Речь Владимира Путина на Питерском международном экономическом форуме, пожалуй, первое серьезное программное выступление российского президента по экологической проблематике. И если чиновники, Правительство России эту речь не заболтают, не забудут, то можно говорить о том, что Россия приближается к зелёному повороту.
Немного о контексте. Речь произнесена на первом международном крупном бизнес-форуме, который был собран после пандемии. В присутствии австрийского канцлера Себастьяна Курца и эмира Катара Тамима Бен Хамада Аль Тани. И в заочном участии бразильского и аргентинского лидеров. Путин говорил в тот день много, и экологическая часть – это финал его большого выступления. Но что важно, на зелёную тему на форуме говорили практически все крупные российские политики и бизнесмены, и это, к сожалению, была не дань моде, а попытка ответа на новые вызовы мировой экономики, к которым наша России пока оказалась неготовой.
Путин начал экологическую часть своего выступления с того, что по теме климата требуется международная кооперация: «нам нужно объединять усилия перед лицом общих системных и долгосрочных вызовов, которые не зависят от конъюнктуры рынков, от политических споров и раскладов, но в решающей степени определяют будущее всей цивилизации… Речь идёт о климатической повестке».
Далее Путин ссылается на неких учёных, приводя данные, что «в результате хозяйственной деятельности человека в атмосфере Земли накопилось свыше двух триллионов тонн парниковых газов. Каждый год их объём увеличивается на 50 миллиардов тонн, постепенно нагревая планету».
Путин дал очень четкий сигнал: «Мы последовательно поддерживаем реализацию Рамочной конвенции ООН об изменении климата, Киотского протокола и Парижского соглашения». Этот сигнал тем более важен, что вся машина государственной пропаганды последних десятилетий была заточена на шельмование экологической повестки и вышеуказанных международных соглашений. Путин вынужден оправдываться: «Нередко приходилось слышать разговоры о том, что Россия, мол, не очень-то заинтересована в решении глобальных экологических проблем. Сразу могу сказать: это чушь, это миф, а то и откровенное передёргивание. Как и другие страны, мы ощущаем риски и угрозы в этой сфере, включая опустынивание, эрозию почв, таяние вечной мерзлоты».
Но собственно аудитория в зале серьезная – крупный российский и мировой бизнес, а также весь цвет госаппарата. Каждый сигнал в эту аудиторию должен быть выверен и понятен. И у любого поворота должны быть четкие причинно-следственные связи. Соответственно, Путин прямо и говорит, что Россию прижали. Пока слегка, но тенденция жесткая и неотвратимая. И тут риторика Путина сродни риторике волка из басни Крылова, попавшего на псарню: «Нужно убрать в сторону политические и прочие разногласия, не превращать переход к «углеродной нейтральности» в инструмент нечестной конкурентной борьбы, когда под предлогом «углеродного следа» в чьих-то конкретных интересах пытаются перекраивать инвестиционные и торговые потоки, а ограничение доступа к передовым «зелёным» технологиям становится фактором сдерживания отдельных стран и производителей».
Путин тут же пытается встроить Россию в общемировую климатическую повестку, приводя конкретный пример её важности для России. «Подчеркну: нет отдельного российского, европейского, азиатского или американского климата. У всех наших стран общая ответственность за современный мир, за жизнь будущих поколений». «Многие из присутствующих в зале знают и работают в Арктике: у нас там целые города, в Арктике, построенные на вечной мерзлоте. Если таять всё начнёт, какие последствия будут для России? Конечно, мы этим озабочены».
Тут важно понимать, что в огромной аудитории ПМЭФа вовсе не овцы собрались. В зале сидят все ключевые экохищники страны, которые выбрасывают в мировую атмосферу свои 3-5 млрд тонн, а также их зарубежные сообщники. Путин робко пытается донести до этих хозяев жизни позицию государства, что выбросы надо снижать: «Мы поставили цель – в следующие 30 лет накопленный объём чистой эмиссии парниковых газов в России должен быть ниже, чем в Европе». Впрочем, в российских реалиях этот посыл выглядит жалко. Нет конкретики, а есть общий слоган и тридцатилетняя дистанция, которые позволяют бизнесу и дальше ничего не делать, продолжая кормить обещаниями еще долгий срок. Правительству Президент поручает разработать к 1 октября разработать детальный план по снижению эмиссии парниковых газов. И это тоже заставляет удивиться. Нацпроект «Экология» тянется уже несколько лет, так почему же такого плана нет до сих пор?
А дальше Путин говорит о роли России в решении проблемы изменения климата: «Уверен, в силу масштаба, места и роли России в мире экологические и климатические проекты в нашей стране многие десятки лет будут играть ведущую роль в глобальных усилиях по сохранению климата». И дальше президент выделяет два стратегических направления работы. Первое – это проекты по снижению (замещению) выбросов. Второе – проекты по поглощению парниковых газов.
