Девочки.
Все мы были когда-то маленькими русалочками из пучин морских. Плавали со стаями рыбок, вплетали морских коньков в волосы. Все мы продавали злой ведьме свои – свободу, природу - за возможность воплотить земную любовь. Лишались голоса, так, что и колыбельные потом только шепотом напевали. Выпрыгивали из воды, чувствовали, как ветер непривычно холодит обнаженные ноги. Бежали по песку вверх – в город, туда, где люди, яркие краски, где воздух разрывает лёгкие, где неизведанная земная жизнь, где по ночам кружатся широкие юбки, звенят голоса – все, да только больше не твой.
Помнишь, русалочка – как каждый шаг – тысячи острых игл? Каждый танец – как по битому стеклу? Как думала ты, маленькая, что это достойная цена, что выдержишь ты, что угодно? Лишь бы любить, любить, упасть в это земное, тревожное чувство, чтобы оно давило – как толщи воды на гибкое тело. Помнишь, как не чувствовала боли этих игл и битых стекол, потому что за руку тебя держал принц? Как по осколкам был лишь изящнее - танец, как вставала ты на цыпочки, а иглы пронзали насквозь, впивались, но ты гнула свой стан в несдерживаемом порыве танца?
Ты думала – «Люблю, я все смогу, преодолею. Я сильная, я из пучин морских. И любовь моя сильная, словно несокрушимая волна, ничто в мире не поглотит меня». А помнишь, как в одну минуту все битые осколки одновременно вонзились в твои нежные ступни - когда он отпустил твою руку? Как сжимало сердце в груди, как невозможно было дышать этим гадким сухим воздухом, как ноги казались неуклюжими закостенелыми негнущимися…
Помнишь, как ночью ты падала с обрыва в море – «Прими меня обратно!» Но море больше не могло слышать тебя. Помнишь, как слезы смешивались с морской водой, как впервые щипало глаза от соли? И как море снова и снова выплёвывало тебя на берег, на шершавый песок вместе с мёртвой рыбой.