сразу стал ленинским стипендиатом, но жил в общежитии, где вся его огромная стипендия как-то очень быстро "прогуливалась"...
Вот ещё очень любил спорт, особенно командный,- играл в футбол, в баскетбол. На первом курсе случайно победил на областных соревнованиях по бегу на длинную дистанцию. Это ужасно смешная история! Спортсмены в Москве и Московской области были серьёзные - мастера и камээсы. Многие бежали в профессиональной обуви (в беговках или кедах). На Зубове были какие-то старые тапочки. Когда во время забега неожиданно начался дождь, он их снял и побежал босиком - ноги скользили меньше. В результате прибежал первым. Его тогда пригласили сразу в несколько московских спортивных клубов.
Эта история очень показательна: он всю жизнь не боялся "бегать босиком". А ведь бегать босиком - это всё равно что воевать без оружия. Это качество очень пригодилось ему и в 90-е, когда он был губернатором, и в последующей работе в Госдуме: у него не было своего бойцовского клуба, и он никогда не ездил на "Майбахе", но побеждал, и все двери перед ним открывались.
Он всегда был очень активным, а в советские годы активная общественная деятельность была невозможна без принадлежности к ядру комсомольской ячейки и последующего членства в партии. Все эти этапы он уверенно проходил. И перед ним открывались все двери.
Он регулярно ездил в студенческие стройотряды - не только в Казахстан и Набережные Челны, но и в Венгрию, Чехословакию, ГДР и другие соцстраны. Но в 1978-м его отправили в составе какой-то партийной делегации в Финляндию. Вот оттуда он вернулся озадаченным и сказал моей маме: "Они живут совсем по-другому. Я и раньше догадывался, но не мог себе представить, насколько велика разница между уровнем их жизни и тем, как живём мы".
Вообще, он был человеком "self-made" - сделал себя с нуля. После окончания института, службы в армии и защиты кандидатской диссертации встал вопрос о распределении. Была возможность переехать в Ростов-на-Дону, в Волгоград, ещё куда-то - в средней полосе России... Но Зубов выбрал Красноярск.
Сначала он съездил "на разведку". Познакомился с В. С. Соколовым, возглавлявшим Красноярский университет. А потом очень стремительно перевёз в Красноярск семью (мою маму и четырёхлетнюю меня).
Он сказал так: "В Красноярске есть работа. А если есть работа, будет и всё остальное - жильё, питание, деньги" (именно в таком порядке в позднем СССР расставлялись акценты). Первые два года мы прожили в семейном общежитии "на горе", рядом с новыми зданиями университета.
Поначалу моя мама очень страдала. Она - южанка, этническая украинка, всё детство провела в тёплом донецком климате, а юность - в Москве. А тут морозы до минус пятидесяти, грязное общежитие, вокруг лес и ни одного фрукта! Даже яблоки - и те в Красноярске не растут! Только ранетки. А берёзовый сок? "Что это такое? - вопрошала она.- Сок из берёзы - это что-то вроде водки из табуретки? Как это можно пить?"
Вот этот самый первый год нашей жизни в Красноярске - он был самым тяжёлым. Мы почти голодали. Магазинов на горе не было. Ближайший универсам - в Студгородке, да и там на полках - шаром покати: морская капуста в консервах и чёрный хлеб. Молока не было. Мясо невозможно было достать. Мы варили манную кашу на воде, а суп - на каких-то костях. Иногда целыми неделями сидели на одной картошке и берёзовом соке!
Вообще в нашей семье всегда был "культ еды", наверное, потому, что все всегда были голодными. В декабре в Красноярск иногда привозили бананы. Это была феерия! Продавали их не в магазинах, а почему-то всегда на улицах - ставили ящики прямо в сугробы. Очередь образовывалась мгновенно. Стоять в ней приходилось подолгу, но оно того стоило! Толстые тётки в шубах, пуховых платках и фартуках поверх них взвешивали на замерзающих весах эти тропические дары.