По первому направлению Путин констатирует, что «российская энергетика наращивает долю низкоуглеродных источников прежде всего за счёт строительства атомных, гидроэлектростанций, возобновляемых источников». Сообщает о планах «глубоко модернизировать тепловую энергетику». Но все это звучит как мантра. Пока в мире будет идти «переходный период» к углеродной нейтральности без газа не обойтись: «У нас самые большие в мире запасы газа, и газ – это, конечно, углерод, но самый чистый углерод, и в переходный период без него будет просто не обойтись», - говорит Путин и тут же сокрушается, пытаясь поставить сфере нефтедобычи задачу: «Также мы продолжим снижать выбросы при добыче углеводородов. Будем и дальше работать над утилизацией попутного газа. Кстати говоря, из всех нефтедобывающих стран мы, наверное, больше всех в мире утилизируем газ таким образом». Президенту надо было бы усилить пассаж: таким варварским образом.
Далее следует важный анонс. Путин говорит, что «на базе атомной отрасли Россия уже создаёт инфраструктуру производства водорода, который будет использоваться в качестве сырья, топлива, энергоносителя, в том числе в металлургии, в производстве цемента и на транспорте». И, кстати, надо отметить, что тема водорода была одной из центральных на ключевых секциях ПМЭФ.
Одновременно Путин в одном штрихе сообщает про реальные тренды правительственной политики России последних лет: повышать энергоэффективность в жилом секторе и в системах теплоснабжения, переводить общественный транспорт на газ, электричество и гибридные двигатели, снижать материалоёмкости в строительстве, электрифицировать газотранспортную инфраструктуру.
Переход к углеродной нейтральности, по мнению Путина, предполагает «сквозное технологическое обновление всей экономики и всей инфраструктуры». Чтобы стимулировать подобные проекты с помощью рыночных инструментов, в России приступают к выпуску субсидированных государством «зелёных облигаций». Одновременно, сообщает Путин, разработаны «критерии результативности экологических проектов» («зелёная таксономия»).
Путин констатирует, что только сокращение объемов выбросов недостаточно для решения проблемы глобального потепления: «Для достижения так называемой углеродной нейтральности важный показатель – это поглощение парниковых газов. Нужно снизить их объём, который уже накопился в атмосфере, и здесь наша главная задача – научиться улавливать, хранить и полезно использовать углекислый газ от всех источников».
По второму направлению работы (проекты по поглощению парниковых газов) Путин говорит о необходимости создания в России климатической отрасли: «Буквально на наших глазах в мире создаётся целая индустрия, принципиально новый рынок, где будут обращаться так называемые углеродные единицы… Это своего рода актив, который характеризует объём поглощения вредных выбросов в атмосферу участком земли или лесом. То есть провёл дополнительную работу на участке, увеличил его поглотительную способность – значит, создал какое-то количество углеродных единиц».
В том, что на Россию приходится пятая часть мировых лесов, которые занимают 10 млн. квадратных километров и уже сейчас поглощают миллиарды тонн эквивалента углекислого газа ежегодно, какой-либо заслуги власти нет. Это данность, это наследие – великая Родина, созданная предками. Путин констатирует банальную вещь: «Значимость природного потенциала России для обеспечения климатической устойчивости планеты в целом огромная, колоссальная просто!» И экономический потенциал у этого наследия огромный. Путин отмечает, «что, по оценкам экспертов, выручка новой климатической отрасли на российском рынке – в ближайшей перспективе может превысить 50 миллиардов долларов в год. Словом, это хорошее, выгодное направление для инвестиций как отечественных, так и зарубежных компаний».
Для создания климатической отрасли в России, по мнению Владимира Путина, «необходимо нарастить эффективность использования лесов и земель, повысить их поглотительную способность». И тут Путин предлагает конкретные меры: «наращивать площади лесовосстановления, бороться с лесными пожарами, расширять территории нетронутой природы (заповедники и национальные парки), внедрять новые, восстанавливающие почву агротехнологии».
По мнению Путина, при реализации этих мер можно «добиться сразу тройного эффекта. Во-первых, вложив средства в технологии, в защиту лесного хозяйства, в облагораживание земель, мы повысим экологическое благополучие наших граждан, городов, территорий, где люди живут. Во-вторых, создадим рабочие места в новой высокотехнологичной индустрии утилизации парниковых газов». Про третий фактор скажем чуть позже, а пока констатируем две вещи: «экологическое благополучие городов» и «рабочие места». Но ключевой вопрос, на который должно дать ответ правительство России, что имел ввиду президент, говоря про «новую высокотехнологичную индустрию утилизации парниковых газов»??? Давайте смотреть правде в глаза, это все по-русски можно назвать было бы проще: возрождение службы лесничих и лесовосстановление на сельхозземлях. Именно в службе лесничих важно создать множество рабочих мест, если Россия реально заинтересована превратиться в великую климатическую державу.
