Официально «…советские войска оставили Севастополь». Противник указывает иное, он дает севастопольской обороне еще сутки. В журнале боевых действий 11-й армии указывается: «Ожесточенные контратаки в течение всего утра. С фанатичным упорством сражаются даже вооруженные женщины Потери в этой контратаке исключительно высокие. Противник отброшен под скалы и в пещеры. Штурм Севастополя закончен».
Но, противник снова поспешил. Бой продолжался, даже в районе ложной 35-й батареи, которая, вроде бы как была захвачена накануне 105-м пехотным полком. Из того же документа: « После отражения попытки прорыва, части 170-й пд усиленные штурмовыми орудиями и артиллерией начали штурм батареи и маяка. Последний бункер форта в районе ориентира 173 захвачен до обеда 105-м пехотным полком…57-й пехотный полк (9-й пд) штурмует «Максим Горький-2» [1]
170-я дивизия дает более подробное описание событий 4 июля. Оправдывая свои высокие потери, 170-я пд пишет о том, что в 4.45 по ее позициям был нанесен артиллерийский удар своей артиллерией. «Ударные группы дивизии в 5.10 достигли ориентира 177, однако, противник насчитывал тысячи. Выдающееся сопротивление было сломлено штурмовыми орудиями, минометным огнем, противотанковыми пушками. В 7.30 все побережье, включая маяк было в наших руках. В многочисленных пещерах и укрытиях лишь слабые разрозненные части и гражданское население. Огромные потери противника невозможно подсчитать. За 3 и 4 число взято 38 тыс. пленных (по более точному подсчету 33 тысячи)» [2] .
Как указывает противник: «105-й полк продолжает штурм последнего бункера в районе ориентира 173». Т.е. еще продолжалось сопротивление в районе ложной 35-й батареи.
Противник, помимо орудий батареи указывает в числе трофеев на мысе Херсонес: 68 орудий, 3 противотанковых пушки, 13 уничтоженных самолетов, 60 сверхтяжелых бомб, более 1000 осколочных бомб, 10 танков, зенитную плавбатарею, большой радиоцентр[3].
В числе захваченных укреплений указывались 400 бункеров и две укрепленных позиции (бывшие 17-я и 18-я царские батареи).
Противник указывает, что, суммарно, за весь период штурма Севастополя захвачено 95 тыс. пленных, 467 орудий, 26 танков, 824 пулемета, 758 минометов, 86 птп, 69 зенитных орудий
4 июля Военный совет флота получил телеграмму с резолюциями С. М. Буденного и И. С. Исакова о срочном исполнении: В телеграмме указывалось: «На побережье СОРа есть еще много отдельных групп бойцов и командиров, продолжающих оказывать сопротивление врагу. Необходимо принять все меры для их эвакуации, посылая для этой цели мелкие суда и морские самолеты. Мотивировка моряков и летчиков невозможности подхода к берегу из-за волн неверная, можно подобрать людей, не подходя к берегу, принять их на борт в 500—1000 м от берега. Прошу приказания не прекращать эвакуацию, а сделать все возможное для вывоза героев Севастополя. 4.07.42 г. 15 час. 00 мин. Ватутин, Рыжков».
Командующий ЧФ так ответил на эту телеграмму:«Москва Генштаб Ватутину, Буденному, Исакову, Алафузову. Операции по съемке и вывозу отдельных групп начсостава, бойцов СОРа не прекращаются, не прекращались, хотя это связано с очень большими трудностями и потерями корабельного состава. Подводные лодки пробиться в Севастополь не могут. Все фарватеры противник закрыл своими катерами. О трех подлодках еще не получены сведения, где они, хотя все сроки их возвращения прошли. Вернувшиеся лодки весь путь преследовались авиацией, катерами-охотниками, на каждую лодку сброшены сотни бомб. Еще не вернулись два катера МО. Сегодня посылаю еще шесть катеров МО, которые вернулись. Каждый доставил больше сотни человек. Буду продолжать операции. Докладываю, что сопротивление врагу оказывается нормально 4.07.42 г. Октябрьский».