Я не помню, чтобы мои родители стояли где-нибудь в очереди за маслом или мукой. А вот за бананами они стояли всегда. Спелые бананы попадались редко. В основном их привозили зелёными - в недозрелом виде. Потом они неделями дозревали уже дома, на антресолях. Мне иногда удавалось утащить один банан, но, незрелый, он отдавал вкусом мыла...
Если отец ловил меня с поличным, он ужасно сердился и заставлял меня доесть мой мыльный трофей. "Потому что еда - это святое!" Сам он любил перезрелые, почерневшие бананы. А вот такие как раз можно было купить. И продавщицы их охотно ему подкладывали, потому что, вообще-то, эти бананы уже никто не покупал...
Однажды мы с отцом поймали в таком перезрелом банане паука - фалангу. На самом деле он не очень ядовитый, но папа сказал, что фаланга часто живёт на трупах, и на его ротовых конечностях может быть какая-нибудь инфекция, и даже - трупный яд. Вот так весело мы питались, живя в общаге на горе!
Но потом нас всех затянуло в интересную университетскую жизнь. В моих детских воспоминаниях КГУ 80-х был самым весёлым местом на Земле! Самым лучшим временем была весна, когда в университете наступали "Дни" - "День математика", "День физика"... Но самыми любимыми и долгожданными были "Дни экономиста". Меня брали с собой на все КВНы, где традиционно сражались команды преподавателей против команд студентов. Там было здорово!
Отца любили студенты: на все демонстрации, на все общественные праздники мы ходили семьёй в окружении толпы молодых девчонок и парней - пели песни, кричали лозунги... Потом, в 90-е, многие из этих мальчишек и девчонок, получивших экономические специальности в университете, ушли в бизнес, в банковское дело. К сожалению, не все прошли мясорубку 90-х.
90-е. И вот наступила долгожданная эпоха перемен! Я сейчас разговариваю с людьми, пережившими советские времена. И многие из них говорят: "Тогда было лучше, чем сейчас. Было какое-то равенство, была справедливость, было честное распределение..." На самом деле, ничего этого не было. И лучше всех это знают люди, которые жили в Красноярске на излёте эпохи - в 80-е годы.
Сибирь снабжалась по остаточному принципу. Не выращивали у нас фрукты - у нас их и не было, разве что - некондиционка. Не шили одежду - и народ десятилетиями носил одни и те же "шубы из чебурашки", передавая их из поколения в поколение, перешивая и перелатывая.
А ведь в Красноярске было столько стратегически важных предприятий! Просто некоторым людям нравится, когда за них думает кто-то другой, кто-то принимает решения, касающиеся их жизни, а они просто плывут по течению.
Зубов таким не был. И поэтому он не любил совок и всё, что с ним связано, хоть и не был диссидентом и всегда активно пользовался теми возможностями, которые давали комсомол и партия (это были нематериальные активы).
Помню, в сентябре 91-го мы с мамой пошли в наш ЖЭК за талонами на сахар (а по талонам было уже практически всё!). Мама тогда была на восьмом месяце беременности. Пришли. Упираясь животом в стол, попросила талоны на сахар. Ей ответили: "Ваши талоны на сахар за вас уже кто-то получил... Но вы не расстраивайтесь! Мы дадим вам талоны на водку!"
"О! - воскликнула моя мама,- на восьмом месяце беременности это самое актуальное - талоны на водку!" А водка - это была валюта настоящая... Боже! Как убого мы жили!
А потом наш всегда закрытый промышленный город вдруг открыли. И первой ласточкой новой жизни для нас, красноярцев, стал... китайский поезд. Международный экспресс Пекин - Москва делал получасовую остановку у нас на железнодорожном вокзале, и там собиралась вся местная фарца.