Итак, в чем же экономический посыл выступления Путина. В мире начинает формироваться рынок углеродных единиц. «Уже сегодня многие страны и объединения планируют принимать эти единицы от экспортёров, компенсируя выбросы от производства ввозимых товаров», - констатирует Путин. – «И конечно, в силу своих естественных природных преимуществ Россия может занять особое место на глобальном рынке углеродных единиц».
Путин обращается к российским бизнесменам, участвующим в ПМЭФ: «Это очень многих касается, тех, кто сейчас находится в зале. Я прошу понимать это как прямой посыл тем российским компаниям, которые покупают или начинают покупать, задумываются о том, чтобы покупать углеродные единицы за рубежом, планируют это делать в дальнейшем. Вместо этого нужно было бы вкладывать ресурсы в климатические проекты в нашей стране. В конечном итоге выгода будет большая для тех, кто это делает. Экономическая выгода будет больше, эффективнее будет эта работа и на перспективу рассчитана».
Итак, крупные российские производители, десятилетиями паразитировавшие на родной экологии, оказались прижатыми мировым сообществом. России после дикого разграбления лесов и природных богатств, который случился в последние десятилетия, конечно, сложно будет наверстывать упущенное. Вместо того, чтобы еще в 1990-е взять курс на создание экономики великой климатической державы, наша страна пошла на поводу подлых и вороватых экохищников-олигархов. Собственно, климатический поворот в России случился не тогда, когда его надо было делать, а тогда, когда наших бессовестных олигархов-ключевых экспортеров стали поджимать. И сейчас государство вновь берет экспортеров под свою защиту, пытаясь впопыхах сформировать на коленке с колес рынок углеродных единиц в России. Конечно, те страны, которые реально занимались климатической повесткой, сорвут сейчас самый большой куш. К примеру, президент Бразилии Жаир Болсонаро сообщил на ПМЭФ, что в Бразилии гордятся тем, что сохранили 84% амазонской биосистемы и 66 национальной флоры.
Собственно, третьим эффектом от внедрения мер станет то, что мы, по мнению Путина, «обеспечим собственный дополнительный фактор конкурентоспособности наших экспортёров на внешних рынках». Путин пригласил к этой работе всех заинтересованных партнёров, пообещав создать для развития климатической отрасли все необходимые условия.
Соответственно, Путин дал поручения «детально проработать критерии климатических проектов, определить, на каких территориях, участках их лучше запускать, какие технологии применять». Президент потребовал «создать прозрачную, объективную систему оценки результатов климатических проектов». В том числе «зафиксировать текущую поглотительную способность участков и ту, которая получится после реализации проекта. Собственно, рассчитать «дельту» в виде так называемых углеродных единиц». Также Путин предложил «наладить мониторинг эмиссии и поглощения парниковых газов, основанный в том числе на наблюдениях из космоса, цифровых технологиях и методиках искусственного интеллекта».
Собственно, данные поручения президента тянут на отдельный самодостаточный федеральный закон. Сумеет ли Минприроды все систематизировать и разработать или опять все по кусочкам запихают в разные нормативные акты? А ведь в свете международных обязательств нам надо добиваться не просто принятия закона. Нужен Климатический кодекс Российской Федерации.
Путин сообщил о создании в России сети «так называемых карбоновых полигонов, где отрабатывается контроль эмиссии и поглощения углекислого газа в режиме реального времени, производится оценка состояния природных систем, качества водных ресурсов и других параметров». Пилотный углеродный рынок будет на территории Сахалинской области.
Собственно, на мой взгляд, выбор Сахалинской области как пилотного проекта – кошмарный. Начать надо с того, что гигантская свалка каждый вечер травит великий русский город Южно-Сахалинск и никто с этим «наследием японских оккупантов» ничего до сих пор не делает. Без рекультивации свалки Южно-Сахалинска, без рекультивации свалок Долинска и других, чья эмиссия карбона в атмосферу просто чудовищна, любые разговоры об углеродном рынке на Сахалине – это пустопорожняя трескотня. Губернатору Лимаренко следует для начала лично съездить на городскую свалку, обойти её ногами, а затем изучить опыт рекультивации подмосковных полигонов, включая «Кучино». Соответственно, в течение полутора двух лет свалку Южно-Сахалинска и другие свалки рекультивировать. Вероятно, с помощью как раз «зеленых облигаций», которые так нахваливал президент. Тогда в карбоновом эксперименте будет какой-то смысл.
