Найти в Дзене

Счастье солдата

"Участок фронта в районе Лисичанки (тоже Донбасс) зимой 1941-1942 годов был относительно спокоен. Ни мы, ни немцы не наступали. Во всяком случае, на участке нашего полка было затишье. По громкоговорителю немцы ругали Сталина и предлагали переходить к ним. Мы в ответ выставляли куски фанеры с карикатурами на Гитлера и Геббельса. Были отдельные пулемётно-автоматные перестрелки. И вот, как говорят, "шальная" пуля ранила миномётчика в голову. Одно отверстие - в левой височно-теменной области, другое - в правой. Сквозное ранение головы. Крови мало, но сознания нет. Дыхание, пульс, артериальное давление в норме. Голову перевязали и с большой осторожностью, подложив матрац, в сопровождении санинструктора повезли бойца в полковой медпункт. Примерно через месяц с лишним миномётчик вернулся в батальон после излечения как здоровый и годный к дальнейшему прохождению службы. Нашему удивлению не было предела. Но вскоре его всё же отправили в тыл. Грохот взрывов вызывал головную боль. Видимо, пуля п

"Участок фронта в районе Лисичанки (тоже Донбасс) зимой 1941-1942 годов был относительно спокоен. Ни мы, ни немцы не наступали. Во всяком случае, на участке нашего полка было затишье. По громкоговорителю немцы ругали Сталина и предлагали переходить к ним. Мы в ответ выставляли куски фанеры с карикатурами на Гитлера и Геббельса.

Были отдельные пулемётно-автоматные перестрелки. И вот, как говорят, "шальная" пуля ранила миномётчика в голову. Одно отверстие - в левой височно-теменной области, другое - в правой. Сквозное ранение головы. Крови мало, но сознания нет. Дыхание, пульс, артериальное давление в норме. Голову перевязали и с большой осторожностью, подложив матрац, в сопровождении санинструктора повезли бойца в полковой медпункт.

Примерно через месяц с лишним миномётчик вернулся в батальон после излечения как здоровый и годный к дальнейшему прохождению службы. Нашему удивлению не было предела. Но вскоре его всё же отправили в тыл. Грохот взрывов вызывал головную боль. Видимо, пуля прошла по внутреннему своду черепа, несильно повредив мозг. Думаю, боец остался жив, и уже потом, после войны, я очень сожалел, что не записал его фамилию и адрес. Ведь случай исключительный".