Попытались на локальном уровне нанести контрудар. При этом, дивизия, которая наносила контрудар, получила свежий батальон «тридцатьчетвёрок», но, поскольку, это были передовые части немцев, вооружённые до зубов, результата этот контрудар не принёс и стоящие на шоссе пара «тридцатьчетвёрок» стали постоянным объектом для снимков немцев.
Этот прорыв означал выход и на Бердичев и на Киев. По Житомирскому шоссе корпус Макензена понёсся и в середине июля стоял уже у Киева. В районе Бердичева шли бои, как раз армия Музыченко на какое-то время контрударами сдержала корпус Кемпфа. Следующим участником боёв на Украине стал Летичевский укрепрайон. К нему подошли в середине июля 1941 года, если точнее—14-го числа, подошёл 49-й горный корпус немцев и немцы штурмовали в основном с помощью артиллерии. У них было мало бронетехники, в основном штурмовые орудия, артиллерии у них было много. Какое противоядие могло быть против штурмовых групп? Артиллерийский обстрел, своевременно вызываемый, чтобы вокруг ДОТа рвались свои снаряды и сносили всех рвущихся к нему немецких сапёров и пехотинцев. Коменданту Ура артиллеристы честно сказали, мы отступаем, отступили, встали на позиции, снарядов у нас нет, у нас есть 10 снарядов, как что начнётся, мы эти 10 снарядов отстреляем и дальше будем сидеть и ждать, что будет. Так оно и произошло.
Ещё одним фактором было то, что всё же строили линию Сталина при ограниченном опыте строительства подобных сооружений и для немцев предусмотрели противотанковый ров. С одной стороны, противотанковый ров с укреплёнными стенками, всё правильно, если бы туда приехали танки, это бы стало для них неприятностью, но для немецких пехотинцев этот ров стал укрытием. Они к нему под прикрытием дыма подбежали, прыгнули, засели и следующим броском пошли на ДОТы при поддержке артиллерии, которой никто не мешал. И, на самом деле, комендант УРа с большим сожалением говорит, что вот до момента ухода на новую границу у нас была продуманная схема, постоянные тренировки, учёба, а сейчас вот начались бои и это всё, к сожалению, потеряно, ввиду того, что новая граница.
Таким образом, немецким горным егерям удалось пробиться через укрепрайон. Да, они это сделали с трудом, честно признают, что да, потратили на это пять дней в сумме. На самом деле, в очередной раз после этого сработал механизм—а что будет делать противник? Главный вопрос советского командования в 1941 году—какой следующий ход противника?
10 июля 1941 года немцы берут Житомир, а 13 июля 1941 года передовой отряд вышел к Киеву, но перед ними взорвали мост. Казалось бы, цель очевидна—Киев. А тут-то немцы начали поворачивать. Корпус Кемпфа, который вышел к Бердичеву, после того, как отбили все контратаки и подтянули тылы, дальше пошли на юг. Но здесь как раз сыграло то, что Музыченко был очень энергичным человеком.
Итак, пошли в обход танками, причём в этот момент ещё хлынули дожди. Вот когда говорят, под Москвой распутица немцев остановила, это всё отговорки. Первый раз подход к распутице у немцев был во второй половине июля 1941 года на Украине, когда, когда они продирались через раскисший чернозём после дождей, как раз в тыл отходящим из Львовского выступа двум армиям—Музыченко и Понеделина. И удалось удержать немцев в Виннице, не дать прорваться в тыл отходящим. Ещё был один момент, когда по инициативе Музыченко нанесли удар в районе населённых пунктов Аратов—Животов, когда уже заходящая в тыл немецкая 16-я танковая дивизия получила контрудар пехотой. Музыченко, уже имевший богатый опыт контрударов танками, танки уже почти все закончились—или подбиты или сломались, или уехали на завод ремонтироваться, он ударил пехотой. Это удар пехотой оказался очень чувствительным, немцы сразу остановились, встали в оборону, стали отбиваться и первая попытка окружить две армии, выходящие из Львовского выступа, у немцев проваливается. Немцы предполагали по первоначальному плану, что они перейдут в наступление с территории Румынии, ударят и окружат всех, кто отходит из Львовского выступа. Но не получилось, в том числе благодаря грамотным действиям конкретного человека по фамилии Музыченко.
Историки спорят—стоило ли передавать две отходящие армии Южному фронту. Командующий Южным фронтом Тюленев при всех своих заслугах в Гражданскую войну, был, прямо скажем, не самый наш лучший командующий. Ему передают эти две армии и он принимает их в кризисном положении. Куда их отводить, что с ними делать, вот реально человек с ними не справился. 12-я и 6-я армии отходили в полосу Южного фронта. Оставлять их Юго-Западному фронту вроде бы не было смысла, потому что и разрыв был, вызванный танками противника и управлять ими было сложно и, самое главное—куда отходить.