Путин сообщил, что аналогичная система углеродных рынков «готовится к запуску и в других странах». В этой связи важная задача, стоящая перед российской дипломатией, обеспечение «взаимного признания учёта эмиссии и поглощения парникового газа». Чтобы такая система заработала, говорит Президент, «нужна прозрачная система климатической статистики, взаимопонимания между государствами и, конечно, совместные научные исследования». Путин подчеркнул, что Россия будет открыта для такого сотрудничества.
Путин поручил Правительству России «к июлю 2022 года в полном объёме сформировать нормативную базу для реализации в России климатических проектов как на уровне федеральных законов, так и ведомственных подзаконных актов и методик, чтобы бизнес, как отечественный, так и зарубежный, мог выстраивать и осуществлять свои планы в этой сфере, опираясь на чёткие, понятные правила и критерии».
Собственно, у правительства России есть две даты – 1 октября 2021 год, когда должен быть план и черновики законов, и 1 июля 2022 года, когда система должна будет начать работать. Понятно, что новый закон – новый Климатический кодекс – Госдуме нужно будет принять в весеннюю сессию. Но потребуются еще поправки в ряд базовых законов – Лесной кодекс, Закон об охране окружающей среды, Закон об особо охраняемых природных территориях и другие акты.
В свою очередь главный европейский союзник России канцлер Австрии Себастьян Курц поддержал Путина, что борьба с изменением климата может стать центральной частью для сотрудничества. Нации, считает Курц, должны брать ответственность за подписанные в Париже соглашения. Что над их реализацией должны трудиться не только ученые, надо привлечь экономику, необходимы международные стандарты. Евросоюз ставит перед собой задачу добитьс снижения выбросов к 2030 году на 55 %. А у Австрии еще более амбициозная цель – добиться к 2024 году полной углеродной нейтральности (и в эту программу вложены многие миллиарды евро).
На Питерском форуме президент Путин сделал важное сообщение, сразу вошедшее в заголовки ведущих мировых агентств: первая нитка газопровода «Северный поток – 2» достроена. Вторая нитка также почти готова и будет соединена в самое ближайшее время. Нахваливая российский газ, Путин упирал на его экологичность. Российский газ, который будет закачиваться в Северный поток, по словам Путина, «является самым чистым в мире. Сейчас скажу почему. Потому что с помощью гидроразрыва пласта американская газовая промышленность добывает примерно 77 процентов, свыше 70 процентов газа. «Газпром» – одиннадцать. Но то, что добывается для «Северного потока – 2», прямо качается из-под земли. Здесь вообще никакого гидроразрыва нет. А гидроразрыв пласта – это с точки зрения экологии катастрофический способ добычи. Там, во-первых, в землю закачиваются десятки и сотни тонн химикатов. Наносится прямой ущерб экологии… Мало того, что он добывается, прямо скажем, варварским способом, он дороже на 25 процентов. Либо покупать подешевле и качественнее у нас, добытый нормальным образом, либо покупать, по сути, продукт, который добывается сложным образом с экологической точки зрения. «Зелёные» в ФРГ выступают за то, чтобы брать американский сжиженный газ, допустим. Но если они «зелёные» по-настоящему, они должны знать, что 70 с лишним процентов газа добывается способом гидроразрыва пласта и что это такое для экологии. Давайте всё это тихонечко разложим, покажем по-честному и сделаем выводы. А выводы такие: здесь экологичнее, чище, дешевле, надёжнее. Вот наши партнёры и сделали выбор в сторону этого проекта».
Проблема заключается в том, что в Германии «Зелёные» в парламенте есть, а в российском Федеральном Собрании зелёные партии не представлены. Реальных боевых экологических политиков среди российских депутатов и сенаторов нет. С немецкими зелёными на парламентском уровне разговаривать некому, именно поэтому крупный бизнес вынужден вкладывать огромные средства в европейских лоббистов, вместо того, чтобы дать возможность сформироваться сильному зелёному игроку (или игрокам) внутри страны. По-хорошему, в свете современных реалий важно, чтобы обе российские зелёные партии «Зелёная Альтернатива» и возрождающиеся «Зелёные» смогли себя проявить.
На ПМЭФ Путин, тоже, пожалуй, впервые за всю свою работу Президентом произнес термин «зелёная энергетика». С трудом, но произнес. Опять-таки, до недавнего времени вся мощь государственной пропаганды была заточена на шельмование зелёной энергетики, а тут сам президент наконец признает, что за ней будущее. Соответственно, выступления Путина на ПМЭФ снимают многие моральные и ментальные ограничения, которые мешали развиваться зелёным технологиям, особенно, в сфере зелёной энергетики. Фиксируют, что Россия теперь присоединилась к мировой климатической повестке и из «скептиков», из «отрицалова» пополнит список стран - климатических активистов. Другое дело, что даже правильное выступление пока не в силах преодолеть огромную инерцию государственной машины. Пока мы в начале очень трудного пути.