Автор - Лидия Розанова-Свердловская (Москва)
О ялтинском враче Владимире Николаевиче Дмитриеве написано довольно много, а вот о сыне его, враче, известно крайне мало. Недавно опубликованные дневники Бориса Владимировича, любовно собранные его правнучкой Надеждой Дмитриевой в книгу «Родная, милая Ялта» и изданные издательством «GORKYCLASSIC» (2019), проливают свет на его жизнь и деятельность в качестве врача, но уже не в Ялте, а в Одессе, Москве и Коломне.
Борис родился в 1874 году в семье врача Владимира Николаевича Дмитриева, известного не только в Ялте, но и в России. Он лечил великих князей, княгиню Юрьевскую, королеву Сербскую Наталью, художника Орловского и многих других…
Борис рос в атмосфере постоянного общения. По понедельникам у отца собирались ялтинцы - певец Усатов с супругой, пианистка Е. М. Кривцова, жена художника Мясоедова, Ашер, владелец имения в Гурзуфе. Играли в винт, а немалые выигрыши затем отсылали бедным студентам Московского университета!
В доме было много квартирантов, которые жили годами, питались вместе с хозяевами и проводили большую часть дня в общих комнатах. Их лечил и консультировал В. Н. Дмитриев; многие из них имели открытую форму туберкулеза. «Удивительно, - напишет впоследствии Борис Владимирович, – как отец-врач мало придавал внимания этому постоянному контакту своих детей с туберкулезными». Цена этой доброты оказалась слишком высокой для семьи: его брат Коля умер от туберкулеза, младший брат Алеша и самый старший мальчик – от туберкулезного менингита, у сестры Ольги и у тети, которая жила с ними, был также туберкулез.
А причина, почему в доме жили тяжело больные люди была одна: доктор Дмитриев был отзывчивым человеком и поскольку в то время больных с открытой формой туберкулеза не принимали ни на квартиру, ни в гостиницы, ни в пансионы (Община сестер милосердия откроется только в 1886 году, а пансион «Яузлар» - в 1900 году), то доктор проявлял истинное милосердие к людям, памятуя, что и он сам когда-то был в таком же положении, когда приехал в Ялту в 1867 году.
Борис был единственным ребенком в семье, который не заболел туберкулезом, но болезнь, которая преследовала его всю жизнь, была иной.
Детство его протекало в любимой Ялте, в играх со сверстниками в казаков-разбойников на Дарсане. Во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. дети с матерью жили в Симбирской губернии, в Ащерихе, в имении родственников (отец в это время был мобилизован на Кавказ).
У Бориса были домашние педагоги, но когда мальчику исполнилось 7 лет, пришло время отдавать его учиться. Из-за «плохо разработанной четырехклассной программы» в ялтинской прогимназии решили ехать поступать с сестрой Олей и братом Костей в Симферополь в гимназию Архангельского. Жили у друга отца по Ялте – Владимира Карловича Винберга в его многочисленной и дружной семье (сам Винберг в это время был посажен на 3 года в тюрьму за свои политические убеждения). Вместе с детьми Винберга Борис увлекался джигой, скачками, много рисовал. Через 2 года после окончания школы дети продолжили обучение в Киеве.
Детей и в этот раз сопровождала их мать, Анна Владимировна, всецело посвятившая себя детям. Лишь раз она была разлучена с детьми – когда была посажена в тюрьму на два месяца с младенцем Алексеем. Все произошло из-за учительницы А. Н. Похитоновой, члена тайной партии «Народная воля», которая жила у Дмитриевых еще в Ялте, а в отсутствие хозяйки в Киеве разрешала революционерам жить на их квартире.
Там же, в Киеве, Борис окончил подготовительный и 1-й и 2-й классы гимназии. 8 часов латыни в неделю, греческий и французский языки! Учился с сестрой Ольгой игре на рояле, посещал школу рисования Мурашко. Лето семья проводила в Ялте, на даче Глебовка, возле водопада, названной так по имени садовника Глебыча, бывшего крестьянина, болевшего туберкулезом и прожившего в семье Дмитриевых 15 лет. Он был незаменим в хозяйстве, а благодаря ему был ухожен и сад.
