Однажды наша семья окончательно рассыпалась. Молекула Сорокиных распалась на атомы и каждый пошёл искать своего счастья на других орбитах.
Ушёл папа, он взял с собой совсем немного вещей, вся квартира была пропитана его присутствием. А еще - чувством, что так, как было прежде уже не будет никогда.
Потом настала очередь маминого отъезда. Она тоже налегке покинула город, так и не сделавший нас счастливыми несмотря на все её старания.
Вслед за родительской семьёй посыпалась и наша - некому стало давать мудрые советы и сглаживать острые углы. От меня ушла Люба, её уход я переживал очень тяжело. Брат тоже давно уже уехал учиться в другой город и вот однажды, несмотря на солнце, бъющее в окна, я почувствовал себя совсем одиноко.
Один такой одинёшенек посреди бескрайнего недружелюбного мира.
Бродя по опустевшей родительской квартире я выхватывал взглядом то собрания сочинений, доставшиеся в наследство от дедушки с бабушкой - некому теперь будет продолжать собирание этой библиотеки, насчитывавшей более 2000 книг... то натыкался на папин спортивный станок, лёжа на котором он занимался с гантелями своей неизменной ежедневной зарядкой...
Вдруг мне попался на глаза мамин проигрыватель с набором пластинок. Вспомнилось, как мама безутешно рыдала по папе, слушая классические сборники.
Мне вдруг тоже захотелось довести свою депрессивную печаль до предела. Сгустить эти серые тона в душе до самых что ни на есть чёрных и мрачных. Пережить кризис, за которым, - я чувствовал подсознательно, - должно наступить исцеление.
Я вытащил радиолу из шкафа. Откинул пыльную крышку. Перебрал пластинки. Вот романтическая эстрада - грустить под неё не получится. Так, а что у нас тут... ааа, сборник классической музыки! - это как раз то, что нужно.
Я повертел конверт с пластинкой в руках - на обложке на тёмно-синем ночном фоне с редкими облачками белела полная молочная луна. Пробежал взглядом оглавление: Шуберт, Рахманинов, Вивальди, Вагнер, Шопен, Моцарт и Бетховен со своей "Лунной сонатой".
Всерьёз подружиться с классической музыкой я как-то не успел. Мама, - с тех пор, как я сочно прохрапел все три часа в Красноярской консерватории, - больше не делала попыток на этом поприще. Подростковая же среда и армия к классике совсем никак не располагала.
Одно я помнил точно - классика - это бесконечная грусть-печаль-тоска, а это именно то, что было мне сейчас необходимо.
"Франц Шуберт, Аве Мария" - прочитал я заголовок и, включив проигрыватель, поставил звукосниматель на первую дорожку. Закружилась пластинка, игла с лёгким потрескиванием понеслась по звуковой бороздке... После быстрого вступления запела оперная певица, но что-то не было грусти в этих руладах... не резонировало с моим состоянием.
"Антонио Вивальди, Времена года, отрывок из концерта "Зима"... слишком быстро... слишком весело... Разве зима бывает такая бодрая? Да что Вивальди, итальянец, вообще может знать о зиме! Вот у нас тут зима, так зима - 53° ниже нуля, не помчишься, как мчится вскачь его мелодия... и я опять сменил дорожку.
"Шопен, Осенний вальс" тоже разочаровал. Прозрачное пианинное стакатто напоминало чечётку. Если кружиться под такую музыку, то голова закружится! Этак вся моя депрессия сойдёт на нет. Следующий...
О, "Вольфганг Амадей Моцарт, Реквием" - это не его ли постоянно играют именно на похоронах? Нет, послышалась снова голосовая партия, но пафос был таким быстрым, что не успевал порождать печаль. В топку!
Последней в списке была Лунная соната Бетховена. Уж это точно - меланхоличное произведение, подумал я, невольно улыбаясь предыдущей мелодии, ещё звучащей где-то внутри. Пальцы невольно продолжали выстукивать бодрый ритм.
Па-ба-бам па-ба-бам па-бабам па-бабам... понеслась мелодия Лунной сонаты. Но что за странный темп? А, понятно... - я рассмеялся в голос. До меня наконец-то дошло!
Я взглянул на переключатель скорости вращения пластинки - вместо 25 оборотов в минуту он стоял на 33. То есть мелодии проигрывались в полтора раза быстрее! Ну и ну!
- Вот вам и ещё один рецепт хорошего настроения - подумал я, убирая проигрыватель обратно в шкаф, - крутите ваши мрачные пластинки на высоких скоростях, чтобы драма превратилась в комедию, рассмейтесь и больше не грустите ни-ког-да! Пойду-ка я лучше прогуляюсь по улице. Сегодня такое яркое солнце!