Четвертый наряд был сродни бутону распустившегося пиона. Розоватый оттенок плавно перетекал в бледно-желтый, а затем в ярко-оранжевый, напоминая едва забрезживший рассвет. В магических переливах ткани можно было отчетливо увидеть пробуждавшееся от томного сна небо.
Но самым изысканным оказалось пятое платье, расположенное в центре мастерской. Это первое творение Лизи. Казалось, что оно вобрало в себя все самое лучшее от четырех нарядов начинающего модельера, став воплощением истинного совершенства. Слияние рассвета и заката, ночного звездного неба и беспечной дневной глади. Оно было великолепным. Приталенный белый лиф плотно облегал манекен, напоминая хрупкую фарфоровую куколку, стоявшую на пьедестале. Пышная, многослойная, невесомая юбка была словно большое облако, щедро усыпанное множеством переливающихся бриллиантов, походивших на звезды. Ткань наряда вобрала в себя все цвета радуги, начиная от кипельно-белого и заканчивая ярко-красным. Это творение было невесомей, чем сам воздух, ярче, чем предрассветное небо, таинственней, чем горящие в ночи звезды, ароматнее, чем букет самых свежих роз — это был идеал!
