Май-июль 1986 год. ТУРКВО. Успешно сдав вступительные экзамены в Самарканде, полетел я в Свердловское военно-политическое училище, где нас семерых счастливчиков, уже ждали отцы-командиры.
Сразу же в начале первого курса, это осень 1986 года — в высшем военно-политическом танко-артиллерийском училище имени Л.И. Брежнева, кинули мне на погоны заветные две лычки младшего сержанта. Проделал я в кителе дырки для знаков солдатской доблести и прицепил некоторые, самые мне дорогие. Построил отделение своих курсантов, встали на первое построение учебной второй артиллерийской батареи. С первых дней службы начались у меня проблемы с моими воинскими знаками, а именно «Гвардией» и «Парашютистом». Вызвал меня в канцелярию старший лейтенант «Ши» и предложил в легкой словесной форме снять все знаки, оставив только комсомольский значок. Я отказался, предъявив ему мой военный билет, где знаки были прописаны четко и закреплены печатью: в/ч Полевая почта 15831.
Для справки: Знаки, полученные военнослужащим во время проведения военных действий или связанных с особыми условиями прохождения службы не могут быть запрещены для ношения на форме одежды в дальнейшем, даже если новая воинская часть не является «Гвардейской».
— Слушай, младший сержант, ты где у нас служил? — с насмешкой спросил старлей.
— В 103-ей гвардейской десантной дивизии в Кабуле, выполнял интернациональный долг, на…
— Долг, интернациональный? Ха. На! Все! Там твой долг остался! Здесь — учебное заведение, тельняшку снять, гвардию снять, парашютиста снять! Ясно? Вопросы младший сержант?
— Эти знаки я имею право носить на военной форме, так как они у меня прописаны в военном…
— Тут не десантное училище, перед кем ты тут собрался выпендриваться?
— Разрешите идти?
— Свободен! И смотри мне, не балуй, а то живо вернешься в свой родной Афган.
На следующий день взводный выразил удивление, когда увидел своего младшего сержанта на построении батареи с этими же знаками. После обеда меня пригласили в канцелярию второй батареи, где уже сам майор лично меня попросил снять все знаки и тельняшку. Я вновь отказался в очень мягкой форме.
— Можете меня отчислять, но они прописаны у меня в военном билете. Как вы обоснуете отчисление сержанта?
— Давай договоримся… Пойми, у нас не гвардейская часть, там есть свои правила.
После часовых переговоров с командиром батареи я согласился снять «Гвардию» с повседневного кителя, но знак: — «Парашютист» снимать отказался. Также отказался менять тельняшку на застиранную зеленую майку.
— Что будет, если у нас теперь все армейцы наденут свои знаки?
— Мы их заслужили. Кстати, товарищ майор, курсанты, поступившие из суворовских училищ, носят свой знак выпускника суворовского и им никто не предъявляет претензий. Складывается впечатление, что мы служили в армии Соединенных Штатов, а теперь пришли в Советское училище и права качаем. Странно это и мне непонятно. Для чего тогда военный билет? Для чего тогда мы их заслужили?
— Да, по совести, ты прав. В общем, парашютиста можешь носить…
Все три курса я носил десантную тельняшку под кителем и своего «Парашютиста», за которого приходилось мне даже драться с группой чудиков — курсантов.
А курсанты моего отделения всегда гордились своим сержантом, бегущим впереди отделения в тельняшке. Командиры взводов так косо и поглядывали на меня все три года. Нажил я, в связи с этим себе кучу проблем в отношениях с офицерами. Потом пришел командиром дивизиона подполковник Мальцев, он нашего брата — ветерана Афгана уважал, а почему, так все просто, сам прибыл только что из Афганистана.
Но было уже поздно, определенные выводы для себя я уже делал. Романтика закончилась. Перспективы туманны, войска выведены и брошены в Средне-Азиатских степях на произвол судеб.
Что же это за армия такая? Где прямо и открыто не уважают заслуг солдата перед Отечеством, где смеются над записями в военном билете. Где ставят на один уровень, тех кто отслужил и тех, кто пришел в училище со школьной скамьи? По мне, так это феноменальная бестолковщина и кадровая ошибка. На курсанта, и лейтенанта всем плевать.
Думаю, это детский сад, где не нюхавшие пороха офицеры, внутренне ненавидят тех, кто пришел учиться с боевых действий. Такие офицеры совершают всевозможные провокации, подставы, чтобы такой курсант или сержант был отчислен из высшего военного учебного заведения и под любым надуманным предлогом. Пьянка, которой не было, якобы не выполнение приказа, не подчинение офицеру, самоволка, неуспеваемость и так далее.
А все потому, что в головах некоторых офицеров нет четкого понимания, что любого солдата, курсанта, лейтенанта, нужно элементарно уважать. Зато есть понимание собственного самоутверждения за счет младших по званию, имеющих чувство собственного достоинства. Нет у таких офицеров элементарного чувства чести, а есть вера в свою гениальность и ущербность подчиненных.
В восьмидесятые годы 50% поступивших из войск солдат и сержантов в военные училища были отчислены из этих училищ по различным поводам. Кто поступил из или после Афганистана, были отчислены почти все.
Получается, что боевая часть и военное училище — это две разные системы ценностей, две ярые психологические антагонисты. Интересно, а как дела обстоят сейчас?
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "РЯДОВОЙ для АФГАНИСТАНА"
Вам может быть интересно:
- Медицинские братья в учебной войсковой части ВДВ в Каунасе
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм
Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.