- Подожди удирать от Земли!
Со стоном выползает из скошдлюка шаман Агеев.
- О, Господи! Почему, если кого-то там, на Земле спускают в унитаз, он тут же умудряется появляться у меня из скошдлюка? Срочно, срочно ремонтирую, Наутилус и пулей лечу в хороший сюжет!
- Верни меня на Землю – потом сваливай куда хочешь!
- Кто ты такой?
- Я шаман.
- Так вот! Раз ты, шаман, так и двигай самостоятельно, куда тебе прикажут.
- Сначала накорми! Я потратил много энергии. Мне пришлось проникать в твой Корабль через скошдлюк, или по-нашему, по-простому, через унитазное отверстие. Почему у Наутилуса нет какого-нибудь тамбура, или самого простенького торпедного аппарата для входа-выхода в открытый космос?
- Таков современный космический дизайн. Его девиз: «Минимум отверстий!», - Капитан Немо вздохнул, - мне это тоже не совсем нравится. Как-то неудобно бывает перед гостями.
- Это точно. Гостю как-то приличней через дверь.
- Никогда не знаешь, кто может постучаться в дверь, если у тебя самый шикарный космический Корабль в округе. Надо всё предусмотреть на всякий случай – держать стол накрытым или, скажем, загодя заказать себе гроб.
Шаман Агеев, обезоруженный ответом, почувствовал предательскую природу слов: одни улетучивались через секунду, но другие, напитанные ядом, пускали корни и отравляли человеческую судьбу.
- Лично мне не на что жаловаться. Отсутствие стола и гроба в твоём
кубрике - это реальное свидетельство тому, что я ещё могу быть счастлив.
- Потому что в углу стоит тазик с молочком! – рассмеялся Капитан Немо, - Сейчас ты должен опуститься на четвереньки, где стоишь, потом, как кот лечь на пузо и ползти к этому тазику. Таков ритуал поглощения «лунного молочка»...
- Тебе оставить пару глотков, Капитан?
На этот вопрос Капитан Немо сделался серьёзным, даже печальным.
- Разве на Земле чувственность может обретать масштаб гностического эротизма, а вкус «лунного молочка» средством познания «пищевоззрения»? Космос предлагает иные вкусовые категории, иное восприятие собственного тела: как разрыв между здесь и там, как архетипическое узнавание и острая тоска по утерянному прошлому.
Тут шаман Агеев попытался шлёпнуться на живот, но это ему не удалось из-за отсутствия настоящего земного тяготения. Ему пришлось повторить всё по инструкции: встать на четвереньки, потом лечь на пузо и осторожно ползли к напитку.
Агеев вылакал всё «лунное молочко» и счастливый уснул, уткнувшись лицом в пустой тазик.