Во все времена люди, живущие в казачьих станицах по берегам реки Северский Донец, в том числе и в юрте станицы Гундоровской, то с любовью и благодарностью, то со страхом обращали свои взоры на эту довольно известную русскую реку-кормилицу и защитницу донецкого казачества. Надо знать, что Северский Донец, главный приток Дона, совсем не маленькая, забытая богом речушка. Он длиннее Вислы и Западной Двины, почти равен по протяжённости Рейну. «Дон с Донцом, что отец с сынком», - гласит старинная казачья поговорка.
Задолго до появления казаков на берегах Северского Донца своей рекой его считали скифы и называли, как указано в разных источниках, Герросом, Гиргисом, Сиргисом. Наверняка у других народов были свои названия этой реки, но до наших времён, в виде документальных свидетельств, они не дошли. Название - Донец означает, Малый Дон. А вот известное слово "Дон", как объясняют исследователи, произошло от слов «дун», «дан», «дон». Этими словами народы, жившие когда-то у берегов южных рек, называли текучую воду.
Правильное и полное название реки - Северский Донец. Северским он называется потому, что берет своё начало в Северщине, земле, которую раньше заселяли славянские племена - северяне, или севрюки, проживавшие в удельном Северском княжестве. Было время, когда северяне в поисках новых земель спустились по течению реки и заселили почти все прибрежные земли, но позднее их вытеснили кочевники.
Северский Донец в качестве действующего лица вошёл в замечательный эпос, памятник русской словесности «Слово о полку Игореве». В этом произведении мы можем прочитать, о чём думает находящийся в половецком плену князь и как он готовится бежать:
«…погасли вечером зори. Игорь спит. Игорь бдит.
Игорь мыслью поля мерит от Дона великого, до малого Донца.
…Вскочил на борзого коня, и соскочил с него серым волком,
И побежал к излучине Донца. И полетел соколом под облаками».
В древности Северский Донец именовали Малым Танаидом (а сам Дон - Танаидом, Танаисом). Знаменитый немецкий путешественник Сигизмунд Герберштейн, посетивший Московское государство в 1517 году, оставил такую запись: «Малый Танаид начинается в Северском княжестве, отчего называется Донцом Северским и на расстоянии трёх дней пути выше Азова впадает в Танаид».
В «Книге Большому Чертежу» - древнейшем описании Московского государства, составленном в начале XVII века, говорится:
«Река Донец Северской вытекла ис чистого поля, от верху Семицы Донецкия, едучи к Перекопи, с левыя стороны дороги Муравскои, от Белагорода верст с 60, аи потекла под Белъгород; а мимо Белъгород потекла и пала в Дон, ниже речки Кондрючьи 10 верст. А Дон река пала под Озовом в море Озовское». (Примечание: орфография здесь, и далее, сохранена по тексту).
Леса, окаймляющие зелёной полосой Северский Донец. были описаны экспедиционерами достаточно давно. Ещё в 1699 году капитан московских стрельцов Иван Верховский составил донесение, или, как тогда говорили, «роспись по осмотру» лесов по берегам Донца.
«А от речки Быстрой до Кривого Рогу, на 50 верстах по обе стороны лес дровяной... А от Кривого Рогу до городка Гундорова, на 35 верстах по берегу по обе стороны, лес дубняк, карагач, вяз и осокорь, в длину 4 и 5, и 6, и 7, и 8 сажен, в отрубе в пол-аршина и в семь, и в шесть вершков, а от берегу в степь того лесу по две и полторы версты».
А от Гундорова до Митякина на десяти верстах лес по обе стороны дубник и карагач, и осокорь в длину и в отрубе по вышеописанному же и мерою тоже, а по левую сторону изредка по местам».
Здесь, по этому, малопонятному для восприятия на слух тексту, следует дать пояснения. Река Быстрая протекает ниже современного города Белая Калитва. Кривой Рог - это место после станицы Каменской, где Северский Донец делал в описанные времена довольно крутую петлю.
В удачные сельскохозяйственные годы казакам-земледельцам, жившим на берегах Северского Донца, хлеба хватало не только для собственных нужд. Появлялась хорошая возможность продать его заезжим купцам.
Одно из дел в архиве Ростовской области в виде перечня сведений о торговле, содержит редкую информацию о том, что в 1790 году купец Андрей Лошнов закупил у казаков Гундоровской станицы хлеб и перепродал его впоследствии в крепости Святого Дмитрия Ростовского, находившейся в то время на месте нынешнего Ростова-на-Дону.