Советское командование считало, что надо отходить на восток. Там уже была резервная армия под командованием генерала Чибисова и приехала из Харьковского округа стрелковая дивизия, которой командовал генерал химической службы(кадры уже заканчивались). Эта дивизия должна была установить связь с отходящими. И тут те немцы, которые вышли к Киеву, оставляют его пехоте, разворачиваются и танковая масса понеслась на юг. Естественно, когда эта несчастная стрелковая дивизия оказывается у них на пути, они её сметают и несутся к Николаеву, к Чёрному морю. Но самое худшее было то, что они выходят в тыл этим двум армиям с двух сторон, с одной—горные егеря, с другой танки, они смыкаются. Какую-то паузу перед этим смыканием дало использование мехкорпуса Южного фронта, то есть это была лебединая песня механизированных корпусов, 2-й мехкорпус, в котором были и «тридцатьчетвёрки» и КВ, он какое-то время сдерживает, но ненадолго. Но, тем не менее, можно считать, что кольцо под Уманью смыкается. В окружение попали почти 100 тысяч человек, но при этом было много тыловых подразделений.
Дальше главный выбор был—куда прорываться. При этом, как ни странно, окружённые надеялись на Будённого. Как раз тогда, незадолго до этого, Будённого назначили командующим Юго-Западного направления, объединяющим два фронта. И окружённые думали, что сейчас Будённый приведёт конников, которые прорвутся и выручат. Конечно, это были достаточно наивные надежды, поскольку в такой ситуации прорваться конницей было мало реально, но, тем не менее, был выбор — или мы идём на восток, или мы идём на юг. Командование уровня фронта считало, что надо идти на восток. Оно ещё не знало, что свежую дивизию уже растоптали, что там идёт «паровой каток» в сторону Николаева, и самое разумное было — рваться на юг, в сторону Первомайска.
Собственно, Музыченко как раз был за то, чтобы рваться на юг. Но поскольку это противоречило приказам сверху, сильного удара на юг не получилось. Хотя, как говорится, горным егерям спокойно жить не дали, их атаковали, пытались через них пробиться, они пережили немало неприятных моментов, понесли потери, но прорваться удалось немногим, в том числе начальнику штаба армии в «тридцатьчетвёрке», он вывез документы и, собственно, рассказал о судьбе тех, кто остался. Было два разнонаправленных удара, пытались пробиться на восток, к несуществующим своим, на юг шансов было больше, тем более был кавалерийский корпус Белова. Кавкорпус Белова под Первомайском держал подвижную оборону, он мог принять этих «окруженцев», но вырваться не удалось. Пытались организовать воздушный мост, но количество авиации Красной Армии было недостаточно для того, чтобы делать «воздушные мосты», особенно летом. Лето—это короткая ночь.
Проблема Уманского котла была ещё и в том, что они их долго загоняли, то есть, немцы уже здорово обозлились и долго гонялись за этими двумя армиями и они собрали довольно крупную группировку пехоты, которая шла по пятам и постоянно сменяла танки. Им удалось обложить со всех сторон именно пехоту. Пехота—это не только количество людей с пулемётами, это ещё и артиллерия. Отрезанные артиллерии не имеют, боеприпасы быстро заканчиваются, «котёл» начали сжимать, последним местом сопротивления становится Зелёная Брама. Лесной массив, преимущественно из дубов, там продолжалось сопротивление до 15 августа. Те кто попали в плен, потом попали в так называемую «Уманскую яму»—глубокий овраг, куда просто загнали пленных, под открытым небом, огородили, вышки, пулемёты, и многие просто элементарно погибали от голода и чудовищного обращения, не говоря уже об отсутствии медицинской помощи.
Но длительное сопротивление в Зелёной Браме позволило выстроить фронт на подступах к Днепру. Резервная армия сумела сдержать немцев на подступах к Днепру, не дать им сразу выйти к реке. Именно несколько дней позволили, по крайней мере, всем приехать, сесть на какие-то позиции и на них дать бой. Кроме того, немцы, столкнувшись с таким сопротивлением, пошли дальше на юг. Ни в каком плане «Барбаросса» все эти походы на юг с «экскурсиями» на советские кораблестроительные мощности не предусматривались. Тем не менее, они состоялись. Ну приехали немецкие танкисты в Николаев, посмотрели на циклопические краны, на туши линкора, на туши подводных лодок, ну посмотрели, а дальше что? В принципе, эта погоня за двумя советскими армиями привела к расшатыванию стратегии «Барбароссы», в том числе и в полосе группы армий «Юг».
