Воронеж, отделенный от ближайшего берега Мирового океана сотнями километров, несмотря на это, дважды в своей истории становился морским городом.
Первый раз воронежцы ощутили на щеках соленые брызги, едва их город начал второе столетие своего существования - в 1696 году, с началом подготовки ко второму азовскому походу Петра Великого. Выбор молодого "государя - первого европейца" пал на Воронеж по целому комплексу причин: близость к корневой центральной России в сочетании с выходом к Дону, корабельные сосновые леса в бассейне казачьей реки и наличие опытных кадров, с начала XVII столетия строивших речные суда.
Верфь проработала в самом Воронеже лет десять - река Воронеж, в которую спускали суда, обмелела, и производство пришлось переносить в Павловск ниже по Дону. А затем неудачи на турецком театре военных действий и удачи на шведском, открывшие Балтику, на 60 лет сделали проблему азово-черноморского флота для России неактуальной.
Тем не менее нынешняя столица Черноземья успела спустить на воду несколько десятков кораблей различных классов - за два века до формулы "Москва - порт пяти морей". Их впоследствии пришлось разобрать и перевезти в Петербург, а то и продать туркам.
Море пошумело-пошумело в полуказацком городе на окраине Степи - и всё, казалось бы. Но полвека назад, когда вместо яростного Петра Алексеевича страной руководил полувялый Леонид Ильич, большая вода нахлынула к воронежским берегам сама. В 1972 году было введено в эксплуатацию Воронежское море.
Когда-то по этому морю ходили даже речные суда вверх по реке до Липецка и в нем в промышленных масштабах ловилась рыба, но из-за общей мелкости (максимум три метра глубины) и проблем с очистными сооружениями у воронежских заводов море оказалось быстро загажено, а отмели, которых все больше, стали логовом комаров. Но комар не во всякую погоду и не на всяком берегу дает о себе знать, а виды воронежской акватории все равно хороши.
Хотя, если взглянуть на водную гладь поближе, то увидишь, что под ней все заросло окаянной травой водоросль):
Но в жаркие дни это слабо смущает любителей водного отдыха.
Да и правый берег реки Воронеж, где расположены старый город и центр самого маленького российского города-миллионника, устроен как заправский приморский город. На парадном верху - проспекты с фонтанами, особняками, театрами и деловыми центрами:
А к "морю" сползает лабиринт улиц и переулков, которые в сорок втором даже немцы не смогли целиком поставить под контроль. Новенькие блестящие коттеджи и гостиницы соседствуют в них со старыми кирпичными домами и избушками на курьих ножках, которые больное воображение читателя Крапивина и Грина легко населит подозрительным, тёмным, но романтичным портовым людом.
Напоминает портрет уже другого, настоящего большого порта, нарисованный Куприным в повести "Гамбринус".
Город соединялся с портом узкими, крутыми, коленчатыми улицами, по
которым порядочные люди избегали ходить ночью. На каждом шагу здесь попадались ночлежные дома с грязными, забранными решеткой окнами, с мрачным светом одинокой лампы внутри. Еще чаще встречались лавки, в которых можно было продать с себя всю одежду вплоть до купальной матросской сетки и вновь одеться в любой морской костюм. Здесь также было много пивных, таверн, кухмистерских и трактиров с выразительными вывесками на всех языках и немало
явных и тайных публичных домов, с порогов которых по ночам грубо
размалеванные женщины зазывали сиплыми голосами матросов. Были греческие кофейни, где играли в домино и в шестьдесят шесть, и турецкие кофейни, с приборами для курения наргиле и с ночлегом за пятачок; были восточные кабачки в которых продавали улиток, петалиди, креветок, миди, больших бородавчатых чернильных каракатиц и другую морскую гадость. Где-то на чердаках и в подвалах, за глухими ставнями, ютились игорные притоны, в
которых штосс и баккара часто кончались распоротым животом или проломленным черепом, и тут же рядом за углом, иногда в соседней каморке, можно было спустить любую краденую вещь, от бриллиантового браслета до серебряного креста и от тюка с лионским бархатом до казенной матросской шинели.