На правом высоком берегу Северского Донца мы можем найти селение Суходол. Казаки его называли Большой Суходол, сейчас он обозначен на украинской карте как Великий. От его былой красоты и величия мало что осталось. А ведь когда-то на берегу красовалась видная за десятки километров церковь Святого Георгия. Ещё в XVII веке на этом месте был построен пограничный пункт, стояли казачьи пикеты. Здесь, в окрестностях Суходола и Макарова Яра, татары постоянно совершали разорительные набеги на русские поселения. Татарский брод или перелаз вам до сих пор могут показать местные любители старины. Название этого селения произошло от одноимённой балки «сухой дол», что означало место без воды.
После распространения на Северском Донце военных поселенцев одному из командиров, сербу Ванию, достался Суходол с окрестностями. В 1776 году офицеры бахмутского гусарского полка Авраам Миокович и Василий Сабо взяли себе при речке Довгенькой по три тысячи десятин каждый.
Суходольцы составили значительную часть иногороднего населения станицы Гундоровской. Занимались они в основном земледелием, хотя среди них были распространены самые разные ремесла. Славились, например, суходольские горшки, чашки и крынки, которые вырабатывались из качественной местной глины. Большое количество пожалованной земли не представлялось возможным обработать без крепостных крестьян, но и после отмены крепостного права, они остались проживать в сельских слободах.
В распоряжении у казаков станицы Гундоровской местных природных ресурсов имелось немного. Но казаки хорошо знали возможности своего края и старались использовать их рачительно, с максимальной пользой для жизни. Рыбная ловля велась на Северском Донце, в озёрах и старицах на его левом берегу. Озёр по водной переписи конца XVIII века в юрте Гундоровской станицы числилось двадцать четыре.
Красной рыбы - осетра, севрюги, стерляди - уже к концу 70-х годов XIX века стало встречаться всё меньше и меньше; что уж говорить о сегодняшних днях. В основном вылавливалась и тоже ценилась белая рыба. У каждого её вида были свои запоминающиеся эпитеты: рыбец жирный, щука хищная, судак царский, сазан сытный, линь хитрый. Водились и другие не менее ценные породы водной живности. Для ловли рыбы использовались сети, бредни, волокуши, вентеря и разные, большие и малые нехитрые снасти.
Даже трудно перечислить, какие способы ловли и рецепты приготовления блюд из рыбы придуманы казаками с того времени, когда была поймана первая рыбина в Северском Донце. Рыба солилась, коптилась, запекалась, варилась, жарилась. И делалось это так активно и старательно, что уже в начале 80-х годов позапрошлого столетия замечено, что рыбные запасы на Дону и Донце сильно обеднели. Также констатировался и тот факт, что из миллиона икринок получается только один осётр товарного вида, а их в «икрянке» - семь с половиной миллионов. В то же время в окуне - 280 тысяч икринок, и дорастает окушков до своих «кормовых» размеров гораздо больше в процентном отношении, чем осетров.
В годы начавшегося бурного развития промышленности России на Северском Донце побывало много выдающихся людей того времени: промышленников, фабрикантов, учёных и экономистов.
Всем хорошо известный учёный химик Дмитрий Иванович Менделеев в 1888 году напечатал цикл статей в журнале «Северный вестник» (№№ 8-12) под заглавием «Будущая сила, покоящаяся на берегах Донца».
Там есть такие строки: «Истинный противовес европейской промышленности может возродиться только там, на Донце, около угля и моря чернозёма. Советую русским людям, дорожащим промышленною будущностью страны, немедленно ехать в донецкие места, хоть летом для прогулки».
Д. И. Менделеев справедливо пророчил, что на Северском Донце вся промышленная будущность России. А ещё он оставил нам почти поэтическое, несвойственное химику, описание этой замечательной реки:
«Донец с великой пригодностью для живописцев в его прелестном нетронутом виде, с нависшими скалами, с висящими деревами, завтра долженствующими упасть в воду и её заградить, с байдачными и всякими другими мельницами, вместо пароходов, с переменным руслом, с перекатами и бродами, а рядом с омутами и глубокими плёсами, с красивыми петлями извилин и заливов, с косами противу балок, словом, со всей прелестью природного не благоустройства».
