...И вновь был я в духе, и дух сознавался многомерностью во мне; и вопрошал я о встрече с великим философом нового времени, являвшим миру древние сказания мудрости превышней через тысячелетия жития рода человеческого на Земле, «переодетые в одеяния» европейской культуре более символозримые и «ласково обёрнутые во «серебро» пояснительных слов», дабы не смущать ищущих «коанической многосферностью» эссенциональных истинностей манускриптов древних времён.
И явился мне, во сияющей блаженным светом сфере духоявленной, священный лик некогда пребывавшего на планете посланника философских* откровений Небес, подвижничествовашего во имя благодаренного премудрого жития людского на земле, и имя его мирское светилось изнутри сапфировыми «самовещающими» буквами трансцендентной мудрости, «выгравированное» меж духотворённых сфер,- «Шопенгауэр Артур»,- а вокруг матовым стеклянным светом сиял безбрежный океан разлитого во наитончайшем священном «руне» духовремени вселенского Сознания, предвечно волящего и струящегося ноуменальной явленностью во бесконечных духопредставлениях экзистенциальной феноменальности, истекающей из эссенциальной «твердыни» предвечного бытия...
- О великий Мастер, - со нотами трепетного симфонизма проговорил я на единоначальном вселенском наречии языка ангельского, - как рад я столь долго ожидавшейся мною встрече со «надгалактическим» мудрецом, вразумлявшим европейское человечество нового времени о предельно доступных благостностях осознанного жития, великой трансцендентальной мудрости мироразумения во слоге духоизъяснительно светящемся и песенной красотой водимым, нисходящем со духотворённых Небес симфонической музыкой пресвященной литургии, причащающей ко живому полотну осознанного присутствия существа человеческие как ко превышнему «эсхатологическому» чуду живосущего сознания бытия!
- Не надобно множества славословий,-с нежной таинственной улыбкой проговорил Мастер, пристально посмотрев во глаза моей души бездонно мудрым взором самоговорящей вечности и продолжив песенным напевом: - Я знаю, что ты пришёл ко мне испросить нечто самое важное, дабы поделиться «с собою» и жаждущими высшней истинности людьми, читающими строфы через тебя приходящие в ваших новомодных электронных порталах, ибо человечество двадцать первого века стало забывать весомость печатного слова священных книг, - с грустно-ироничной улыбкой завершил Шопенгауэр, громогласным шёпотом досказав: - Испрашивай, наш славный небесный «бродяга» Юлиус!
- Мастер, - ответь, пожалуйста, где начинается всемировая «воля» и откуда исходит любое «представление», ибо вопросы сии «первозданны» и «всеполагательны», да и трансцендентально «эсхатологичны» для любых рождённых во мирах плоти самосознающих существ...
- Юлиус, - понимаешь ли ты, что «Дух в себе» есть беспространственно-безвременная сущность, из любых, «тонких» и «тучных» времён, непостижимая, ибо даже «самый чистый» субъект восприятия есть явление во «континууме» длительности и формы, а «эссенциальная» субстанция — безкачественна, безвременна, беспространственна и не может быть зрима во своей трансцендентальной форме? Смотри,- продолжал Мастер,- люди впадают в «порочный круг» разумений, пытаясь отождествить представления сознаваемого — экзистенциальную явленность — с сущностью... пожалуй, ближе всего к «надсловесно-бессловесному» прикосновению к запредельному будет «йог», находящийся во «предельной» тишине умозрительности во ясном «кристальном» сознании... Что же касается первоисточника всяческого воления — как движущей энергии возникновения любой «зримой» явленности, мироявления «Духа в себе» во «представления», то и здесь трансцендентальная основа приоткрывается лишь во наитончайшей временности, но остаётся сокрыта во сущности, а понятийное постижение начинается только в ноуменальном логосе творительной силы.
Юлиус, - ты знаешь, что я не только глубинно постигал древние Индийские сущностные трактаты, но и перевёл на латинский язык множество упанишад; помнишь ли о великом Высшем Я - сущностно непостижимом, но являющемся во Я-Я как творительной воле «самоотражённости», расцветающей во пространственно-временных сферах множественными несамосущными «я-йственностями», часть из которых «смутно памятует» о превышнем и пытается найти свою небесную родину и вечный Исток?!.
- О да, великий мастер Артур, - помню, прикосновенен и достопочитаю сие великое знание, которое ты изъяснял в своих произведениях «адаптированным» для достойных современников слогом, практически «разжёвывая до плодов скорлупы логических лабиринтов многомерных замков изъяснительной доктринальности», столь малопонятной и сложной во своей эссенциональности для большинства ищущих истинность человеков!
Особенно хотел бы выразить тебе, Мастер, почтение, за поразительную «синергию» трансценденции и акциденции во твоих работах, за отсутствие холодного «схоластизма» и живое тепло; «Афоризмы житейской мудрости» - поразительной высоты и силы наставление о «принципах и правилах» практической благостности человеческого жития, где напоминательность о «позитивном полюсе» негативности оттеняет необходимость овладения великим искусством трансформации «негативного полюса» позитивности во преблаженное житие, «автоматически» приоткрывающее восхождение во превышнюю мудрость...
Так что, - довершая говоримое Мастеру со молитвенными аккордами священной трепетности, - на самом деле твоя философия «пессимистична» лишь для непробуждённых, и предельно «оптимистична» для восходящих во доподлинные высоты мудрости, - великий и дорогой Артур!..
- Вижу, - священно улыбаясь продолжал Шопенгауэр, - ты прилетел ко мне в «надзеркалье» ради выражения почтительной комплиментарности; впрочем, - произнёс «философичным» тоном Мастер, - тем ты будешь способствовать на Земле уважительности к провозвестникам высшей мудрости Истока, а без благоговения пред мастерами — человек не может добраться даже до «предгорий», ибо «тяжестный» груз мирской «самости» оставляет его «распластанным на поверхности земли»... Однако, - продолжал уже учительским тоном Мастер, - во более высоких сферах восхождения почитание обращается извечной мистериальной изумительностью непостижимого волшебства экзистенции чистого Духа, обращающегося «феерическими» представлениями временных сюжетов феноменальности, «чудодейственно» эманирующих из ноуменальной «тишины» Вечности, - со хоральной припевностью всепроникающего шёпота слов завершил Посланник...
...Во сей «симфонической рапсодии синергии многомерного сознания» нашей встрече было суждено завершиться, и «Анандамурти» вновь «перерядился» во телесно-храмовые «одежды» Юлиуса, и прилежно «отсукивал» на ноутбуке сказание о прекрасной встрече с великим мастером, священным просветителем рода человеческого, пребывающего доселе на нашей столь «неприкаянно пёстрой, мятущейся, забвенной и болящей», но чудотворённо изумительной и небезнадёжной планете по имени Земля, куда иногда*, несмотря ни на какие «распинающие отвержительности», допускаются великие посланники Небес, и где, во всяком случае потенциально, каждое здравствующее во здравии «двуногое» создание может обратиться «блаженноликим» существом человеческим, славящим Небо и празднующим священную песенность Духа на земле...
