Воспоминание Жуковой (Медведевой) Анастасии Васильевны.
Наша семья жила на посёлке Марочка, на одной усадьбе стояли две хаты: одна деда, Евсеенко Захара, с бабой Химой и от них сенец (всё под одной крышей), навес для саней, колёс, а потом сарай (вроде буквы Г), вторая — наша хата. Она стояла вдоль улицы, но перед окнами берёзы, липа и большой сад — яблони разных сортов, груши. Жили хорошо, дед работал счетоводом в колхозе, отец животноводом. Началась война и в колхозе поделили лошадей, нам досталась кобыла (карюна) с лошаком, мы назвали его «Крепыш». Отец, Медведев Василий Лукич, погнал скот на Восток, когда вернулся, то в селе хозяйничали немцы и полиция. Многие ушли в партизанский отряд, но Захара Сергеевича и Василия Лукича оставили дома. Если приезжали партизаны, то топили две печки и пекли хлеб. Муку привозили с собой, забирали горячий хлеб и уезжали. А на второй день в посёлок приезжали немцы и полицаи. Люди сидели в домах тихо, детей не выпускали на улицу. Но беда пришла в наш дом. Деда арестовали 7 января вместе с ним Ивана Васильевича (затявун), Хатуницкого Моисея. Пришли домой на побывку из партизанского отряда Коля Бондарцов и Андрей (травянка) и играли в карты у Медведева Сергея (сухаря), а батька ездил в Чуровичи и вернулся домой. Мать, Арина Захаровна, с Параней (затявуновой) и Варкой моисеевой были в Климово 18 января 1943 года. Посёлок окружила полиция, главный полицейский ждал в центре посёлка, кругом снег. Выскочили из сухарёвой хаты: Андрей и Коля. Андрей залез под обвалившуюся крышу погреба, заставленную снопами (замашками) конопли, а Коля успел заскочить в наш двор, где Вера вслед за ним набросила крючок на ворота сарая. Васса Рубан к себе в хату забрала Веру, Ваню и Мишу. А нас били полицаи во дворе, шарили по сараю, хотели поджечь, но Коля сам вышел и сдался. Батьку и Колю так били полицаи, что их лица все были в крови. Потом затащили на сани и распяли, как Христа, каждого отдельно. Одежда верхняя не закрывала их груди. Полицаи сидели на руках и ногах арестованных. Мать видела их в крапивенском лесу, когда уступали дорогу, сердце сдавило от боли и она потеряла сознание, такой её привезли домой. Хата Андрея сгорела, но сам остался живой. Лиза с детьми: Мария (1934), Коля (1939), Петро (1941) прятались у отца своего — Егорки Пацукова. На другой день нам сказали, что деда, батьку, Ивана расстреляли на торфяниках. С трудом привезли домой. При лунном свете искали среди мёртвых, тела положили на дно саней и хорошо замаскировали, даже ночевали в Сачковичах, т.к. комендантский час. А утром хозяин узнав, что везут постояльцы, скорее отправил со двора, чтобы избежать беды. «Если б знал, что везёте не пустил...» — с оглядкой промолвил.
Мы дружили с Проней (чираковой). И она выходила замуж за Евсеенко Митю Ивановича (затявун), я была дружкой а Коля Болотный дружком. Дед (травянка) Сергей был дядей Мите по матери, возил в Ропскую церковь на венчание. Остановились в доме у одной женщины. Которая мне подсказала, чтобы я видела, какие свечи останутся у молодых после церемонии венчания. Когда мы вернулись из церкви, она позвала меня в сторону и спросила, что я видела. Я тихо и прямо ответила, что у невесты осталась свеча больше половины, а у жениха чуть-чуть осталось. Ответ ошеломил меня: невеста будет жить долго, а жених не жилец, но взяла с меня слово, что буду молчать. Осенью 1943 года Митю возьмут на фронт и он погибнет, а Проня будет ждать его до 1950 года, потом вместе с другими уедет на Кавказ. Там выйдет замуж за вдовца, родит дочь и сына. Взрослые дети уедут от матери: сын в Муром, а дочь в Ленинград.
Всю молодёжь по спискам, кроме замужних, вызывали в Климово. Я вбегаю в хату и кричу матери, что Сергей (сухарь) что-то положил на телегу и поехал с Денисом. Мать запрягла кобылу и мы поехали вслед, ещё она взяла гостинец. Когда приехали в Климово, мать нашла старосту (зайчика) и объяснила ему, как меня уберечь от Германии. Он сказал мне, чтобы я сказала на приёме: отца убили партизаны, а там я поддержу, но когда отпустят, быстрее убирайтесь из Климова и никому ни слова не говорите. Забрал гостинец и ушёл. Когда меня вызвали, душа в пятки ушла, но я сделала так как приказали, зато дома осталась. Евсеенко Параню, Дондюкову Настю, Пугачёву Лизу Филимоновну, Самосват Проню Васильевну угнали в Германию. После освобождения от немцев, всех совершеннолетних ребят призовут в Армию: Дениса, Митю (который прожил с женой 4 месяца), Колю и других. Домой вернётся Денис весь израненный. Коля будет в секретных войсках по 1952 год.
В округе крали лошадей, а мы с Колей (люлякин) сидели на лавочке около нашего дома и слышали ржание кобылы и Крепыша, но не придали этому значения. Рано утром баба Хима вбегает в хату и кричит, что украли Крепыша. В посёлке переполох, а ребята сели на лошадей и поехали по следу (на траве роса была), в лесу нашли Крепыша и ещё трёх лошадей, но копыта обвязаны тряпками и привязаны головой близко к дереву, что даже кору на деревьях объели, видно лошади давно тут были. После выяснилось, что сестра Варки (масюрка) Люба жила в Крапивном и накануне приезжали в посёлок с мужем. Он был конокрадом. Она была племянницам крёстной, а у них язык без костей. Хозяева лошадей его сильно «помяли», что он долго не прожил. Тамара навещала свою крёстную (тётку), а потом рассказывала всем крапивенские новости. (Болтуны — находка для шпионов; Береги то, что имеешь).