Северский Донец являлся для местных жителей не только кормильцем, но и в полном смысле слова поильцем для людей, домашних животных и растительности. По берегам реки активно развивалось овощеводство и садоводство. Правда водоподъёмные механизмы были примитивными, но живительная влага и с их помощью доставлялась по назначению.
На протяжении столетий, почти каждой весной на широкой долине левого берега, течение Северского Донца часто и резко менялось. Как говорили жители прибрежных селений, «казаковал» тогда Донец, то и дело, меняя свое русло, тем самым вынуждая поселенцев покидать своё обжитое и привычное место обитания. Так было не только со станицей Гундоровской, но и с другими населёнными пунктами выше и ниже по течению реки.
Особенно заметно «казакование» на левой стороне Донца, напротив нынешнего города Донецка (бывшей станицы Гундоровской) и города Каменск-Шахтинского (бывшей станицы Каменской). Через старицы, заросшие высоким и густым камышом, то тут, то там проглядывают широкие полосы наносного, странствующего по реке песка. Кстати, песок этот, при минимальной пересортировке, обладает совсем неплохим качеством.
В словаре П. Семёнова-Тян-Шанского, в томе втором, мы можем найти описание Северского Донца в видении географов XIX века:
«В Земле Войска Донского Донец течёт весьма быстро в узком русле, да между огромными скалами. Иногда, весной, в этих скалах лёд запирает всю реку, поднимает воду на значительную высоту и разливами наносит вред селениям. Судоходство затрудняется множеством мельничных плотин, большим количеством островов и отмелей. По всему течению Донца встречаются наносные мели, которые изменяют своё положение почти ежегодно. Донец свободен ото льда 265 дней, покрыт льдом 100 дней. Весенний разлив происходит в конце марта. Река опять входит в свои берега в начале апреля».
В Российской государственной библиотеке мне удалось познакомиться с путевыми очерками Евгения Гаршина «На Донце», изданными в Санкт-Петербурге в 1892 году. Издание предваряется приглашением Д. И. Менделеева посетить донецкие места хотя бы для прогулки, что и сделал автор, Евгений Гаршин, летом 1890 года. Он утверждал, что Северский Донец является удивительно удобной магистралью для доставки всех подземных богатств, спрятанных природой по его берегам. Гаршин сильно сокрушался, что нет возможности в полной мере это его качество использовать в хозяйственных целях. Путешественники в те годы отмечали, что только во время весеннего разлива Северский Донец пригоден для судоходства. В остальное время, при постоянно убывающей воде, корабли с весны заменялись барками, небольшими судами, буксируемыми вдоль берега людской силой, а впоследствии, с помощью конной тяги. Так что, бурлаки были не только на Волге, но и на Северском Донце. Завершали период судоходства совсем маленькие лодочки-чижики, способные едва перевезти двух-трёх человек.
Более точное описание Северского Донца в начале ХХ века мы можем найти в проектных изысканиях, изданных в 1902 году типографией Министерства путей сообщения с таким названием: «Описание реки Северского Донца и его бассейна, в связи с улучшением его судоходных условий». В нём мы можем прочитать, что уклон водостока на Северском Донце больше, чем на Дону, поэтому его течение гораздо быстрее. Это же и приводит к тому, что весенний сгон воды происходит в более короткие сроки и дно реки в мелких местах русла сильнее обнажается. Расход воды в реке круглогодично измерялся специальной водонаблюдательной станцией, расположенной у хутора Орехов юрта станицы Гундоровской.
Вывод в проектных изысканиях был один - срочно требовалось регулирование водного стока реки Северский Донец. И такое время настало. В 1903 году, с одобрения войскового атамана, был составлен первый технически обоснованный проект улучшения судоходства на Северском Донце. На участке, от устья реки и до станицы Гундоровской, решено было построить семь водоподъёмных плотин (шлюзов). На каждом шлюзе была предусмотрена камера шлюзования с размерами между шкафными частями (створками) около 100 метров, при ширине 17 метров и высоте до 3,5 метра. Весь речной путь рассчитывался под минимальную осадку в 1,8 метра. Это позволяло пропускать суда грузоподъёмностью до двух тысяч тонн чистого груза, при буксировке их со скоростью около четырёх километров (по сухопутной терминологии) в час. Шлюзование одного судна по времени занимало не более 33 минут.
Суточная пропускная способность шлюзовой системы составляла 44 судна. Таким образом, около ста тысяч тонн грузов в сутки, в основном угля, стройматериалов, зерна стало возможным транспортировать по Северскому Донцу, как важнейшей водной артерии Российской империи.