У китайцев можно было купить всё, что угодно - от спортивных штанов "Abibac" до яичной лапши "Доширак" (кстати, изначально она называлась "Досирак", потом это название изменили). В городе появились первые коммерческие магазины - "Комки". И мы, наконец-то, перестали голодать.
В конце 1991-го года Зубов устроился на работу на первую красноярскую биржу "Тройка". Там зарплату выдавали товарами (вероятно, "с китайского поезда"). Вообще, 91-й год был каким-то чудовищно бедным для всей страны. Мы дошли уже до уровня выживания.
И вот под Новый, 1992-й год отец принёс домой зарплату: белый женский летний пиджак (маме), фиолетовые лосины (мне, 13-летней), палку колбасы (всем) и двадцать пар цветных детских колготок. Моему брату тогда было два месяца. Помню, как бабушка удивилась: "Валера, но у нас же мальчик! Как же мы будем одевать на него колготки?" Отец быстро придумал ответ: "Под шорты!" Вот так мы и одевали нашего мальчика.
В начале 1992-го Зубов устроился на работу в краевую администрацию. А привёл его туда на собеседование лучший друг - Александр Викторович Усс. Губернатором края в это время был А. Ф. Вепрев - прекрасный хозяйственник, в прошлом - директор совхоза-передовика, личный друг президента Б. Н. Ельцина.
Пожилой человек, не очень хорошо разбиравшийся в вопросах макроэкономики, он полностью полагался на команду молодых специалистов, в которой были и В. М. Зубов, и А. В. Усс, и В. Д. Кузьмин, и В. И. Сергиенко... Они работали все вместе примерно год. Между ними постоянно происходили конфликты и стычки - слишком разные были люди.
А вскоре Аркадий Филимонович засобирался на пенсию. Он встретился с Б. Н. Ельциным, и тот спросил напрямую: "Кто преемник? Кого оставляешь вместо себя?" Вепрев сказал: "Зубов". Это было как гром среди ясного неба. Никто не ожидал. Многие не понимали выбора. Но через несколько месяцев были назначены выборы, и народ проголосовал за Зубова.
Эти выборы были очень неприятными (а приятными они вообще не бывают). Но победитель получает всё. Зубов получил голодный дотационный регион с массой долгов и назревающих проблем. А на дворе стоял 1993-й год. Уже через год край первым из российских регионов стал донором!
Сейчас говорят: 90-е были страшным временем! Да, это были непростые времена. Поднимала голову шпана. По всей стране шёл передел государственной собственности. В нашем алюминиевом городе стреляли каждый день. И Зубов оказался в самом эпицентре этих событий.
Но тем не менее дверь в нашей квартире на Менжинского, 12 б, закрывалась на щеколдочку. У Зубова не было личной охраны. Его возили водители на "Волге" (порой заодно и соседей до работы подвозили). Нам никто не угрожал. Мама продолжала работать в университете. Я ходила в обычную школу. У нас дома устраивались вечеринки, Зубов с удовольствием принимал в них участие.
Помню, как они с дядей Сашей Уссом пришли к нам домой поздно вечером. А у нас - полная хата моих одноклассников, мы играем на гитарах, поём... Они сразу отобрали у нас гитары и стали петь нам свои песни. По домам расходились за полночь. Мы все чувствовали себя очень безопасно.
Потом я работала в газете "Свой Голос" - ездила по всему краю, собирала материалы для статей, и нигде никогда мне не было страшно. А сейчас мне рассказывают, как в это время воевали за алюминиевый завод, как убивали, как бизнесменов ставили на счётчики... Да, всё это было. Но отец как-то умудрялся жить и работать так, чтобы не подставлять семью под удар.
Недавно прочитала в одной статье такую фразу: "В 90-е в Красноярске бандиты были реальной силой". Вот не были. Не они сделали край донорским. Не они работали на благо людей. Не они создали условия для развития бизнеса. Не они. И самое главное, такие люди, как Зубов, их не боялись.