Однако гимназию в Киеве Борис не окончил. Его безмятежную жизнь перевернуло одно событие. Как-то он лег в саду на землю и на несколько часов уснул. На следующий день он уже не мог подняться. Врачи поставили страшный диагноз – остеомиелит. И начались операции и перевязки. Мальчика, привязанного к доскам, перевезли в Ялту. И если в город приезжали какие-нибудь знаменитости, то они либо консультировали, либо оперировали Бориса. Среди них: Склифосовский, профессор В. Н. Розанов, Бурденко, Алексинский. В зрелом возрасте Борис Владимирович уже сам делал себе мелкие операции (разрезы, выскабливание кости!!!), но и в 70 лет он все еще страдал от стафилококковой инфекции, полученной в детстве. Болезнь лишила его, жившего на Черном море, многих радостей на много лет, в том числе возможности купаться в море.
Из-за болезни он пропустил два года учебы и поступил в третий класс, но теперь уже Ялтинской прогимназии. Ходил он еще на костылях. Учился вместе с Мишей Латри, впоследствии ставшим художником, а также с Авланти, сыном грека-массажиста и с сыном городского головы Хвощинским. В 1890 году, в 16 лет, он окончил ялтинскую прогимназию, а затем - гимназию Гуревича в Петербурге. В 1897 году поступил в Новороссийский Университет в Одессе. С большим интересом учился Борис на медицинском факультете. В свободное время посещал Народный дом. Для иллюстрирования лекций, читки рассказов помогал перефотографировать рисунки, делал диапозитивы. Иногда рисовал. С удовольствием посещал театр, бывал на концертах Шаляпина, Олениной Д’Альгейм. Летние и зимние каникулы проводил в Ялте или в Артеке, где жила его сестра Ольга, вышедшая замуж за С. Метальникова (вскоре семья уедет в Неаполь, где ее муж будет работать на зоостанции). По заданию Крымского Горного Клуба Борис в течение месяца принимал участие в экспедиции г-на Листова, фотографировал гряду крымских гор, виды на Ялту, Алупку, Севастопольскую бухту.
В декабре 1897 года, чтобы заглушить душевную боль после смерти любимого брата Кости, он с отцом отправился за границу. Константинополь-Афины-Бриндизи-Неаполь. Побывал Борис в Риме, Милане, Швейцарии, Мюнхене.
В 1902 году, окончив медицинский факультет, Борис Дмитриев стал работать в частной клинике Сапежко в Одессе, затем – земским врачом в Басмановской больнице в Москве (с 1905 по 1912 гг.). Поскольку работа земского врача не оплачивалась, средства к существованию Дмитриеву приносили работа у состоятельных людей, например, у миллионера Якунчикова, построившего на свои средства Консерваторию в Москве, а также сдача ялтинского дома внаем в Земском переулке. Борис Владимирович стал хирургом, делал серьезные операции. Он снискал уважение и славу среди врачей и пациентов. Постоянно учился, читал медицинские журналы, за границей посетил клиники ведущих врачей Франции, присутствовал на многих операциях и впоследствии применял полученный опыт в больницах, где он работал.
Однако в Покровскую Общину сестер милосердия Бориса Владимировича не приняли, поскольку у него не было еще опыта административной работы. Его он приобрел сполна, исполняя обязанности главврача на машиностроительном заводе в Коломне, где работало 9500 человек, а во время Первой мировой войны количество рабочих увеличилось вдвое. Он расширил больницу, добился строительства нового здания больницы, увеличил штат медперсонала до 9 врачей, создал родильное отделение. В больнице Дмитриев вел хирургическое отделение и рентгентовский кабинет, а также консультативную работу в амбулатории и по выездам. Не отказывался оперировать в районных земских больницах. Бывали недели, когда редкую ночь его не вызывали в больницу. Особенно напряженной была работа в 1914-17 годы.
Настрадался Борис Владимирович в своей жизни из-за болезни, полученной в детстве, - премного. Но, как ни странно, эта болезнь помогла и вызволить его из тюрьмы в Коломне, куда он был помещен при большевиках как «вредный буржуй». В течение месяца, находясь в тюрьме, он ходил с арестованными пилить дрова, и рабочие завода, узнав, что уважаемого всеми доктора, проработавшего много лет на их заводе, и делавшего серьезные операции, гоняют на пилку дров, устроили бунт, - и Дмитриева отпустили.
Борис Владимирович увлекался фотографией с детства и был очень наблюдательным. Ему посчастливилось встречаться со многими знаменитыми людьми. Он помнил, как при значительном стечении публики Горький, а также доктор Алексин и Шаляпин дурачились как мальчишки, валили друг друга и таскали по комнате. У кого еще есть такие воспоминания? Горький с Борисом был очень любезен, но видимо, он ему не очень нравился. Горький ценил людей сильных и волевых, а Борис был скромным человеком. О Средине Борис помнил как о человеке, высоко ценящем себя, большом эгоисте и человеке скуповатом.