Бывший комендант БО Севастополя П.А.Моргунов указывает в своей книге: «В тех труднейших условиях удалось эвакуировать только несколько тысяч командиров, бойцов и раненых. Часть личного состава прорвалась во вражеский тыл к партизанам, часть бойцов, обессилевших и не имевших возможности сопротивляться, оказалась в плену.
Объективно оценивая обстановку, нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов впоследствии писал: «...Об эвакуации войск, конечно, следовало подумать нам, в Наркомате ВМФ, подумать, не ожидая телеграммы из Севастополя... И меньше всего следует упрекать в непредусмотрительности местное командование, которому была дана директива драться до последней возможности. Военные советы ЧФ и Приморской армии со своими штабами в обстановке напряженных боев не могли заранее заниматься разработкой плана эвакуации. Все их внимание было сосредоточено на отражении врага» [4].
Анализ документов показывает, что к партизанам пробились единицы. Д.И.Пискунов в своих вопоминаниях указывает: «Случилось так, что я расположился в том же гроте, где уже находились полковник Хомич И.Ф., майор Кокурин А.П. и Чистяков Н.А. и командиры штаба артиллерии армии в полном составе. Нас разделяла протока, поэтому мы не увиделись с вечера. Наша встреча состоялась на рассвете и была безрадостной. В ходе обмена мнениями о создавшейся обстановке, мы пришли к выводу, что «эвакуация морем исключена. Сидеть в этой западне без продуктов и пресной воды опасно, можно ослабеть физически. Поэтому, пока есть силы, надо искать выход в Крымские горы к партизанам».
Бой на Херсонесском аэродроме 4 июля 1942 года закончился в 12 часов дня. В этот момент Приморцы сделали последние выстрелы у маяка. В течение восьми часов дрались они, находясь под ливнем вражеских снарядов, мин и пуль. Танки противника проутюжили весь Херсонесский аэродром и подавили гусеницами много наших воинов.
Вскоре к маяку подошли немецкие катера и пленили Приморцев, укрывшихся в маяке и под обрывами берега. Потом они вошли в Херсонесскую бухту и приступили к очистке ее от приморцев, нашедших там укрытие в щелях и гротах берега. В ходе этих операций немецко-фашистские изверги расстреляли большое количество бойцов, командиров и политработников Приморской армии и частей Черноморского флота. Их трупами в несколько рядов была покрыта вся южная полоса восточного берега этой бухты.
Теперь Ново-Казачья бухта и казематы 35-й батареи стали основными убежищами Приморцев, оказавшихся без продовольствия, пресной воды и медикаментов. С наступлением темноты в этот день враг прекратил пулеметную стрельбу по южной оконечности мыса Феофан».
В эту ночь группа бойцов и командиров во главе с Никульшиным нашла шестивесельный ял с тремя парами весел и 4 июля под огнем вышла в море. После тяжелого плавания они 13 июля с большим трудом достигли берега, но здесь выяснилось, что они попали в Турцию. Представители советского посольства через некоторое время переправили их и других защитников Севастополя, переплывших Черное море и оказавшихся в Турции (всего около 100 человек), на Родину.
Противник запросил транспорт для вывоза остатков боезапаса «Карлов» (125 легких и 29 тяжелых снарядов) и Доры (16 шт. бетонобойных снарядов). Немецкие береговые батареи приняли побережье в районе Севастополя под охрану. После неудачного штурма 35-й береговой батареи вечером 4.07.42г., остатки 9-й пехотной дивизии (57-й полк, два батальона 116-го полка, 9-й пионерный батальон) получили приказ об отходе на Северную сторону города.
360-й и 318-й полки получили новое назначение, и начали подготовку к отправки в район Сталино. 420-й пп отправлялся в район ст. Успенская[5]. 50-я пд получила указание принять район Севастополя под свою охрану, в качестве гарнизона города. Но бои продолжались, и даже 5-го июля противник нес потери.
[1] NARA T-312 R-1691 fr.0222
[2] NARA T-314 R-828 fr.0254
[3] NARA T-314 R-828 fr.0255
[4] Моргунов П.А. Героический Севастополь — М. «Наука» 1985г. с.459
[5] NARA T-312 R-1694 fr.0197