Эта история похожа на сюжет готического романа, но произошла она на самом деле. Известная в Вене акушерская клиника Клейна прославилась тем, что в одном из его отделений погибало невероятное количество рожениц. Причину такой высокой смертности никто не мог найти. Кроме того, именно в этом отделении студенты "тренировались" на роженицах, конечно же, под присмотром опытных акушеров.
Молодой доктор Игнац Земмельвейс попал в эту больницу старшим ординатором в то самое "проклятое" отделение. Вот не повезло, так не повезло. Дурная слава шла об этой больнице - роженицы падали на колени, умоляя не трогать их. Они сами всё сделают - будут рожать как животные! Такие сцены доктор Земмельвейс наблюдал каждый день. Абсолютно каждая роженица видела в сотруднике в белом халате смерть и истошно просила пощады. Умирала каждая восьмая, иногда каждая пятая, а в тяжелые годы и каждая третья.
Вопрос почему так происходит поднимался на собраниях врачей клиники. Кто-то считал, что виной всему - страх, отделение считались проклятым и очень впечатлительные будущие мамы могли просто запугать себя до смерти. Также, в этом отделении проводились роды женщин из бедных слоев населения, а значит могла повлиять слабость организма от недоедания. Что уж там, рассматривали даже влияние климата!
Вердикт всегда был один - в этом отделении нужно особо тщательно осматривать женщин, а студенты пусть анатомию изучают... в морге!
Сам Игнац Земмельвейс тоже проводил по несколько часов в больничном морге - ему было грустно от того, что ему приходилось осматривать тела женщин, с кем он несколько дней назад болтал, утешая и подбадривая. После -сразу бежал на осмотры. А вечерами сидел, изучая книги и бумаги. Он сравнивал отделения клиники - всё одинаково, кроме двух моментов - бедности пациенток и допуска студентов. Он сравнил две разные клиники - и обнаружил, что в еще двух, где высокая смертность, тоже рожениц лечат студенты.
Это не было ответом. Доктор Земмельвейс переставлял кусочки туда и сюда. Он попросил священника соборовать умирающих в присутствии живых. Живые были в ужасе, но смертность не повысилась. Он попросил священника, напротив, вести себя нежнее, а заходить через отдельный вход, чтобы точно не нахвататься заразы. Священник, которому самому было жаль бесконечно умирающих пациенток, безропотно согласился. Ничего не поменялось.
Доктор даже пытался изменить порядок смены постельного белья и раздачи лекарств. НИЧЕГО!
Переносить рожениц на носилках, чтобы они сохранили силы. НИЧЕГО!
Предлагать будущим мамам рожать на боку. НИЧЕГО!
Сменить питание.
НИЧЕГО! НИЧЕГО! НИЧЕГО!
Он подошёл к другому врачу, чеху Йозефу Шкоде, со своей таблицей сравнения смертности и факторов двух отделений. Шкода попытался собрать официальную комиссию, которая должна была изучить вопрос как можно пристальнее. Доктор Клейн, владелец клиники, дошёл до министра, чтобы комиссии не было. Однако в марте 1847 года смертность женщин достигла таких величин, что без проверки не обошлось.
В результате проверки... причиной смертности назвали студентов и ординаторов неавстрийского происхождения. Всех их, включая Земмельвейса, просто выкинули из клиники, прервав обучение.
Земмельвейс решил воспользоваться ситуацией и уехал... подлечить нервы, проветрить голову. Эта поездка казалось помогла и в больницу снова позвали, но по приезду в Вену он получил новый удар - умер его хороший друг, чешский доктор Коллечка.
Смерть была нелепой. Вместе со своим студентом он вскрывал тело и неопытный врач порезал ему палец. За несколько дней его сожрала горячка.
Земмельвейс изучил документы с описанием вскрытия и был поражен - симптомы были те же, что и у рожениц!Внутренности доктора Коллечки выглядели точно так же, как внутренности любой родильницы, умершей от «чисто женской» горячки. Разве что матки с яичниками у него не было. А сгустки гноя, абсцессы – всё то же самое...
У них была одна причина смерти! Женщины умирали от сепсиса, от трупного яда!
Это открытие поразило Игнаца. Оно давало спасение тысячам и миллионам будущих рожениц – и ясно говорило о том, что именно он, Игнац Земмельвейс, убил уже сотни несчастных. Много больше других – ведь и в морге он проводил много больше времени. Земмельвейс испытал потрясение, от которого уже никогда не оправился. Но, начинающееся ментальное расстройство не помешало ему действовать – и спасать людей. Срочно спасать.
А руки помыли?
В Европе девятнадцатого века перед подходом к роженице руки мыли до скрипа две категории людей: англичане и повивальные бабки. И то, первые мыли руки из-за того, что чистые руки была символом чистоты, а вторые из-за бабьих суеверий.
Студенты и врачи должны были мыть руки лишь при выходе из морга. Но, все делали это со спешкой и небрежно, игнорируя мыло. Во время осмотра в родильном отделении роженицам приходилось терпеть запах трупов, но они были вынуждены молчать. Еще были суеверные - но, над ними врачи просто смеялись.
Игнац ввел строгие правила. Посещать морг и родильное отделение - только в определённые дни. Перед осмотром врач должен был тщательно обработать руки в хлорированной воде. Над каждой койкой висел лист, где каждый студент или доктор, проводящие обход, должны были вписывать свою фамилию. Таким образом, отслеживали тех, кто игнорирует правила и связать это нарушение со смертью.
Смертность, кстати, упала в десять раз. А самое ироничное, что несколько лет назад сам Игнац защитил докторскую, в которой писал, что "в руках врача ничто не может быть ядом".
Последующие годы Земмельвейс пытался распространить свою теорию. Но, у него это вышло плохо. Последние годы он провел в психиатрической клинике, куда его привезли знакомые врачи.
А умер он от того же самого сепсиса и... многочисленных травм. Ну сами понимаете, методы в психиатрических клиниках того времени были суровыми.