Отрезать Южный фронт не удалось. К тому моменту Южный фронт отходил и ему удалось выскочить не прямо перед носом у немцев, добили Южный фронт в том виде, в котором он был, всё же осенью 1941 года. Те соединения, которые отходили, они всерьёз попали под раздачу с печальными последствиями, уже в октябре 1941 года, когда погиб командир 18-й армии Смирнов, «мелитопольский котёл», но всё же это было позже. А тогда, летом 1941 года, Южному фронту удалось отойти. Понятно, что они вышли с потерями, в том числе с вынужденным отходом в сторону Одессы и закреплением в Одессе тех войск, которые впоследствии получили наименование Отдельная Приморская Армия. Целиком они не смогли уйти, но такого разгрома, как под Уманью, Южный фронт пока избежал. Был ещё эпизод со взрывом плотины ДнепроГЭСа, когда взорвали очень мощным зарядом плотину ДнепроГЭСа, был разлив Днепра. Когда говорят, что шла очень мощная волна высотою несколько метров и всё сметала—это большое преувеличение, затопление шло довольно медленно и конникам Белова пришлось переплывать, хорошо, что лошади умеют плавать. Тем не менее, разгром Южного фронта был пока отложен.
И у Красной Армии на момент завершения боёв в «Уманском котле» было две проблемы. Первая—это Киев, к которому вышла немецкая пехота. Вторая проблема—это угроза форсирования Днепра, в том числе, на его нижнем течении, в районе Каховки и Берислава. Тем не менее, угроза форсирования Днепра немцами была создана. Но если говорить в целом о положении Юго-Западного фронта, это избиение двух армий было, конечно, тяжёлым ударом, но на тот момент имелась защита в лице Днепра. Можно было отойти на рубеж Днепра и обороняться, имея перед собою, что называется, километр воды.
Но, линия Сталина—это была не последняя битва за линию укреплений. Севернее Киева был Коростеньский укрепрайон и вот там как раз всё было по правилам. На него сразу навалилась толпа немецких пехотных дивизий. Люди успели сесть в этих ДОТах. С советской стороны имелась артиллерия, которая стояла в глубине и которую вызывали пуском ракет. Пускали ракеты, и немецкие штурмовые группы, которые ломились на эти ДОТы, получали «подарки» из глубины и вынуждены были залегать. И этот Коростеньский укрепрайон довольно долго держался, хотя перспективы были уже достаточно призрачными. Немцы собрали достаточные силы, они его проломили и вынудили 5-ю армию Потапова, которая частью сил отходила по Припятской области, отходить дальше на восток. Прорыв Коростеньского укрепрайона—конец июля 1941 года.
Ну и «лебединой песней» линии Сталина стал штурм Киевского укрепрайона. Первый подход был сделан в середине июля 1941 года, а полноценный штурм состоялся, когда к Киевскому Уру подошли основные силы пехоты 6-й армии Рейхенау. Это были достаточно мощные силы и, кроме того, они располагали тяжёлой артиллерией, включая орудия 240-мм и 305-мм, тем более, что даже на бумаге было написано, что больше 203-мм ДОТы не держат. Кроме того, это были ДОТы самой ранней постройки и с определёнными недостатками строительства и в браке бетона. В общем, Киевский УР был не пределом мечтаний. Немцы с юга таранят Киевский УР и пробивают брешь этим ударом пехоты. При этом надо сказать, что под Киевом сражение тоже шло по правилам, то есть расстреливалось 6 боекомплектов за короткое время. 6 боекомплектов—это много. Достаточно сказать, что 3 боекомплекта считается нормальным для наступления. А тут в обороне, поскольку рядом были артиллерийские склады, вот оборона Летичева и Нового Мирополя по сравнению с Киевским УРом—это небо и земля. Но, тем не менее, пехота это пехота, с большой артиллерийской поддержкой, прорывается, но тут на выручку приходят новые формирования.
Собственно, район Киева обороняла 37-я армия. Поскольку от мехкорпусов в Красной Армии отказались, командные кадры, штабы корпусов, стали штабами соответствующих армий. Конкретно, 4-й мехкорпус—это 37-я армия, 8-й мехкорпус—это 38-я армия и т. д. Приехали две дивизии свежего формирования, кроме того, использовали десантников. Вот эпизод, когда немцы приняли, что на них идут лётчики, что русские дошли до того, что на них в атаку идут лётчики. На самом деле это были десантники в форме, похожей на лётную. И эти лётчики, на самом деле десантники, плюс две свежеприбывшие дивизии, они сумели не только остановить немцев, но отбросить их назад и даже деблокировать некоторые сооружения, которые остались и держали круговую оборону. Вот этим людям повезло, их сумели деблокировать. Чаще всего эта блокировка ДОТов заканчивалась добиванием, то есть люди, блокированные в ДОТах, либо сдавались в плен по исчерпанию еды, воды и боеприпасов, либо выкуриванием, в том числе дымовыми шашками с использованием хлорпикрина, то есть таким химическим воздействием. Но вот те, кто держали ДОТы КиУРа, они сумели пережить эти удары и оказаться вырученными своими, то есть, под Киевом была такая маленькая, но победа, в том числе и линии Сталина.
