По мотивам рассказа Кирилла Аваева «ЗАЛЕТНАЯ КНИЖКА»
Все события, описанные в данном рассказе, подлинные. Автор рассказа и автор этой статьи разные люди, оба были участниками всех событий, описанных в рассказе. Фамилии вымышленные, но схожие с настоящими. Барнаульское ВВАУЛ, выпуск 14-й (1980-1984)
Часть 4. Тренажер НКТЛ-29/39
(Продолжение. Предыдущие части)
Полеты первого курса – в Алейске. Перед отправкой туда – наземная подготовка в Калманке, она включает и «наземное катапультирование». Для этого предназначен специальный тренажер – макет самолетной кабины, из которой на несколько метров вверх торчит рельс. В целях тренировки каждый летчик дважды в год должен «стрельнуться»: сесть в эту кабину, пристегнуться и нажать на рычаг катапульты – срабатывает пиропатрон, кресло с летчиком выстреливается и едет вверх по рельсу. На самом верху, метрах на пяти-шести, кресло ловится специальным захватом, и испытуемый должен произвести «действия после отделения от самолета»: расстегнуть привязные ремни, податься телом вперед, сымитировав отталкивание от кресла, и выдернуть кольцо парашюта.
Тренажеры эти имеют плохую славу: когда-то давно курсант Грач стрельнулся, как положено, сделал действия после отделения, а захват наверху не сработал. Кресло вместе с Грачом упало с шестиметровой высоты обратно, а поскольку он уже был отстегнут, то ударился подбородком о кабину…
Конечно, после такого он уже не летал. Капитан Грач преподавал аэродинамику. Все зубы у него были золотые, а тренажер, принесший ему столько бед, с тех пор так и ржавел на аэродроме – больше на нем не упражнялись и называли его «памятник Грачу».
Начальником над катапультами был прапорщик Гаврилов, человек, помешанный на пиротехнике. Первыми с ним познакомились Вовка Рыбин и Митя Кротов: их отправили в его распоряжение, чтобы помочь организовать «зарницу» для учеников Калманской школы. В соседнем лесу Гаврилов нашел огромный ров, вывалил по краям его несколько бочек напалма, а чуть поодаль зарыл заряд тола с установленной на него бочкой керосина.
Сперва он поджег напалм и заставил бедных школьников бегать туда-сюда по рву в дыму и пламени. А потом, когда они, покрытые потом, пылью и сажей, построились, устроил «ядерный взрыв» – подорвал закопанный заряд. Детей хватил столбняк при виде поднимающегося на десятки метров вверх огромного красно-черного гриба и улетающей в небо бочки, а Гаврилов орал: «вспышка справа! вспышка справа!» и раскладывал их ногами к взрыву и закрывал головы руками…
Перед тем, как катапультировать курсантов, он со своими солдатами два дня налаживал катапульту, ремонтные работы сопровождались периодическими испытаниями: на всю округу раздавался грохот, похожий на удар машины, забивающей сваи, и кресло с солдатом, звеня об рельс, неслось вверх, наводя ужас на курсантов, которым все это еще предстояло…
Когда все было готово, Гаврилов построил курсантов перед катапультой:
– Н н ну, п п приступим к с с стрельбам! В в вопросы есть?
Говорили, что заикаться он стал после того, как его угораздило попасть на какой-то полигон во время стрельб. Вопрос был один, но очень важный. Конечно же, больше всего волновало, как бы этот тренажер не стал кому-нибудь памятником, и озвучил это Влад Тараскин:
– Товарищ прапорщик, а вот говорят, что капитан Грач с кафедры аэродинамики…
– Д д достали вы меня своим Г г грачом! К к кто еще раз про него с с спросит – с с спишу к едрене ф ф фене! К к как фамилия?
– Тараскин.
– Полезай в к к кабину!
– А че я?
– Спишу к е е е..!
Тарасик залез в кабину, пристегнулся и доложил:
– Готов!
– К к катапультироваться! – скомандовал Гаврилов.
Влад, как положено, сперва повернул рычаг аварийного сброса фонаря, а потом потянул рычаг катапульты. Рычаг за годы стояния под открытым небом намертво приржавел к креслу, и сдвинуть его с места Тарасику было слабо. Как это удавалось солдатикам из ПДС, испытывавшим тренажер до него, непонятно. Он подергал рычаг еще несколько раз:
– Так оно не это!..
– Тяни с с сильней!
Влад побагровел от натуги – рычаг не двигался…
Гаврилов, который тоже побагровел, но только от злости, схватил стоявший рядом двухметровый дрын и двинулся к Тарасику:
– Н н ну сейчас я тебе у у устрою!..
Убежать Влад не мог, так как был привязан. Когда разъяренный Гаврилов с дрыном приблизился, он сжался и зажмурился, видимо, ожидая удара по голове… Гаврилов воткнул свой дрын куда-то в механизм кресла, раздался взрыв, оно полетело по рельсу и остановилось на самом верху. Ошалевший Тарасик тупо смотрел на него оттуда…
– Ч ч че ты на меня у у уставился?! А д д действия после о о отделения?..
Вечером, после отбоя, когда возбужденный стрельбами народ еще не спал, на улице опять что-то начало стрелять через равные промежутки времени...
– Опять, что ли, катапульта…
Дали очередью... Старый Полковник встал на подоконник и, высунув голову в форточку, увидел несущегося во весь дух солдата, которого догонял другой, с автоматом. Как потом выяснилось, первый шел из самоволки и спьяну зашел на пост, где часовой, как и положено, скомандовал: «Стой, стрелять буду!». Поняв свою ошибку, самовольщик развернулся и пошел назад. «Стой, стрелять буду!» – снова сказал часовой, но нарушитель бросился бежать... Караульный – за ним, изредка постреливая в воздух.
Пробегая под окном, из которого высунулся Старый, он в очередной раз заорал: «Стой, стрелять буду!»
– Че орешь-то? Стреляй! – сказал ему Илюша...
Тот нажал курок. Пули попали в кирпичи возле окна, чудом не зацепив Полковника. Половину эскадрильи хватил столбняк, другая полезла под кровати, а Старый Полковник бегал, пригнувшись почти до полу, по кубрику и шептал: «Е-мое, так и убить могут!..»
От автора статьи.
К слову, неудачный опыт катапультирования капитана Грача (к описываемым событиям уже майора) до того врезался в память, что когда уже на 4-м курсе, в Камне-на-Оби, с нами проводили очередные тренировки, да еще и именно на том тренажере, где это случилось, то все повально отказывались от такого счастья. Масло в огонь подлило то обстоятельство, что в конечной точке своего маршрута кресло не фиксировалось. Чтобы удержать кресло в верхней точке рельса начальник местного ПДС привязал крепкую веревку к креслу и другой её конец надежно (или не очень) удерживали очередники, стоя сзади. Когда происходило долгожданное действо, то кресло замирало в верхней точке и те, кто держал эту веревку, должны были четко поймать момент, когда нужно было выбрать слабину и подхватить натянутую веревку. Отказывались-то недолго, как-то быстро убедил начальник ПДС, что без этого к полетам не допустит.
В конце этого же года я был самым счастливым, придя в строевой полк. У меня в летной книжке значилось целых 8 наземных катапультирований, при чем 4 из них – ночных (Калманка). Пришедшим со мной в полк другим 11 лейтенантам из Качи и Борисоглебска повезло меньше. Их куда-то возили специально на тренажер.
Продолжение следует.