Я думаю, что мы сказали что-то , и это что-то сорвало маски. В связи с этим люди сказали, они правы…
Есть одна сказка Андерсена "Голый король". Что рассказывает эта сказка?Пришел к королю портной и сказал: "Я пошью вам прекрасный костюм", и через 3 недели он появился с пустыми руками, но изобразил, что это великолепный костюм и король поверил, хоть и не видел ничего, что это костюм. Вот в чем проблема Франции, что люди видят, но не говорят. Люди видели короля и ничего не говорили. Все говорили "О! Как красиво, вы видете, как тут красиво, посмотривте какая ткань!" А на самом деле ничего нет. Он голый. Куртизанки, кто вокруг короля, ничего не говорили. Они и не видели короля в другом виде и король решил раз все довольны, значит, наверное, это действительно красиво, он может быть и понимал что что-то не то, но раз никто не говорит, он вышел на улицу перед народом.
Люди восхищались: "О! Как красиво, как хорошо".
Но вдруг появился маленький мальчик, который не знал всей подоплеки, был наивен, как дети его возраста. Он показал пальцем на короля и закричал:" Он голый". И все увидели, что король голый.
Если я смогу, в моем возрасте, быть похожим на этого маленького мальчика 10 лет, я хочу сказать вуаля, вот она правда. Смотрите это не правда. И если все мне скажут, это и есть она, правда, прекратите врать, начните говорить правду. Я не знаю, как это будет. Но полицейские, вместе с охранниками тюрем, ЖЖ, исторический канал, - все стали подниматься. Свобода слова освобождается. Если вы смотрите телевизионные программы, за исключением государственных каналов, все другие, никто не говорит о нас в течение всех этих месяцев.
Мы говорим что-то новое, то, о чем никогда не говорили, например, о том, это реальность, 90 процентов преступности – это городские эмигрантские окраины. С этим нужно что-то делать. Но проблема окраин, я должен сказать, это не население, не мусульмане. Это, в основном, этнические банды, но более страшное, что среди них исламисты. Есть согласование между этими группами. Я вам приведу пример. Где исламисты находят оружие? В бандах. Мы можем проследить связь между ними. Мы часто видим, что террористы начинали в этих бандах. Эти банды терроризируют большинство проживающих в этом же районе мусульман. Проблема, в настоящее время, я не говорю об интегрированных французах, у нас же много эмигрантов, я же испанского происхождения со стороны моей матери, но я француз, я испанец, но я абсолютный француз. Как и люди итальянского происхождения. Они стали французами. И я очень часто замечаю, что они более французы, чем сами французы.
Проблема, что, если мы не обратим на это внимание, исламисты распространятся и раскол между этими двумя частями населения будет все больше и больше. И это большинство мирных пассивных мусульман, при развитии раскола будут вынуждены принять какую-то сторону. Пойдут ли они на сторону Франции? То есть всего, что из себя представляет Франция и история Франции, или уйдут, поскольку они мусульмане к исламистам? Я не ничего не знаю. Это очень важный вопрос. Даже если они не согласны со мной, они должны задуматься над этим вопросом. К сожалению, государство этим вопросом не озадачивается. Они предпочитают позицию страуса, зарыться головой в песок, и не хотят ничего видеть. Они видят только если что-то уже случилось. И говорят "О, это очень печально. А это ужасно." Но преступление — это же проросток, часть события, которые случились в другом месте.
Мы посмотрим на то, что было во Франции 20 лет назад. В течение 20 лет меры безопасности выросли до невероятного уровня. Вы можете спросить у простого француза, не важно для какого француза проблема безопасности — это не обязательно насилие, агрессия, это не обязательно убийство, наркотики. Это ведь и порча машин, кража электрического самоката для человека, кто работает на минимальную зарплату, максимум 1200 евро в месяц, а электрический самокат стоит 1000 евро. Он на нем работает, у него больше нет средств. Нет страховки для электрического самоката, не застрахован. Он потерял тысячу евро. Никто в журналах об этом не говорит, никто не говорит об этом по радио. Но для этого человека это очень важно. И это по всей Франции. Во Франции много грабежей. И их количество растет. И обычно они видят тех, кто закончил L ENA /высшая школа французской администрации/, но кто не понимает реальных проблем народа. И мы возвращаемся к исходному пункту, люди видя пример говорят, да, мы хотим быть с ними, а не с политиками.
- Как вы расцениваете проблему существования эмигрантских гетто?
- Я не согласен с вами.