В алюминиевые битвы он не полез. В. Д. Кузьмин, который был первым замом по экономическим вопросам, сказал так: "Алюминий от нас никуда не денется: кто бы ни пришёл, налоги платить будут в край, завод у нас в городе стоит. А вот никель нам отдавать никак нельзя". И все силы были потрачены на то, чтобы не позволить стратегическому предприятию "Норильский никель" уйти из края. А Таймыр мечтал отделиться.
На самом деле Зубов был категорически против приватизации жизнеобеспечивающих предприятий. Таких как, например, ГЭС, школы, детские сады, Красноярская железная дорога (он чуть не умер от почечных колик, когда решался вопрос о её передаче в юрисдикцию Москвы - не отдал!).
Не дал закрыть два высших военных училища: КВКУРЭ и авиационно-техническое (в Ачинске). На их базе В. Д. Кузьмин построил кадетские корпуса (так как сам был кадетом). Все лавры этого проекта впоследствии присвоил себе Лебедь. Памятник ему и сейчас стоит на территории кадетского корпуса. А человек, который этот корпус создавал (Кузьмин), умер, отсидев (при Лебеде) полгода в СИЗО по ложному обвинению.
А как Зубов поддерживал культуру и спорт! Фестиваль стран Азии и Африки проходил в Красноярске неоднократно. Краевые музеи превратились в современные и любимые горожанами очаги культуры. Чего стоили только музейные ночи и биеннале! Красноярский симфонический оркестр, ансамбли, детские хоры стали известны во всём мире, благодаря чему и выжили и развились!
"Главной визитной карточкой края должен стать не алюминий и никель, а замечательные талантливые люди. Нужно, чтобы они не уезжали, а наоборот, привлекали в край новые проекты и инвестиции!" - так говорил отец.
Многих это раздражало и в Красноярске, и в Москве. Я знаю одну замечательную историю. Мне её рассказывал отец, и потом ещё один человек подтвердил. А вообще, историю эту мы знаем от "крота".
Наверное, в Красноярске 90-х ни для кого не было секретом, что все самые серьёзные криминальные сходки проходили в "Яхонте" (в Зелёной Роще). Это даже школьники знали. Вот собралась очередная сходка. Стали обсуждать - делить, судить... И оказалось, что очень уж им всем мешал молодой губернатор - и здесь прижмёт, и там к кормушке не допустит, и где не надо проверку устроит...
У всех был на Зубова зуб. Обсуждали недолго. Сразу поступило конструктивное предложение: "А что нам этот Зубов? Киллера нанять, стоит 30 тысяч долларов. Для нас цена вопроса - копеечная..."
Предложение поддержали. Но тут встал какой-то "заслуженный человек" (возможно, не из местных, так как Зубова не знал) и спросил: "А что, этот Зубов настолько жадный? Всё себе хочет забрать?" Ему ответили: "Да нет же, он дурачок - всё за народ печётся".- "А, ну если не себе, а народу, тогда никак нельзя решить вопрос 30 тысячами долларов - не по понятиям!"
Я не знаю, кто был этот человек, и не знаю, почему он моего отца спас. Но другого объяснения нашей безопасной жизни у меня нет.
Я могу только догадываться (но это мои догадки), что это был человек из окружения Ивана Ярыгина, который Зубова любил, как родного, всегда ему помогал, всегда выступал на его стороне. А Ярыгин, как известно, был самым авторитетным человеком в нашем крае. Его боялись и уважали даже бандиты.
Зубов был прекрасным дипломатом. Он умел договариваться с разными людьми. Но был один человек в крае, с которым он не хотел "договариваться". Это А. П. Быков. О контактах просили многие. В том числе и моя мама, которая активно принимала участие в благотворительных проектах и привлекала к участию бизнес-элиту города...