Что касается 11-й немецкой армии в полосе Южного фронта, то она продвигалась медленнее, чем рассчитывали, но всё же не ДОТы её сдержали. Нельзя сказать, что ДОТы удержали удар 11-й немецкой армии. Немцы с этими ДОТами с трудом, но справились. Хотя там южные УРы располагались в весьма удобном положении—обрывистые берега реки Днестр и стоят ДОТы, прикрывающие долину с обрывистыми берегами. Но, тем не менее, немцы, благодаря штурмовым действиям, грамотным использованием задымлений, тяжёлой артиллерии, они сумели с этим справиться и потом специально писали отчёты о том, как прорывать укрепрайоны даже в этих условиях, но понятно, что Днестровские УРы страдали, как и все остальные, от тех же проблем, то есть изымали на новую границу, консервировали, пульбаты из них изымали и не было того состава, который учили в мирное время. Но те, кто был, они дали бой и то, что у немцев не заладилось от действий контрударных группировок, то, что не удалось сомкнуть кольцо и убежали от смыкания «клещей», и замыкала в итоге «кольцо» не 11-я немецкая армия. 11-ю немецкую армию удалось сдержать, но повлияли всё же события на направлениях главных ударов, то, что сумели отойти дальше, то есть у 11-й армии немцев не было реальных перспектив к тому, чтобы идти навстречу, у неё не было своей танковой группы. Одним из недостатков немецкого плана на Украине было то, что была всего одна танковая группа.
Несмотря на усиление 11-й немецкой армии пикировщиками, танков не было. Если бы с территории Румынии ударила танковая группа, то, естественно, расклад мог быть другим, но по факту одной танковой группы против Юго-Западного и Южного фронтов было мало. Несмотря на то, что 1-я танковая группа металась во все стороны, ей оказали достаточное противодействие и игры в поддавки не получилось. И поэтому понадобился поворот сил из группы армий «Центр». Самая большая угроза для Юго-Западного фронта—это поворот части сил из группы армий «Центр». Первоначальный план у немцев был—выйти к Днепру, его форсировать и в обход Киева пойти на соединение с группой армий «Центр». Даже бранденбургеров-диверсантов в советской военной форме нацеливали на то, что будут захватываться переправы на Днепре. Этот план покатился в никуда.
Самое главное, что нужно понимать—это то, что линия Сталина дала бой. Они не неудачники, которых, что называется, хитрым способом обошли или застали в подштанниках и прорвали с ходу—этого не было. Другой вопрос, что у нас был противник, который имел, в том числе, опыт прорыва французских укреплений более высокого класса. Но, тем не менее, сумели оказать достаточно серьёзное сопротивление. Поэтому, тот факт, что до осени 1941 года дошли уже не те дивизии, которые перешли границу утром 22 июня 1941 года, линия Сталина сыграла свою роль. Каждый убитый солдат, унтер-офицер или офицер подвижных соединений вермахта—это был вклад в победу, чем больше их «наколотить», тем ближе было крушение блицкрига.
Линия Сталина дала бой и то, что на эти укрепления тратили народные деньги, всё же это было оправданно, количество крестов с немецкими касками сверху эти укрепления обеспечили, невзирая на то, что вступали в бой не в идеальных условиях.
В заключение можно сказать об одной идее, которая носилась в воздухе и в послевоенные годы и много обсуждалась—не стоило ли с самого начала обороняться на линии Сталина, не стоило ли оставить всю Западную Украину. Ответ—не стоило. Поскольку если оставлять Западную Украину без войск, то там элементарно поднимут восстание, после чего войдут походным маршем и доедут по шоссейным и железным дорогам до той же линии Сталина достаточно быстро, чтобы на неё напасть и застигнуть врасплох.
В итоге, благодаря стойкости и мужеству бойцов Красной Армии, темпы и планы вермахта пошли в тартарары. Блицкриг ещё не закончился, но в нём появились трещины, которые осенью 1941 года превратятся в гигантские трещины и, действительно приведут к рассыпанию этого самого блицкрига.
*****************************************************************************
*******************************************************************************