Денежные средства высочайшим повелением императора Николая II были выделены и работа закипела. Одновременно строились все семь водоподъёмных плотин (шлюзов). Давайте внимательно рассмотрим документы по шлюзу № 7, самому близкому к станице Гундоровской.
В намеченном для строительстве месте река протекает по левой стороне широкой долины и это несколько облегчало гидротехнические работы. Постройка шлюза велась в две очереди. Сначала сооружалась направляющая дамба и шлюз, а затем плотина и гражданские сооружения на левом берегу реки.
Шлюз строился по самым современным на тот период технологиям, с применением железобетонных работ и основательным армированием особо ответственных конструкций, хотя в ход шёл и бутовый камень, добываемый на реке Малая Каменка, в юрте станицы Каменская и доставляемый с Ореховского карьера, что был расположен в юрте станицы Гундоровской.
Пролёт плотины имел весьма внушительные размеры и достигал 105 метров. Плотина состояла из двух частей: глухой нижней и разборной верхней. Такая конструкция действует и до нынешних дней. Она была и остается щитовой и чем больше щитов устанавливают, наращивая вверх ряд за рядом, тем выше уровень воды в реке.
Шлюзовые ворота были двухстворчатыми и проводка судов производилось так. Если судно поднималось вверх по течению, то оно подходило к нижним воротам шлюза. Створки ворот с помощью простейшей механизации, усилиями двух шлюзовых рабочих открывались, и вода, находившаяся в камере, медленно уходила из нее. Затем судно входило в камеру. Закрывались сначала нижние ворота, потом открывались верхние, и когда уровень воды в камере сравнивался с уровнем воды за плотиной, вновь открывались верхние ворота и судно выходило из шлюза и неторопливо продолжало свой путь вверх по течению. При движении вниз по реке всё производилось в обратном порядке.
Интересно посмотреть на расценки по строительству шлюза. За выемку обыкновенного грунта объёмом в одну кубическую сажень (это девять нынешних кубов) цена составляла от 3 до 5 рублей. За мощение бутовым камнем одной квадратной сажени (больше четырёх нынешних квадратных метров) платили от 4 до 10 рублей. Шлюз у хутора Красного под номером семь обошёлся казне в 294 600 рублей, при этом плотина - в 200 000 рублей, а гражданские постройки - 19 700 рублей. Но это были не все расходы. Общая стоимость гидротехнического сооружения составила около 600 000 рублей, гигантские по тем временам деньги. Это был, как минимум, шестилетний бюджет станицы Гундоровской, а в ней, на тот момент, проживало не менее тридцати тысяч человек.
Первый от станицы Гундоровской, но седьмой по номеру, шлюз открыли рядом с юртом станицы, напротив хутора Красного. Вот как об этом писала газета «Донские областные ведомости» от 8 июля 1914 года, за десять дней до начала 1-й Мировой войны: «В субботу, 5 июля 1914 года, на шлюзе № 7 у хутора Красного, Каменской станицы, в присутствии министра путей сообщения С. В. Рохлова состоялось торжество освящения и открытия системы шлюзов Северского Донца. При окроплении всех сооружений шлюза святой водой его высокопревосходительство в сопровождении присутствующих лиц перешёл на пароход «Хопёр». Открылись шлюзовые ворота. Пароход тихо подошёл к шлюзу, и у самых ворот его высокопревосходительство лично перерезал перетянутую ленту, и пароход вошёл в шлюз.
В это время хор курсистов пропел гимн «Боже царя храни». Таким образом, было официально открыто движение судов по шлюзованному Донцу. Царю была подана телеграмма, с выражением верноподданнических чувств и благодарностью за дарованный краю мощный водный путь. На торжество в хутор Красный собралось очень много казаков, казачек и казачат….»
В наши дни, как такового судоходства в пределах бывшего юрта станицы Гундоровской нет и этот отрезок реки исключен из реестра водных магистралей страны. Хотя для туристов, на небольшом экскурсионном теплоходе, это было бы незабываемое путешествие. Удивительно красивый правый гористый берег и поросший густым лесом левый, у каждого путешественника наверняка оставил бы прекрасные впечатления. Не зря же, в 1957 году, съёмки киноэпопеи режиссёра Сергея Герасимова по роману Шолохова «Тихий Дон», прошли именно в этих местах, на Северском Донце, возле хутора Диченского.