Эти крутые узкие улицы, черные от угольной пыли, к ночи всегда
становились липкими и зловонными, точно они потели в кошмарном сне. И они походили на сточные канавы или на грязные кишки, по которым большой международный город извргал в море все свои отбросы, всю свою гниль, мерзость и порок, заражая им крепкие мускулистые тела и простые души.
Здешние буйные обитатели редко подымались наверх в нарядный, всегда праздничный город с его зеркальными стеклами, гордыми памятниками, сиянием электричества, асфальтовыми тротуарами, аллеями белой акации, величественными полицейскими, со всей показной чистотой и благоустройством.
А с 2014 года на Воронежском море появился даже свой линкор - корабль "Гото Предестинация".
Оригинальный "Гото Предестинация", что на модном при Петре латино-германском суржике значит "Божественное Предопределение", был спущен на воду в 1700 году. Это был первый русский линкор, да к тому же построенный отечественными спецами - руководили проектом отучившиеся в Венеции Федосей Скляев и Лукьян Верещагин, а английские корабелы выступали уже в качестве консультантов.
К сожалению, оригинальная "Гото Предестинация" торчала в устье Воронежа лет десять и была переведена на Азовское море только под конец кратковременного петровского владычества в Азове и Таганроге. После провала Прутского похода 1711 года "Гото" и еще три корабля при посредничестве англичанина Саймона Эндрюса были проданы туркам, от которых они еще недавно прикрывали Таганрог. Султану русский линкор, ставший бесполезным на Азове, обошелся в 80 тысяч тогдашних рублей. "Предестинация" еще лет семь служила на Эгейском море, а после войны с Венецией ее и вовсе пустили на слом.
В 2010-2014 году линкор отстроили заново и доставили в Воронежское море вместо Азовского. Время он теперь проводит на приколе, но используется как морской музей - для центра абсолютно сухопутной области это сильно.
Корабль-музей работает со среды по воскресенье с 10 до 18 часов. Вход строго с экскурсией (взрослые - 300 рублей, дети, пенсионеры, студенты и инвалиды третьей группы - 200 рублей).
На берегу на месте бывшего Адмиралтейства, где пришвартована вторая "Гото Предестинация", от петровского порта пяти морей мало что осталось. Адмиралтейский цейхгауз стоял здесь до боев 1942 года, но потом был превращен в радиоактивный пепел. Сохранилась лишь Успенская церковь 1700 года для духовного обслуживания сотрудников верфи. Какое-то время она стояла полузатопленной новым морем, но когда в Воронеже построили дамбу и выгородили участок для отдыха на месте "Адмиралтейки", церковь тоже восстановили.
А в Фабричном переулке на приморских склонах сохранились самые старые гражданские здания Воронежа - усадьба суконного фабриканта Потапа Гарденина. Первый каменный дом Гарденин поставил еще в доадмиралтейские времена на берегу реки, но когда Петр занял весь берег под государственные нужды, вынужден был очистить помещение и перебраться под горочку. Но Потап не горевал, а напротив, наживался на поставках сукна на казенные нужды.
Но сейчас правильнее говорить уже о руинах усадьбы Гарденина. Поздний дом 1750-х еще более-менее достойно держится, а длинный старый дом времен первого императора пришел в такое состояние, что его, боюсь, вскоре проще будет разобрать к чертям.
Но Воронеж может похвастать памятниками куда подревнее, чем времена напряженной рубки окна в Европу. О них мы поговорим в следующий раз.
До новых встреч с Негодяем!
Краткое содержание предыдущих серий: Как похорошела Тула при Алексее Дюмине? Поездка в удел "преемника Путина" / Убойная сила Левши. Завод и музей оружия в Туле. / Все для охоты на Бонда. Новые жемчужины Музея оружия / Куликово поле: хоть три года скачи - не доедешь / Орёл. Обедневшая барыня в изумрудном ожерелье / Золотые перья Орла. Тургеневские и лесковские места... и не только./ Елец. След Тамерлана в одноэтажной России.