Я вам объясню почему это происходит. Я не хочу разделять. Есть 3 пункта для Франции. Во Франции нет больше идеалов. Сегодня один идеал – меркантильность. Это продажи, я хочу последний айфон, я хочу уехать куда-то на каникулы. Вот идеалы. Мы разрушили все идеалы. Чтобы сказать, что главный идеал – это потребительская корзина. Я думаю, нужно создать идеал, нужно содержание. Основной идеал – это значение земли. Это означает, что мы часть этой земли, это не безделушка, мы связаны с этой землей. Франция, я приведу дурацкий пример, но французская кухня! Это искусство! Кухня итальянская – исключительная! Это часть нас. Если вы по-французски говорите «бланкет дэ вё», «бургиньон», «касуле», все знают, что это такое. Это блюда, с которыми каждая французской семья связана поколениями, бабушки, дедушки, это передано поколениями. А французский язык передается таким же образом, история Франции передается таким же образом, и это все формирует основу. И если мы это забудем, мы не сможем вернуться к этому. Я констатирую, что обязательно нужно знать откуда мы. Если мы не знаем откуда мы, мы не узнаем кто мы.
- Но вы не разъяснили проблемы разделения бедных.
- Нужно говорить об этих людях. Нужно дать возможность им говорить. Говорить лицом к лицу, не бояться. Сегодня мы все боимся. Вы же знаете, что полиция не заходит в некоторые кварталы, поэтому нужно говорить об этих людях. Во Франции мы имеем закон. Есть лимит права для закона, все что за рубежом закона - незаконно. Все, что в рамках закона – законно. То же самое для левых. Есть лимит. Все что за лимитом - незаконно, все что в рамках – законно. Все что между этими двумя рамками – законно. Сейчас, если вы делаете что-то за рамками закона, мы терпимы. Я против нулевой толерантности к нарушителям закона. Но мы толерантны. Потому что, если мы толерантны до этой отметки, это черта человека, я такой же, мы идем дальше. Если мы снова принимаем, люди пойдут еще дальше. Если мы и это примем, люди все равно пойдут дальше и в какой-то момент мы придем к ситуации, которую мы имеем сегодня. Нужно объяснять это. Нужно говорить об этом.
Мухамед Мера, который/ убил детей в Тулузе в еврейской школе в 2012 году - прим. Кишкурно/здесь в Тулузе. Мухамед Мера подавал досье на зачисление в Иностранный Легион. Этот парень изначально не имел ничего плохого в голове. Если бы ему попался кто-то, кто ему бы сказал, посмотри, твое досье не подходит под Иностранный Легион, но ты можешь пойти в армию. Мы тебе предлагаем это, это и это. И кто-то бы ему объяснил условия, почему так, возможно Мера не стал бы террористом. Потому что, если он хотел служить в Иностранном легионе это ничего общего с карьерой исламиста. Вы прекрасно видите, что это что-то совершенно не состыковываемое. Но этот парень был брошен. И это дает мне почву для размышлений. Это дает необходимость объяснять, если ты поступишь так, ты становишься французом и добро пожаловать во Францию и занимайся тем, чем хочешь. Но если ты не соблюдаешь правила, мы примем меры. Нужно показывать границы, давать ориентиры, чтобы люди знали, что делать. Эти ребята /с городских окраин/ по 20, 30, 40 раз арестовывались, и мы их все равно отпускаем. Как вы себе представляете, что они начнут уважать власти? Как они начнут уважать правосудие? Как они начнут уважать Францию?40 раз?40 раз? Я не думаю, что в России это возможно.
Именно. Это то что я думаю. В России это невозможно. Я говорю нет, ты занимаешься черте чем, мы тебя сразу берем. Ты арестован. Это вот так. Во второй раз будет еще строже. И этот человек начнет думать, потому что может случится второй раз. Почему вы думаете, что эти люди будут верить во что-то если они очень хорошо знают, если он уйдет от ответственности?
Во Франции, если вы осуждены менее чем на 2 года, вы не сядете в тюрьму, на вас нет мест в тюрьме. Вам оденут электронный браслет на ногу, который все знают, как снимать, но это другая проблема, вы на улице. Почему у нас всплеск домашнего насилия? Потому что типы, которые избивают своих женщин, они обливают бензином своих женщин и поджигают, зачем? Потому что они должны быть в тюрьме, а они не в тюрьме. Никто ими не интересуется. Полиция что-то пытается делать, говорит:" Осторожно", но Юстиция решает иначе. Я не криминализирую совершенно ни в чем юстицию, юстиция прекрасно знает, что количество мест в тюрьмах ограничено. Если есть 25 преступников и 20 мест в тюрьме, это означает, что 5 преступников уйдут на свободу. Даже если они опасны. Это все не системно. Мы говорим рыба гниет с головы. Нужно начинать сверху. Люди должны сказать Я доверяю, если вы не доверяете государству ничего не получится. Именно поэтому армия на стороне права, что считает очень важным для народа.
Продолжение следует.