Вообще, если бизнесмен хотел дружить с губернатором, его жена должна была принимать участие в благотворительных походах, которые моя мама регулярно организовывала, а сам бизнесмен должен был помогать детским домам, интернатам и дому реабилитации детей-инвалидов, который находился у нас в центре города. Это было такое правило.
И, на мой взгляд, оно было прекрасное и справедливое. У страны, у края, у города в начале 90-х не было таких денег, чтобы выделять их на нужды сирот и инвалидов. Как во время войны: пайку получали только те, кто работал. И очень многие люди оказались за чертой выживания.
И тогда Зубов сказал бизнесменам: "Если вы хотите, чтобы я помогал вам и вашему бизнесу, вы должны быть полезны краю. А как вы можете быть полезны? Платите налоги, поддерживайте детские дома, стройте для них, покупайте лекарства, одежду, игрушки, просто давайте им деньги. И тогда я буду знать, что вы работаете вместе со мной и с моей командой". И многие люди откликнулись.
Но были такие места у нас в крае, например, полузаброшенный детский дом в селе Шалинском. Это страшное такое место! Там жили дети с диагнозом "олигофрения в стадии дебильности". Эти дети в 90-е оказались просто выброшены из жизни. Ими никто не занимался. Их почти не финансировали. Они жили в промёрзшем деревянном бараке с туалетом на улице!
И таких мест было очень много. Мы приезжали к ним с гуманитарной помощью - одеждой, едой, лекарствами... И были такие места, где нам говорили: "Нам больше никто не помогает. Только Быков и вы". Но на Зубова эти рассказы не действовали. Он говорил: "Я оперативные сводки читаю по утрам". А потом они встретились в Кремле. В администрации президента.
Эту историю нам отец рассказывал. В 97-м, накануне предвыборной кампании, его пригласили в Кремль на совещание. Он приехал. Зашёл в кабинет. Там сидели члены "семьи", Березовский, а также представители красноярских деловых и политических кругов... Он, когда этих "представителей" увидел, сразу понял, о чём речь пойдёт...
Ему очень подробно объяснили, какие предприятия края он должен отдать, а что может оставить себе. Вот это практически дословно. На что он ответил: "Извините, я не могу отдать то, что мне не принадлежит". Ему сказали: "Ну, тогда ты больше не будешь губернатором Красноярского края".- "Ну, значит, не буду".
А ещё была личная встреча с Быковым в кабинете Митиной (была такая тётка в администрации Ельцина). Эта тётя пригласила к себе на ковёр Зубова и Быкова. И очень просто, по-свойски, спросила: "Ну, вас двое, что вы там не поделили в своей вотчине? А ну-ка быстро миритесь и договаривайтесь!" На что Зубов ответил веско: "Я - губернатор Красноярского края. А это кто?" И снова ушёл.
Во всём, что касалось Быкова, он всегда себя так вёл. Наверное, Быкова это не могло не раздражать. Ну, как же так? Ведь я - такой же парень из народа. Я - такой же, как Зубов. Мы - одной крови. Мы - патриоты, сибиряки. А он делает вид, что я не существую...
А потому что не были они одной крови. И отец всегда это подчёркивал. Вот с Немцовым - да, были одной крови, одной масти. С Кузьминым были совсем разными, но уровень был один и общее дело делали. А вот с Быковым не имел ничего общего.
Ну а потом в край пришёл Лебедь и всех "помирил". И началась уже совсем другая эпоха. Жестокие 90-е закончились. Эпоха перемен сменилась эпохой стабильности.
Екатерина РЫБАКОВА (ЗУБОВА).
Фото из семейного архива и архива "КР".
Москва.
Об авторе
Родилась в 1978 году в Донецкой области (Украина). В 1994 году окончила гимназию "Универс" (106-я школа) в Красноярске, в 1999 году - МГУ, филологический факультет. Живёт в Москве, замужем, сыну 21 год, занимается мелким предпринимательством.