Список известных людей, с кем судьба свела Б. В. Дмитриева, огромен. Среди них: композиторы Рубинштейн, Амани, который одно время учил Бориса музыке, Гольденвейзер, игравший свои произведения собравшейся публике, писатели Чехов, Скиталец, музыкант и композитор Поль, художник Васнецов. Среди пациентов отца были художники Орловский и Поленов. Борис был и сам художником. «Первый след в его душе в отношении к живописи и пейзажу» проложил художник И. Е. Крачковский. Не Бориса ли Дмитриева картина с изображением моря находится сейчас в экспозиции Ливадийского дворца?
Борис Владимирович учился фотографии в Ялте, у А. Л. Средина. Эти знания пригодились ему в голодные послереволюционные годы в Коломне – тогда, когда частная практика была запрещена и надо было как-то выживать. В 1920 году у себя на квартире он организовал целое производство. Группа товарищей делала диапозитивы, раскрашивала их, делала санитарно-просветительские плакаты, рисунки, чинила хирургический инвентарь. К этому времени Дмитриев отказался от поста главврача и оставил за собой только хирургическое отделение. Оклады уравняли, и сиделка теперь получала столько же, сколько и главврач. Частная практика в период НЭПа была разрешена, но после того, как он получил документ об оплате налога в 5 раз превышавший полученную им сумму, он перестал принимать больных на дому. Лечил только крестьян, которые за лечение давали продукты, да хоть бы и пучок ботвы от свеклы.
В Коломне помимо своей основной работы Борис Владимирович ставил спектакли по вечерам не только со взрослыми, но и с детьми: сказки Андерсена, «Конек-Горбунок», сцены из «Евгения Онегина» Пушкина. Рисовал декорации к спектаклям. Сочинял пьесы. Одна пьеса-балет «Среди цветов» предназначалась для детей больных костным туберкулезом. У автора «танцевали» даже лежачие больные. Каждый изображал какой-то цветок.
Всю жизнь Борис Владимирович вел дневники, но так случилось, что 8 тетрадей были украдены с его чемоданом, поэтому в последнем дневнике он писал о том, что помнил. Он трепетно собирал и хранил стихотворения, эскизы, фотографии – все, что было связано с дорогими его сердцу людьми. Он сохранил стихи своей жены Марии Ярцевой с пометками Горького, письма, телеграммы близких ему людей.
Первой любовью Бориса стала Мария Ярцева (24.2.1884-1952), старшая дочь художника Г. Ф. Ярцева. Он знал ее еще подростком. Она писала стихи, которые нравились многим писателям, посещавшим дом ее отца. Они все пророчили ей будущее поэтессы. Отзыв Горького был также лестный. Венчание их состоялась 9 января 1904 года в Аутской церкви. Через два года Борис совершил с женой путешествие за границу. После этого они прожили вместе несколько лет и расстались. «Внешне моя жена относилась ко мне очень хорошо, ни споров, ни столкновений у нас не было. Холодок, отсутствие ласки – это было в ее натуре… Но отношение ко мне, как к человеку второго сорта, которое нет-нет да и проглядывало в ее отношении ко мне, тревожило мое самолюбие. Мне позволяли себя любить и ухаживать».
В 1910 году, в Москве, Борис Владимирович познакомился с дочерью греческого посла Надеждой Каралли (1890-1967), которая вскоре стала его женой. Ей было 19, ему 35. Она, не в пример Мане Ярцевой, оказалась энергичной домохозяйкой, любящей женой и прекрасной матерью. В 1911 году у них родился сын Володя, а в 14-м – Нина, правда прожила она совсем недолго – один год и скоропостижно скончалась в течение дня в Артеке. В 1917 году у них родится еще сын Леонид.
Через 15 лет семья переедет в Москву. Борис Владимирович будет работать в разных поликлиниках, в том числе - главврачом Большого театра. Сын Владимир станет, как и его отец, хирургом: в Великую Отечественную войну майор Дмитриев спасал раненых в госпиталях, сконструировал аппарат для измерения внутриплеврального давления. Леонид станет профессором Гнесинского института.
Борис Владимирович Дмитриев прожил большую, насыщенную событиями жизнь. Он был счастлив в браке. Любим. Состоялся как врач. Передал своим сыновьям любовь к профессии и желание к усовершенствованию. Все знания, умения, полученные в детстве, пригодились ему в нелегкой жизни в советском государстве. А «Воспоминания», написанные им для себя и своей семьи, оказались интересными и для современников другой эпохи, ибо несли в себе сведения о людях, оставивших след в истории нашей страны.